Угасающее солнце: Кутат - Черри Кэролайн Дженис - Страница 48

• Предыдущая
• 48/50
• Следующая

– Я так и знала, – печально сказала девушка. – Я ждала, ждала. Могу я сообщить Сэйрасу, что вы в безопасности, госпожа?

Мелеин, взяв лицо девушки в руки, поцеловала ее.

– Ты можешь идти, кел'е'ен?

– Да, Мать.

– Тогда беги.

Кел'е'ен поднялась и бросилась бежать, но Ньюн схватил ее за руку, снял Знак Чести со своей мантии и вложил в ее холодную ладонь.

– Кел'ант, – прошептала она. Она была из джей'эном; теперь он вспомнил ее, юную, стройную, невинную, как Тэйз. Значит, племя живет. Умирают опытные воины, закаленные в боях, но на смену приходят молодые, полные сил.

– Беги, – сказал он. – Жизни и чести, кел Туас.

– Да, – выдохнула она и по-змеиному гибким движением проскользнула сквозь ряды кел'ейнов и исчезла. Она была не единственной. Юные кел'ейны других племен, легкие и быстрые, как тени, побежали к лагерям своих племен.

А те, кто остался, немного успокоились, узнав о том, что весь огонь обрушился на Эли'ит, оставив нетронутыми их лагеря. Теперь Келы занялись собой. Дункан перевязал рану Ньюну, Хлил трудился над раной Рас… не было никого, кто остался бы невредимым. У всех были раны, ожоги… И дусы печально завывали, зализывая свои раны. И их раны не были смертельными.

Сен Боаз сидела среди них.

– С тобой все нормально? – спросил Дункан. Она качала головой, тяжело дыша, завернувшись в мантию эли. Драгоценные камни сверкали в свете звезд.

И это была не единственная подобная мантия на равнине.

– Смотрите, – сказал Риан, указывая на город, откуда выходила толпа эли. Бледные лица, белые гривы волос, сверкающие драгоценности мантий среди серых камней.

– Пусть идут, – сказал кел Кедрас, – если они совсем сошли с ума.

Но эли оставались вблизи города и многие из них были маленькими – дети.

Ярость Келов улеглась, напряжение спало. Они говорили между собой, но не об убийстве.

Ньюн опустил голову на своего дуса и почувствовал его боль, боль ран всех кел'ейнов. Ньюн постарался успокоить дуса прикосновением руки, успокоить и облегчить страдания.

– Они не придут, – сказал он Дункану. – Ни регулы, ни земляне. Боги, я не знаю, сов-кел. Я думаю… – но он не посмел высказать то, что отчаяние владело его душой. Келы сидели вокруг него. Он взглянул на сен'е'ен из землян. – Она говорит, что земляне придут, но она не может знать этого. «О!» – Ньюн и Дункан посмотрели на небо с надеждой и страхом.

На западе в пески упала звезда.

И все.

– Они придут, – сказала Мелеин и все кивнули, надеясь, что так и будет.

Дункан, Риан и Рас опустились на песок подле своих дусов, ища тепла и покоя. Они снова ощущали друг друга, и только не было среди них Тэйза с'Сочил, юного и беззаботного.

– Ай – сказал кто-то. Наступал рассвет. Громкое «Ай!» послышалось с утеса, где находился часовой.

Ньюн вскочил на ноги, за ним все келы и сены. Поднялась и Мелеин. Последней, с трудом, поднялась Боаз. Все глаза устремились в небо.

Там вспыхнул яркий свет, затем появилась точка… и послышался невообразимый грохот.

– "Флауэр"! – выкрикнула Боаз. И хотя Келы ничего не поняли, они увидели ее радость. Возбуждение охватило всех, даже дусов.

Эли тоже увидели огонь наверху. Многие, которые проводили ночь под открытым небом, бросились в город, другие побежали прятаться в камнях.

«Флауэр» снижался. Он выпустил длинные опоры и стал походить на странного огромного зверя. Дусы при виде его попятились и тревожно завыли.

Но вот грохот смолк, песчаная пыль улеглась. Открылся люк, и из него спустился трап.

Ожидание.

– Позвольте мне пойти к ним, – попросила Боаз.

Молчание.

