Месть Атлантиды 2. Королева (СИ) - "Extazyflame" - Страница 41

- Варелла, моя королева, - отозвался один из них.

-Варелла... Даже ее имя заключает в себе судьбу воительницы! - грустно проговорила Элика.

Она завернула тельце девочки в отрезы белого шелка, вложила в холодные пальцы клинок, молчаливая мольба Анталу сделать ее воительницей. Могилу убрала белоснежными цветами, в знак чистоты и невинности малышки. После чего вернулась во дворец, где, как оказалось, уже ожидали непредвиденные гости.

Воины взяли в плотное кольцо отряд из двадцати мужчин в одеяниях зеленого цвета. Почти под цвет... Листвы? Нечто похожее Элика видела на той самой реалистично нарисованной самым талантливым художником картине, где был изображен ее отец.

- Матриарх Непримиримая! - воскликнул высокий мужчина с длинными, до плеч, темными волосами, кланяясь почти до земли. - Мое имя Кратон, сын Оригатона!

- Чем я могу быть тебе полезна, Кратон, сын Оригатона? - несмотря на усталость, обворожительно улыбнулась Элика.

- Мы отряд ополчения Лассирии, борцы против кассиопейской тирании! Долгие зимы мы вели подпольную борьбу, но всегда кассиопейцы выслеживали нас и истребляли, часто отыгрываясь на наших женах и детях. Я потерял свою супругу, они забрали моего сына, чтобы вести на смерть, но...

- Отец! - раздался радостный детский крик, и спасенный ею мальчик, растолкав толпу, кинулся в объятия сына погибшего вождя Лассирии. - Отец, эта прекрасная и добрая воительница сама спасла меня от верной смерти, а еще она всадила тому жирному борову стрелу прямо в лоб!

- Сын мой! - потрясенно прошептал мужчина. Воины расступились, не мешая их объятиям. - Ты ранен, у тебя кровь?

- Отец, мне не больно, это заживет! - смущенно опустив глаза − больше от теплой улыбки восхитительной Элики, восторженно поделился малец. - Она поймала меня такой длинной-длинной плеткой, а потом так размахнулась, что я взлетел очень высоко и увидел даже шпиль дворца, а когда приземлился, там все попадали, а у одной амазонки треснуло плечо, но она все равно улыбалась!!!

Кратон встретился глазами с Эл. В его темных омутах блеснули слезы.

- Непримиримая, я обязан тебе жизнью. Мой сын − единственное, что у меня осталось! Презренный Старкул держал его заложником во дворце, а я не имел сил, словно связанный по рукам и ногам, дать отпор, опасаясь за его жизнь! Молю, забери все, что пожелаешь, ибо лучшей участи для нас с Маруном и для народа Лассирии быть не могло!

- Ты сын вождя, верно?

- Да. У меня сохранились необходимые бумаги, но, если ты не пожелаешь видеть меня его преемником, я сожгу их сей же миг, ибо твое желание теперь стоит выше любого из моих стремлений!

-Кратон, приглашаю тебя в тронную залу обсудить наше дальнейшее взаимодействие. После чего будет пир, ты и твои братья − почетные гости!

Глядя на то, с каким восторгом лассирийцы приветствуют своего непризнанного вождя, Элика еще раз поразилась крепости подобных уз. В зале Кратон замешкался, и нахмурилась:

- Ты не хочешь занять свой трон, правитель?

- Он твой, гордая воительница, - решительно отказался лидер народного ополчения. Элика настойчиво потребовала занять кресло рядом.

- Мои воины потребуют вознаграждения, - начала она с малоприятных новостей. - Мои легионеры нашли подробную карту столицы. Я попрошу тебя отметить крестами дома, которые были заняты кассиопейцами с семьями. Прошу сделать это очень тщательно, я не могу допустить, чтобы в ходе разграбления погибли или лишились скарба мирные жители Лассирии. И отметь те дома, что ранее принадлежали твоим собратьям по оружию − их не тронут. Как и дворец.

