Город Леиматри (СИ) - "Leimatri" - Страница 26

Преступник держал несчастную за руку и сдавливал изо всех сил, словно ожидая, что из нее выпадет кошелек, набитый купюрами. Свободной рукой девушка выгребла небольшую сумму. Улов оказался невелик, что раззадорило нападавшего. Он ударил ее по лицу и занес ногу. В это время несостоявшийся убийца-журналист летел на всех парах, но остановился, как вкопанный. Сердце заколотилось бешено, аритмично. Отдышка застряла в легких, Влас не смел шевельнуться. На сцену вышел он - высокий парень в плаще, шагал уверенно, четко, как солдат. Голова расслабленно покачивалась.

Его и место разборок разделял обнаженный куст, но свет одинокого фонаря не доставал до удачного укрытия.

«Черт! Черт, фотик!» - Власа накрыл мандраж, пальцы не слушались.

- Зачем? - немного хриплым, но молодым голосом спросил мститель.

- Ты кто такой, сопляк? А ну беги, пока кости не переломал! - прорычал амбал и ударил лежавшую девушку так сильно, что та от бессилия потеряла сознание.

- Струсил? - все так же бесстрашно продолжил молодой человек.

То, что он молодой, Влас рассмотрел с трудом. Мешали не только ветви, но и сильный дождь. Камера хоть и снимала, но надежды на хорошую картинку оставалось все меньше. Мститель стоял полубоком.

- С чего ты взял? А ну брысь, сказал! Хотя стой, гони деньги!

Обчистив официантку до последнего гроша, бандит поднял ее с земли за шиворот и затряс. «И чего ты стоишь? Защити! Он же сейчас ей позвоночник переломает!» - запаниковал Немов, наблюдая, как герой его будущего сюжета стоит, не двигаясь. И тогда произошло неожиданное: Влас выскочил из-за куста, на лету доставая биту.

- А ну вали, полиция уже едет! - он замахал снарядом так безумно, что сам испугался. - Не веришь? Ничего, в камере тепло, кормят иногда.

Поняв, что теперь незнакомцев двое, громила откашлялся, спрятал руки в карманах и, оглядываясь, ушел. Вид у него был нахальный, но никак не расстроенный.

- Ты мог бы начать свое возме...

Но фразу Немов не договорил: тот, кому она была адресована, исчез.

- Вот блинство! - ругался он, вызывая «скорую» для пострадавшей официантки. Конечно, есть запись, но мститель был так близок, а он упустил его!

Четверть часа Влас прождал «неотложку». Убедившись, что избитой девушке оказали необходимую помощь и повезли делать рентген, парень потащился домой. Совершенно уставший. Мысль искать еще одно нападение быстро угасла. Быстрее хотелось посмотреть запись.

- Ого ты больной гулять в такую погодку, - упрекнул его Макар, как всегда, блистательно опрятный.

Но брат промолчал и ушел наверх. Вода ручьем стекала с одежды, однако любопытство оказалось сильнее. Простуды все равно не избежать, и хотелось убедиться, что страдания были не напрасны. Через пять минут Влас включил сброшенную на ноутбук драгоценную запись.

- Не так и плохо, как я думал, - с облегчением выдохнул он. - Так, и где же ты? Стоп, попался.

Теперь, когда адреналин не стучал в висках, он мог рассмотреть мстителя. Кадр был размытым, но общие черты очевидны: рост почти два метра, худощавое телосложение, темные волосы несколько сантиметров, мягкие черты лица. Можно было подумать, что это юноша или даже девушка - такая приятная внешность. Влас долго приближал и удалял снимок. Где-то он видел этого человека-загадку. Но где? Перетрудившийся мозг отказывал выдавать нужную информацию. Немов даже согласился с перемерзшим телом - пора бы согреться под теплым одеялом. Но потом осенило. Он перерыл всю почту, в поисках нужной фотографии. Вот же она!

- Ты?! - едва не упал со стула Влас.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. СОБРАНИЕ

Кожа Ангириума кровоточила. Как засыхает и гниет яблоко, так и его тело неумолимо теряло былую свежесть, молодость и блеск. Ясным оставался только взгляд воздушно-небесного цвета. Зрачки, обрамленные нежно-фиолетовой роговицей, как стекло - не отражали, а продолжались бесконечным, аквамариновым тоннелем, уходили вглубь самого бытия. Этот чистый, ровный взор и продолжал подтверждать архистражам - их создатель все так же силен, мудр, непоколебим.

- Я любил свою оболочку, - с грустью прохрипел Ангириум. Эмортдей, как и положено верному подданному, по первому зову явился исполнить любую волю творца. - О, ее любили все люди. А теперь она мертва. Да, - еще печальнее вздохнул он, - и не подлежит восстановлению. Это означает лишь одно - наш мир снова болен злом. Вера человеческая теперь не абсолютна, не питает меня, точнее - не материализует моего тела в частицы. Все распадается, друг мой. Скоро я стану духом.

- Но... как же? - растерялся архистраж от такой новости. - И мы тоже?

Буря прошла в обществе высших после известия об их прямой связи с родом людей. То была глубокая рана по их самолюбию, но быстро затянувшаяся стараниями Эмортдея. Новые же обстоятельства снова выбивали почву из-под ног. Как сообщить об этом хранителям?

- Нет, вы живете на земле, вам ничто не угрожает.

- Это немного радует, - не сдержал эмоций архистраж, но потом осекся: - Прости.

Ангириум больше не вставал с позолоченного трона и среди всего великолепия Занебесья казался жалким, угасающим. Он не хмурился, не улыбался, еле шевелил полопавшимися губами, источая отвратительное зловоние. Эмортдей не смел озвучить очевидную мысль, боялся. «Что за страсть к этому телу? Просто избавиться от него и стать могущественным, настоящим правителем. Мне никогда не понять его помешательства на человеческом!»

- Нам нужно предпринять срочные меры. Как ты знаешь, еще до вашего появления я перенес преисподнюю в место, недосягаемое до людей. Но Матвей превратил свой Город в нечто подобное.

Архистраж нахмурил правую бровь и подошел к создателю, стараясь не морщиться от запаха разлагающейся кожи.

- Ты знаешь мое мнение. То было против законов мироздания, господин, - четко проговорил он, с опаской глядя на творца. - Ты нарушил баланс, когда извлек адскую сферу из мира смертных. Да, все стало идеально: нет войн, чумы, раздора. Но вместе с тем нет и страха. Люди достойны ада, такова их природа. Знаешь, какой ценой мы исправляем их ошибки, вбиваем в их головы благие намерения вместо низменных, заставляем испытывать к нам, высшим, благоговение и любовь? Знаешь, что они думают на самом деле, Ангириум? Они презирают друг друга, завидуют, они равнодушны к бедам и горестям ближнего. Не все, но многие. И мы, твои верные слуги, не удостоившиеся столь же великой страсти в твоем сердце, поглощаем эту чернь, вдыхая в человечество стремление к созиданию. Свое стремление.

Эмортдей все выпалил неожиданно для самого себя. Договорив, он опустил голову и разозлился на себя за чрезмерную строптивость. Конечно, Ангириум все стерпит, как обычно, но архистражу не доставляло удовольствия разочаровывать, тем более того, кого он любит всей душой, кому верен, за кого отдаст жизнь. И врать было против его правил.

- Этим ты мне и дорог - правдой, - безрадостно прокомментировал речь Ангириум. - Однако ты не видишь картину целиком, поэтому непонимание. Баланс - это равновесие. Но уместно ли оно, когда речь идет о добре и зле?