Russia Pragmatica (СИ) - Scharapow Wladimir - Страница 3

Первым делом царевич посоветовался со своими приближенными — Вороновым, Бровкиным и Голиковым. Все трое получили указания — что и кому передать, в каком количестве и с какими словами. На взятки требовалось достаточно много денег, и их пришлось занять у Бровкина, так как сам царевич не имел привычки держать при себе большие суммы денег. Требовалось заручиться поддержкой гвардейских полков, окончательно убедившись в их лояльности назначенному Петром I наследнику, а также склонить на свою сторону некоторых гражданских служащих, которые могли помешать переходу власти в руки Петра Петровича. Тогда же Петр Петрович узнал, что Сенат, Синод и генералитет готовятся собраться в здании Сената ради того, чтобы определить, кому быть императором.

После этого Петр Петрович направился прямиком к Меншикову. Тот встретил царевича с удивлением, но прежде чем произнес хотя бы слово, Петр ровным голосом описал сложившуюся ситуацию. Мол, гвардия и возможно часть Сената уже готовы выступить в его поддержку, а у Меншикова во врагах почти весь двор, и все помнят, какого низкого он происхождения. Его покровитель сейчас вот-вот умрет, а сенатские и военные могут посадить на трон Петра Алексеевича, свою марионетку, и воротить государством в общем и жизнью Меншикова в частности как захотят. Кстати, Александр Данилович, у вас вроде незамужняя дочь есть? Не хотите породниться с будущим императором? Меншиков поначалу оторопел, но затем честно признался, что собирался идти к царевичу с похожим предложением, и что его дочь Мария уже обещана какому-то поляку, но это совершенно не проблема. Договор между Петром и Меншиковым был заключен тут же.

В Сенате тем временем начались сборы, сразу перешедшие в противостояние двух партий. Голицыны и Долгоруковы, обычно враждовавшие друг с другом, решили заключить временное перемирие и всякими правдами и неправдами добивались признания Петра Алексеевича, внука умирающего императора, единственным легитимным наследником, так как царевич Петр Петрович, объявленный наследником, был внебрачным сыном и прав на престол не имел. Указ о престолонаследии 1722 года ими при этом игнорировался, а Петр Алексеевич был выгоден с той точки зрения, что мог служить марионеткой в руках высшего дворянства. Этой партии родовитых дворян-реакционеров противостояла верхушка «новой» служилой знати в лице таких людей, как граф Толстой, генерал-прокурор Ягужинский и канцлер Головкин, которые выступали за сохранение воли умирающего императора. Сам Меншиков на собрании отсутствовал. Попытка попасть на собрание Воронова, который должен был передать сенаторам взятки, провалилась — его вытолкали и угрозами заставили уйти Долгоруковы, едва не пристрелив мальчонку на месте. Около полуночи страсти совсем уж накалились, и дело едва не дошло до поножовщины. В конце концов, голосами большинства, наследником императора Петра I был объявлен его внук Петр Алексеевич. Несмотря на это, собрание не закончилось — сторонников Петра Петровича склоняли к тому, чтобы тут же принести клятву Петру Алексеевичу в верности.

А тем временем царевич Петр Петрович, Меншиков и Екатерина попрощались с императором Петром I, который отошел в мир иной около двух часов ночи [5]. На том, чтобы проститься сначала с отцом, царевич настоял лично. Как только царь умер, Петр и Меншиков тут же двинулись в расположение гвардии. По пути их встретил Воронов, передав новость о неудачной попытке подкупить сенаторов и о том, что в Сенате уже выбрали царем Петра Алексеевича, но собрание продолжается. Петр Петрович только криво улыбнулся, и продолжил свой путь. Гвардия встретила его во всеоружии. Царевич со скорбным видом объявил перед людьми, что его любимый отец и всеми обожаемый император Петр I только что скончался, и его горю нет предела, но нужда заставляет его не горевать, а действовать, так как в Сенате алчные люди пытаются оспорить последнюю волю императора о передаче власти ему, царевичу Петру. Видя рядом с царевичем Меншикова, и уже достаточно хорошо зная его, гвардия выразилась однозначно — да, горе нам, если мы не отстоим последнюю волю бомбардира Петра Алексеева! Гвардия принесла клятву верности царевичу как императору Петру II и двинулась в путь.