- Я понимаю это, божественная Непримиримая, - согласился Кратон, приступая к работе над картой. - Я готов принести тебе присягу на верность, как и мои люди. Ибо я не встречал еще благороднее женщины... Разве что твою мать!

После разговора с вождем Элика отпустила его к сыну и отряду, и, собрав недолгий совет среди военачальников, продемонстрировала карту.

- Времени до следующего заката на разграбление. Члены семей − ваши, но проявите великодушие к невинным детям и младенцам. Дайте право выбора − смерть либо рабство. Учитывайте, что пожары могут перекинуться на дворец и дома лассирийцев, поэтому, как говорится − не играйте с огнем!

Воины и так перебывали в нетерпении, а до начала пира оставалось еще около трех мер масла. Используя это время, они метнулись реализовывать свое право победителя.

Наспех съев плод цитрина, чтобы унять голод, Элика велела приготовить себе ванную. Вода окрасилась в цвет крови погибшей Вареллы, но матриарх, уняв слезы, отпустила эту боль. Она обязана быть сильной. Ей предстоит пережить еще не одну гибель близких людей. Почти каждый солдат ее армии был для нее родным, а ведь на войне потери неизбежны. Если душевные терзания перевесят, они обречены на поражение даже с превосходящей численностью воинов.

Облачившись в платье из алого шелка, так приятно ласкающее кожу после жесткого поцелуя лат, королева спустилась в зал, подняв вместе с братом и полководицей кубок за долгожданную победу. Одну из первых на их пути.

Воины непобедимой атланской армии, несмотря на вседозволенность, с легкой руки санкционированную Эликой Непримиримой, поступили с домами кассиопейцев благородно − без разрушений и неоправданных зверств. Были убиты двое чиновников, прятавшихся в подвалах роскошных имений; взяли лишь оружие да монеты солнечного металла − тащить роскошный скарб в Кассиопею не имело смысла. К тому же, многие реликвии принадлежали лассирийским патрициям до захвата.

Супруги и дети захватчиков сдались в рабство без долгих колебаний. Рабы, познавшие жестокость своих хозяев, лишались ошейников прямо на месте, поле того, как пленные узурпаторы под острием меча подписывали им освободительные бумаги. В доме одного из кассиопейских офицеров была спасена юная атланская невольница, которую содержали в жестоких условиях. Сам хозяин дома отбыл в Кассиопею декаду тому согласно распоряжению Кассия. По словам девушки, он никогда не был с ней особо жесток. Ужесточением же условий своего содержания она была обязана его супруге и дочери. Злобные женщины не смогли ей простить тех чувств, что она вызвала в супруге и отце. Только за ним закрылись ворота, как хозяйка дома поместила ее в темницу. Но главной мучительницей оказалась семнадцатилетняя дочь, почти ровесница. Элика, сжимая пальцы от негодования, слушала рассказ смелой соотечественницы, которую пытки не сломили. Юная атланка держалась гордо, несмотря на усталость и истощение, и даже шутила периодически. Поступок же дочери кассиопейца оставил в душе Элики мерзкий осадок. По словам Натии, спасенной девушки, юная дочь особо извращенно издевалась над ней при молчаливом одобрении матери − заставляла удовлетворять себя при помощи ласки рабыни, а, получив отказ, жестоко насиловала пленницу, используя посторонние предметы и вовлекая в эти игры стражников и слуг. Вердикт Непримиримой был безжалостен - она, не смотря на слезы и мольбы, отдала мучительницу своим солдатам на всю ночь. Утром окончательно сломленную и полуживую девчонку заковали в тяжелые цепи и обнаженную погнали за повозкой в одной упряжке с Катиной и ее полуживым отпрыском к стану работорговцев. Мать кассиопейки, не выдержав, разбила голову о каменные стены подземелья. К тем кассиопейцам, кто сдался в рабство добровольно, Эл проявила некое милосердие - велела продать на аукционе, где была большая вероятность лучшей участи.