Лучше поздно!.. - Легардинье Жиль - Страница 5

Тома замялся:

– Давно, перед тем как уехать, я любил девушку. Ее звали Селин. Мы отлично ладили, но мне пришлось ее оставить, чтобы отправиться в свою первую командировку.

– И тебе захотелось ее увидеть?

– Не настолько, чтобы вернуться. Но она… родила от меня дочь. Я узнал об этом совсем недавно. И решил вернуться.

– Вот это сюрприз… И сколько лет малышке?

– Она уже не совсем малышка – ей почти двадцать.

– Как она отреагировала на твое появление?

– Я ее еще не видел. Впрочем, она может ничего не знать о моем существовании. В лучшем случае меня для нее просто нет, в худшем – я негодяй, бросивший их с матерью.

Подошел официант, чтобы принять заказ.

– Вы уже что-то выбрали?

Франк ответил без раздумий:

– Тартар, и побольше каперсов, пожалуйста.

Тома даже не стал открывать меню.

– Мне то же самое.

– Что будете пить?

– Бутылку вашего лучшего кагора, – попросил Франк.

– Будет сделано!

Тома засмеялся:

– Я уже лет восемь не ел ни каперсов, ни сырого мяса, тем более запивая это кагором…

Франк слегка улыбнулся и перешел к главной теме их встречи:

– Что до твоей просьбы, то у меня не очень хорошие новости. Можешь мне поверить, я искал, звонил по всем телефонам в своей записной книжке, но таких вакансий очень мало, особенно в медицинской сфере. Почему бы тебе не пойти работать в частную клинику? Твой опыт там высоко оценят. К тому же есть спрос…

– Ты не нашел ничего в моем районе?

– Ничего достойного. И потом, я бы не советовал тебе хоронить себя в такой глуши. Даже если ты вернулся ради дочери, ты должен подумать о своем будущем. Медицина сильно изменилась с момента твоего отъезда. В этой области тоже одержали верх управленцы…

– Понимаю. Скидки, матчи по телику и ничтожные проблемы…

– Я не шучу, дружище.

– Что ты конкретно подразумеваешь под «ничего достойного»?

– Честно говоря, тут даже обсуждать нечего. Давай-ка я лучше устрою тебе встречу с одним своим приятелем из министерства, у него большой круг знакомств.

– Место, на которое ты не советуешь мне устраиваться, хотя бы находится в нужном мне районе?

– Как будто да, но послушай…

– Тогда оно мне подходит.

– Ты даже не знаешь, о чем идет речь!

– Для меня сейчас местоположение важнее самой работы.

– Я даже не стал с собой брать распечатку, настолько это не заслуживает внимания. Кажется, это какой-то дом престарелых, совсем крошечный. Ты сдохнешь от тоски.

– Если он находится там, где мне нужно, меня это устроит.

Франк, продолжая ворчать, достал свой телефон. Через несколько секунд он вывел на экран описание вакансии и показал ее Тома.

– Сам посмотри. Но прошу, не будь идиотом, ты можешь найти место гораздо лучше…

«Срочно требуется на постоянную работу директор дома престарелых на шесть человек. Персонал внештатный. Предоставляется большая служебная квартира».

– Можно ли как-то проверить, где это находится?

– Кликни на значок справа.

Увидев результат, Тома не раздумывал ни секунды.

– Это идеально, Франк. Спасибо тебе большое. Ты даже не представляешь, как помог мне.

– Когда ты поймешь свою ошибку, дай мне знать. Провести столько лет в боевых условиях, чтобы оказаться в какой-то дыре… Да что ты там делать-то будешь?

– Проверять, есть ли еще у судьбы на меня хоть какие-то планы.

Последним, кто стриг Тома, был старый Мариш, страдавший близорукостью и диагностированной у него Тома разновидностью болезни Паркинсона. У Мариша сильно тряслись руки, но он считал своим долгом «сделать прическу» доктору в знак благодарности за лечение. Работал он старыми ржавыми ножницами, которые использовал в хозяйстве. Результат сильно развеселил Кишана, и он посоветовал Тома подровнять волосы огнем.

