Пылающая полночь - Демченко Антон - Страница 7

— Думаю, этот вопрос можно будет решить позже, — встрял сосед. — Скоро сюда доберутся первые искаженные.

— Ты прав, — отозвался я, и, словно в подтверждение сказанного духом, откуда-то из-за рощи донесся знакомый заунывный вой.

Бредни почуяли приманку. Не слишком опасные поодиночке, похожие на облезлых волков-переростков с треугольными, стоящими торчком ушами и узкими мордами с огромными клыками в смердящих гнилью пастях, обладающие поджарыми телами и гипертрофированными когтями на длинных костлявых лапах, для охоты эти твари сбиваются в стаи до десятка особей и преследуют свою добычу неделями, выматывая постоянными короткими атаками, не давая ей остановиться даже на мгновение. И лишь загнав свою жертву до полусмерти, бредни кидаются на нее скопом. Милые песики, в общем… И сейчас они явно учуяли эманации Света, а значит, уже идут сюда.

Флакон с благодатью летит в сторону, и я, нащупав в подсумке «подарок» деда, аккуратно капаю содержимое фиала на лоб по-прежнему пребывающего без сознания дворянина. Следующую каплю размазываю по собственному лбу и, поморщившись от холода, встряхнувшего тело, вновь закупориваю фиал. Теперь у нас есть все шансы уйти от тварей, но… вот не думал, что так скоро придется воспользоваться этим эликсиром!

А теперь… теперь нужно поторопиться. Стянув, точнее, срезав с бесчувственного тела плащ и камзол, я вытащил нож и, полоснув по предплечью руки дворянчика, основательно окропил кровью снятые с него вещи. Так, а вот шпагу и кинжал этого неудачника придется оставить здесь. Вряд ли контролер поверит, что бредни сожрали их вместе с телом. Но немного забрызгать оружие кровью не помешает: пусть твари погрызут железо, так будет достовернее. А в том, что контролер непременно сюда заявится, я не сомневаюсь. Тот, кто способен придумать такой заковыристый план, не оставит дела на самотек и обязательно проверит, как сработала его затея.

Следующий фиал почти мгновенно затянул порез на руке дворянчика, я взвалил тело на спину и поспешил укрыться в роще, но останавливаться в ней не стал. Наоборот, оказавшись под сенью деревьев, постарался прибавить ходу, хоть это и было непросто, учитывая, что ноша мне досталась не из легких. Дворянчик, пусть и выглядел довольно субтильным, на деле оказался тем еще тяжеловесом. А вот причину этого несоответствия мне удалось выяснить только на привале, в трех километрах от места, где должен был окончиться жизненный путь моей ноши. У этого неудачника под рубашкой оказалась короткая, плотно облегающая тело рубаха из стальных пластин, явно доработанная алхимиками и потому совершенно не стесняющая движений и незаметная со стороны. Но вот ее вес… ну да, еще ни один алхимик не смог добиться того, чтобы одновременно облегчить доспех, сделать его прочным и не стесняющим движений. Но если выбирать между прочностью и весом, я бы тоже выбрал первое.

— А где Наста?

Ну наконец-то он пришел в себя. Я окинул взглядом держащегося за голову дворянчика и вздохнул…

Глава 4

Рассказ получился коротким, но весьма содержательным. И как ни удивительно, дворянчик вроде бы в него поверил, хотя доказательств я ему не представил. Впрочем, если понадобится, можно будет сводить его к роще и продемонстрировать то немногое, что подтвердит мой рассказ. Правда, для этого придется выждать некоторое время, чтобы не нарваться на тварей или возможного контролера. И об этом я тоже ему рассказал. Мальчишке хватило.

А пока дворянчик приходил в себя и примерял вытащенный мною из заплечника и брошенный ему запасной колет, я пытался понять, что вообще толкнуло меня прийти на помощь этому… куренку. А если приглядеться к спасенному, назвать его иначе язык не поворачивается. Шестнадцатилетний недоросль, третий сын какого-то барона из центральных провинций империи, неизвестно каким ветром занесенный в наши края, вместо столицы, где его ждало теплое место студента Университета, под крылышком императора. Мир он, видите ли, посмотреть решил, прежде чем оказаться запертым в университетском городке… это по его собственным словам. Ну недоросль и есть. Ленбургские одногодки по сравнению с этим баронским сынком просто самые рассудительные люди на свете. Мрак!