В три часа ночи в зал Сената ворвалась группа людей во главе с царевичем, Меншиковым и офицерами Гвардии. Из толпы сенаторов, со стороны Голицыных, раздался было робкий голос «Долой ублюдка!», но тут же стих. Царевич Петр со все той же кривой улыбкой окинул взглядом присутствующих и объявил о смерти своего отца и о том, что он ждет принесения присяги ему как новому императору со стороны так удобно собравшихся здесь в этот час высших государственных деятелей. Как бы невзначай до всех находящихся в зале была донесена информация о том, что снаружи выстроились Преображенский и Семеновский полки, дабы проследить за всем соблюдением церемониала и воли их обожаемого и ныне покойного императора Петра I. Намек был прозрачным и понятным. Первыми, без всяких сомнений, принесли клятву верности сторонники царевича. Дальше пошли нейтралы и сторонники Петра Алексеевича. Делали они это скрепя зубы, но жить им хотелось больше, чем отстаивать свои политические взгляды в этот конкретный момент. Все условности были соблюдены, и около пяти утра 28 января 1725 года официально вступил в правление государством император Петр II из династии Романовых. Коронацию (венчание на царство) было решено провести позднее. Вдовствующей императрице Екатерине оставили все ее права, имущество и пенсион — Петр не стремился рвать хорошие отношения со своей мачехой, и хотел обеспечить ее до конца жизни как последнему оставшемуся в живых близкому ему с детства человеку.

Однако тревожным знаком стало то, что Голицыны и Долгоруковы, а также многие другие, включая членов Синода, покинули Петербург в скором порядке. Куда-то пропал и царевич Петр Алексеевич. Несмотря на то, что Сенат не имел права рассматривать вопросы престолонаследия и назначать наследников, а сами князья дали клятву верности Петру Петровичу, они явно были намерены добиться своего и возвести на престол Петра Алексеевича, которым можно было манипулировать и с помощью которого можно было бы вернуть старые порядки и добавить немного новых правил, закрепив власть аристократии на законодательном уровне. Петербург был для них потерян, но за Россию они были готовы продолжать сражаться. И центром той России, которую хотели видеть они, должна была стать Москва.

Голицыны и Долгоруковы еще по дороге в Москву развернули бурную деятельность, рассылая письма и собирая сторонников. Царевич Петр Алексеевич ехал вместе с ними и выступал в роли марионетки старой боярской знати, которая хотела восстановить и даже приумножить свое былое влияние на государственные дела. Во главе всего дела встали два человека — Василий Долгоруков и Дмитрий Голицын. К Москве стали стягиваться их сторонники, наскоро собранное и вооруженное ополчение. Гарнизон города угрозами и подкупом старших офицеров удалось переманить на свою сторону. К середине марта восставших уже было около 15 тысяч, они объявили императором Петра Алексеевича и разослали письма запорожцам, донцам и в Европу, стремясь укрепить свое положение в военном и политическом плане. В народе уже начали говорить про «Войну двух Петров» — Петра Петровича и Петра Алексеевича за власть в России, причем симпатии колебались, так как с одной стороны был сын весьма непопулярной Монсихи, но при этом признанный отцом как достойный наследник, а с другой — малолетний пьяница и дурак в руках властолюбивых бояр.

Император Петр II тоже не бездействовал. Удалось добиться заверений верности и признания от большинства важных лиц государства, промышленников и купцов, большей части «нового дворянства» — людей, возвысившихся при Петре I. В Петербурге собирались верные правительству войска, часть была сразу же отправлена в Тверь, гарнизон которой выказал лояльность новому императору. На Левобережье и Дон отправились гонцы с обещаниями даров в случае их поддержки, и наказаний в случае перехода на сторону Петра Алексеевича. В середине марта, как только удалось собрать 20 тысяч человек, полностью верных императору, Петр II в последний раз попробовал решить дело миром и послал гонцов в Москву с предложением амнистии, если бунтовщики сложат оружие. Боярская знать отказалась, и вместо ответа двинулась к Твери и осадила город. Местный гарнизон под началом полковника Митрофана Гаврилова отказывался сдаваться и упорно удерживал город. Получив известие об этом, император тут же вышел в поход во главе армии. Подавление мятежа было для него делом важным и личным, и кроме того, он считал недостойным вариант отсиживаться в Петербурге, пока вопрос престолонаследия за него решают другие. Оставив государственные дела на Меншикова, Петр II устремился на войну.