Утром при выходе с вокзала Тома зашел в первую попавшуюся парикмахерскую, витрина которой гордо гласила: «Визажист и парикмахер высшего класса». Он измучился, слушая причитания мастера об ужасном состоянии его волос и проклятия в адрес того, кто его так изуродовал, – и все это за эквивалент годовой зарплаты индийского рабочего.

Несколько дней назад начались занятия в школах, и в своей новой одежде – джинсах, ботинках, свитере и куртке – Тома чувствовал себя похожим на школьников, которые попадались ему на пути. Непривычное облачение вызывало у него дискомфорт, что делало его походку довольно причудливой. Разглядывая детей, Тома заметил, что самые юные сгибались под тяжестью битком набитых ранцев, шириной существенно превосходящих детские плечи, тогда как старшеклассники с волосами дыбом – очевидно, зафиксированными при помощи каких-то гелей – несли за спиной маленькие рюкзачки, зачастую исписанные непонятными надписями. Складывалось впечатление, что чем меньше дети могли нести, тем больше их нагружали.

Довольно быстро отыскав улицу Свободы, Тома вздохнул с облегчением. Но затем увидел, что перед ним дом номер 27, тогда как ему нужен номер 371, и без промедления двинулся в дальнейший путь.

Улица тянулась на запад, постепенно удаляясь от центра и уводя за пределы города, мимо частных домов, вдоль стадиона, огибая складские помещения, оптовые магазины и автомастерские. Доктор с удивлением обнаружил, что многие бывшие заводы переоборудованы в комплексы складов для индивидуального хранения личных вещей. Видимо, этот мир действительно переполнен материальными благами, раз людям приходится арендовать отдельные помещения для их хранения.

Чем дальше шел Тома, тем пустыннее становилось вокруг. Ни единой живой души, если не считать бездомной собаки. Ветер гнал по безлюдной улице старую картонную коробку.

«Своим ходом пожилым людям отсюда ни за что не выбраться…» – подумал он.

Вдалеке, над крышами промышленных зданий, на горизонте вырисовывались поросшие лесом холмы, но они были так непохожи на суровые обрывистые горы индийского округа Купвара.

Когда Тома наконец дошел до дома 371, его охватило сомнение. Он сверился с адресом в своих документах. То, что здание располагалось между автомобильным гаражом со сваленной рядом грудой хлама и явно заброшенным заводом, было не самым удивительным. Больше всего Тома поразили жизнерадостные цвета, в которые был окрашен дом престарелых, и огромный улыбающийся медвежонок, нарисованный на фасаде. Вид и оформление здания показались ему неуместными. Тома подошел к главному входу и позвонил. Дверь сразу открыла женщина. На вид она была моложе его, довольно привлекательная. Любезная улыбка плохо скрывала настороженность в ее глазах.

– Добрый день, месье.

– Здравствуйте, я Тома Селлак, новый директор.

– Добро пожаловать, я Полин Шоплен, здешняя медсестра.

Молодая женщина бросила взгляд на улицу и спросила:

– А где же ваша машина?

– Я пришел пешком.

– Из центра?

– Да.

– Вам следовало позвонить, я бы приехала за вами. Ведь это так далеко…

– У меня нет мобильного телефона.

Мадемуазель Шоплен не могла скрыть своего удивления. Стоявший перед ней мужчина, в новой куртке с еще не оторванной биркой на рукаве, явно был с приветом. А может, и вовсе серийным убийцей, намеревающимся взять в заложники ее и всех постояльцев дома престарелых.

– Входите, прошу вас, – тем не менее вежливо сказала она.

– Я знаю, что прибыл на два часа раньше, но я подумал, что мой предшественник, возможно, будет рад быстрее сдать дела.

– Это очень любезно с вашей стороны, но он уехал еще в прошлом месяце, как только закончился срок его отработки.

– Но как же…

– Да, мы остались одни. И знаете что? Мы выжили. Честно говоря, я не ожидала, что ему так быстро найдут замену.

Войдя в холл, Тома застыл на месте. Все вокруг было разрисовано медвежатами с разноцветными воздушными шариками в лапах, танцующими зайчиками, цветочками и смайликами. От пола до потолка. В сравнении с этим буйством красок однотонными и унылыми могли показаться даже улицы Бомбея.