— А где моя шпага, сударь Дим? — одернув в очередной раз великоватый ему колет, вдруг спросил этот…

— Пир Граммон, — подсказал сосед. Ну да, сударь Пир Граммон, третий сын барона Граммона, владетеля Бордэс, так он, кажется, представился.

— Там же, где ваш кинжал и камзол… сударь Пир. Очевидно, послужил зубочисткой какому-то бредню, — ответил я.

— Надо забрать. — Он даже кулаком по раскрытой ладони прихлопнул. И тон уверенный такой! Идиот.

— Не выйдет, — покачал я головой. — По крайней мере, не в ближайшие несколько дней.

— Это клинок моего деда! Он мне сам вручил его перед смертью, и я не могу вот так его лишиться! Как вы не понимаете?! — воскликнул дворянчик, но, не увидев на моем лице сочувствия, вдруг дернул головой и, закаменев, процедил через губу: — Впрочем, какого понимания я мог ожидать от быдла? Черни недоступно…

Что там должно быть недоступно черни, я не дослушал. Уроки деда и жизнь в Ленбурге сказались быстрее, чем бароненок успел закончить свою речь. В следующий миг мой кулак впечатался в челюсть Граммона, и тот, нелепо взмахнув руками, кубарем покатился по земле.

— Слушай внимательно, идиот. — За шкирку подняв мотающего головой Пира на разъезжающиеся ноги, я прислонил куренка к дереву, чтобы не упал, но воротника рубахи из руки не выпустил. На всякий случай. — Тебя привели в Пустоши на убой, как телка на веревочке, и у тех, кто тебя сюда притащил, были все шансы на успех, если бы рядом не оказался я, «чернь» и «быдло». И только благодаря мне ты сейчас стоишь на своих двоих, живой и здоровый, одетый в мой колет, с моим кинжалом на поясе, но даже не подумал поблагодарить за спасение, несмотря на всю твою дворянскую честь и высокое происхождение.

— Я… — Куренок, кажется, оклемался от удара и попытался что-то возразить.

Не вышло. Я крутанул рукой ворот, за который удерживал дворянчика, да так, что тот подавился словами. Но душить не стал. Отпустил. Граммон чуть постоял, покачиваясь, словно былинка на ветру, и мягко съехал по стволу дерева наземь.

Глянув на понурого мальчишку, бездумно смотрящего куда-то вдаль, я хмыкнул и отошел в сторону. Гнев мой погас так же резко, как и загорелся.

— Извините, Дим, — спустя минуту проблеял Граммон. — Я вспылил и был не прав. И… спасибо, что не бросили там, у рощи.

— Проехали, — буркнул я в ответ, в стиле соседа.

— Что?

— Ничего. Забудем о происшедшем. Я тоже не должен был распускать руки, — вздохнул я.

Мальчишка молча кивнул, наблюдая, как я собираю лежащие на земле вещи и укладываю их обратно в заплечник.

— Мы познакомились в Бринно, это городок на самой границе владений отца и имперского домена, — неожиданно заговорил Граммон. — На балу у бургомистра. Она была такой… все молодые дворяне были покорены ее красотой. Смех, Дим, если бы вы слышали ее смех. Он был… как перезвон колокольчиков. Такой нежный, переливчатый. О, я был счастлив, когда она из всех гостей выбрала меня для белого танца. А на следующий день мне пришлось выдержать три дуэли подряд от неудачливых претендентов на ее компанию. Отец и братья хорошо меня учили, я выиграл все три. Наста была впечатлена и предложила продолжить путь вместе. Как и я, она была в Бринно проездом, правда, ехала не в столицу, а в Ленбург. Я подумал, что другого шанса увидеть империю в ближайшие годы мне не выпадет, место студента в Университете никуда не денется, а отец, давая поручение, никак не ограничивал меня во времени его исполнения…

— Бешеной собаке семь верст не крюк, — прорезался сосед, и я мысленно с ним согласился. Действительно не крюк, тем более когда перед носом у собаки висит такой шмат мяса… Влюбился баронский сын, иными словами, до полной потери здравомыслия. Вопрос в одном: зачем он понадобился этой самой Насте? Не мое дело, конечно, но…