Месть Атлантиды 2. Королева (СИ) - "Extazyflame" - Страница 5

Элика отставила кубок с эликсиром кофейных зерен. Ее глаза потемнели.

- В бою мастерам кнута нет равных. Одним выверенным ударом можно перебить шейный позвонок, и противник просто не сможет пошевелиться. Можно сломать ребра, причинив мучительную боль. Другой вид удара отсекает плоть вместе с мышцами, так же лишая способности двигаться, обрекая на смертельную кровопотерю. А третий вид, кажется, он получил название "поцелуй смерти" − это захлест на шее. Моментальная смерть. Как вы обе понимаете, это боевой аспект его использования. Нет ничего страшнее, когда это орудие наказания, а не смерти. Эти удары могут изуродовать тело шрамами, не причинив особой боли. Могут не оставить и следа, но лишить рассудка. Заставить желать смерти и согласиться на все, что угодно, лишь бы не испытывать снова такую боль. Могут даже ласкать, как бы вы не ужасались сейчас моим словам. Поэтому не стоит недооценивать этот вид оружия.

Сказать, что Ксения и главная распорядительница были поражены словами Элики, значило ничего не сказать. Ксена сжала ладонь сестры в одобряющем без всяких слов жесте.

- В каком состоянии этот раб... Дарк, кажется? - поинтересовалась младшая принцесса, сжимая пальцы сестры в ответ.

- Он очень силен, госпожа, - с плохо скрываемым восхищением ответила распорядительница. - Кого послабее подобная пытка могла бы лишить жизни. Но он даже ни разу не впал в беспамятство. И не проронил ни звука, когда врачеватель обрабатывал его раны. За все долгие зимы моей службы госпоже Ксении Несравненной не приходилось мне узреть столь сильного духом мужчины. Он не рожден рабом, и вряд ли смирится со своей участью.

- В таком случае, его ожидает смерть, - непримиримо произнесла Ксена.

- Нет, - склонила голову Элика. - Язык боли не всегда есть самым лучшим средством. Сколько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя после экзекуции?

- Поскольку он очень силен, как и его жажда жизни, это займет не более двух круговоротов солнца, госпожа. При условии, что его не станут пытать снова.

- Не станут, если он не даст для этого повода, - сказала Элика. - Но, я полагаю, этого не случится. Он не глуп. Прошу тебя, распорядись сделать все, чтобы он поскорее излечился от последствий наказания. Через два солнечных круговорота я хочу видеть его в своих покоях.

- Эл! - запротестовала Ксения. - Это варвар! Даже в избитом состоянии, он силен... Если он убьет тебя? Я никогда себе этого не прощу.

- Не убьет. В первое время придется заковать его в самые тяжелые цепи из всех имеющихся. А потом в этом просто не будет нужды, - принцесса беспощадно усмехнулась. - Если он не понимает язык боли, он поймет язык моей матери.

Спустя два круговорота солнца, глубокой ночью, двое крепких рабов с трудом ввели в покои принцессы закованного в тяжелые цепи и широкий металлический ошейник кассиопейца. Нет, он не сопротивлялся и не вырывался из их рук. Тяжесть цепей лишала его этой возможности. Он даже не смог устоять на ногах, когда его швырнули на твердый мрамор пола. Только с усилием удержал шею, не позволяя тяжести ошейника согнуть себя в общепринятую позу покорности.

Элика, словно завороженная, смотрела на осколки мрамора, разлетевшиеся от удара цепи в разные стороны. Двое рабов осторожно ловили ее взгляд, не вполне понимая, что им следует делать дальше − остаться или уйти. Но девушка не спешила их отпускать.

Красивая, но жестокая и надменная, приблизилась она к поверженному мужчине. Ни капли жалости или человечности. Только холодный расчет.

- Ты знаешь, кто я?

Нежность в ее голосе могла обмануть кого угодно, но только не дворцовых обитателей. Рабы сопровождения словно сжались, опустив глаза. Только кассиопеец с легкостью повелся на эту уловку. Невзирая на тяжесть ошейника, он поднял глаза, с презрительной улыбкой сплюнул на пол.

Элику подобная реакция не удивила.

- Дарт, кажется. Ты воин кнута, насколько мне известно?

Совершенно предсказуемо. Ошибка всех атлантов, да и матриарх в том числе, что она сильно часто позволяла говорить себе с "этими" как с людьми. Что ж. Тем больнее будет падать вскоре. Раз уже решил, что она добрая.

- Мне не нравится твое молчание. Я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы. Только и всего.

- Да отправляйся ты к Лаки, атланская шлюха! - выдохнул воин.

-Я там уже побывала, - беспечно заметила Эл. - И знаешь, там не страшно. Не советую демонстрировать свою дерзость. Я могу выбить ее из тебя вместе с жизнью. Ты ответишь на мой вопрос?

Ты лишилась рассудка, если думаешь, что сломаешь меня болью и этими цепями! - презрительно усмехнулся мужчина. - Думаешь, я боюсь смерти? Я воин. Сама смерть бежит от меня в страхе!

- Принцесса Ксения была к тебе добра, - заметила девушка. - Она самый человечный и отзывчивый рабовладелец во всей империи. Ты решил, что, поскольку мы сестры, я тоже буду гладить тебя по шерстке? Нет. Целуй ноги своей новой владелицы. Теперь я над тобой повелительница!

Презрительная улыбка была ей молчаливым ответом. Впрочем, она и не ждала, что он сломается моментально. Настал черед кнута вместо пряника. Даже не кнута... То, что она ему уготовила, было пострашнее обычного оружия.

- Значит, ты не будешь добровольно говорить со мной?

- Катись в преисподнюю, одержимая шлюха!

Элика подошла поближе. Мужчина вздрогнул от ее нежного прикосновения. Принцесса склонилась к его щеке, запечатлев на ней ласковый, почти материнский поцелуй. Затем, переместив уста к его уху, так же ласково, с расстановкой произнесла свою главную угрозу.

- В боли есть что-то от наслаждения. В стойкости есть высшая форма власти и себялюбия. Но это не мои методы, милый. Сейчас я попрошу этих крепких самцов отыметь тебя. Если расслабишься... Больно не будет!

На какой-то миг серые глаза закованного пленника потемнели от ужаса, но он тут же сжал губы в плотную линию, возвращая взгляду прежнее высокомерие. Элика неспеша отошла к своему ложу, плеснула в кубок атлионского вина, медленно пригубила. Затем, не сводя взгляда с кассиопейца, мстительно кивнула двум рабам.

-Парни, он ваш. Овладейте им одновременно, а я посмотрю!

От ее улыбки кровь застыла в жилах всех присутствующих. Кассиопеец дернулся, теряя свою прежнюю спесь, бросая на Элику недоверчивый взгляд. До рабов дошло моментально. Куда делась их мужская солидарность и братское единство? Испарилось. Будущая королева, прекрасная ставленница бога этой земли, подарила им кратковременное, но желанное больше свободы право на власть. Иллюзию всесильности и господства, которой оба были лишены очень много времени.

Старший, осклабившись, приблизился к поверженному тяжестью цепей собрату по несчастью и, гадко улыбаясь, потрепал того по щеке. Элику передернуло от отвращения, но она смогла скрыть свои эмоции. Второй, между тем, остановился позади кассиопейца и принялся распутывать шнуровку белых брюк. В его глазах появился похотливый блеск временного безумия.