– Если мы скажем «иди», – наконец заговорила Мелеин, – ты войдешь в корабль, и он улетит. В каком положении окажемся мы, Боаз? Без корабля, без машин… Земляне должны понять это.

– Вы хотите сделку?

Снова молчание, еле более длительное.

Ньюн прикусил губу так, что ощутил привкус крови. Жар охватил его. Впервые мри оказывались в таком положении.

– Нет, – наконец сказала Мелеин. – Иди. Иди, и пришли сюда своего кел'ена, который примет вызов и будет драться за корабль.

– У нас так не делается, – запротестовала Боаз.

– Тогда, – Мелеин сложила руки на груди, – иди и делай, что сможешь.

Боаз нерешительно двинулась к кораблю, поминутно оглядываясь. Но затем она ускорила шаг.

– Она ци'мри, – сказал Дункан. – Ты не должна была отпускать ее. Верни ее.

– Иди к ним сам, – тихо сказала Мелеин. – Если ты понимаешь их лучше, чем я. Но мне кажется, что она такая же, как ты, Дункан. Разве нет?

Он промолчал.

Боаз подошла к кораблю, оглянулась, затем выкрикнула какое-то слово, должно быть имя.

В отверстии люка появился человек. Он стал спускаться по лестнице. Боаз подошла к нему. Из корабля тем временем вышли еще двое.

Они долго стояли и разговаривали – Боаз и старик, что вышел первым, и двое молодых, таких же, как те, что были с Галеем.

Затем старик и Боаз пошли к Народу. У них не было с собой никакого оружия.

Боаз пришла. Дункан был рад тому, что в это последнее утро пришла именно Боаз.

Он закончил работу – переноску камней для строительства эдуна вблизи города, где машины еще действовали и давали воду. Он вышел, вытер пыльные пальцы о ткань одежды. Он был без оружия, так как на это место встречи все приходили без оружия. Джей'эном, хао'нат, джей'эйри, ка'эйномин, мэйри, пата, пат'андим, и еще хоумэй'ан, кесрит, и бихэй'и, и тэс'уэй, и ай'осей – все племена собирались здесь, многие пришли издалека, строя новый эдун в старом, старом мире; и Мелеин, Мать Матерей, госпожа Обещанного.

Даже эли, которые не могли оставить руины своего города, которые не переносили солнца и считали, что ветер слишком груб для их кожи, работали здесь. Днем они прятались в укрытия, а на работу выходили по ночам. Они заселяли равнину каменными столбами, изваяниями, статуями, похожими на них самих. Этим они утверждали себя перед мри и перед землянами: они есть, они живут. Они не приближались ни к палаткам мри, ни к эдуну – но они строили, таков был их удел.

Шесть рук дней: стены эдуна уже достигли в высоту роста кел'ейнов. Мри делали насыпь из песка, чтобы облегчить работу. Ведь наступит день, когда эдун будет таким же высоким, как эдун Ан-ихона. Он будет стоять в долине среди статуй, бросая вызов Мраку.

– Боз, – приветствовал ее Дункан, и они пошли рядом. Она в одежде цвета хаки, он – в черном. Дус подошел к ним, ткнулся носом в Боаз. Она погладила его, посмотрела по сторонам, на строительство.

– Галей должен был бы увидеть это, – сказала она.

– Я хочу сказать тебе кое-что… но только тебе. В священных записях, что хранятся в Пана мри, есть два имени землян; одно из них – имя Галея, – он заложил руки за спину: сейчас они шли мимо детей-катов, таскающих песок к стенам. – Второе имя – твое.

Боаз молчала. Впереди возвышались палатки лагеря: временное убежище, пока не будет построен эдун.

– Стэн, возвращайся с нами.

– Нет.

– Ты сможешь там бороться за мри лучше, чем я. Ты задумывался над этим?

– Госпожа запрещает.

– Это твое окончательное решение?

– Боз, – сказал он и остановился. Он опустил вуаль и Боаз увидела на его лице свежие шрамы, шрамы касты. Она поняла все.

– Между друзьями, – сказал он, – не может быть вуали. Поверь, я рад, что госпожа отказалась отпустить меня.

– Ты останешься совсем один.

Он улыбнулся.

– Нет. Я останусь один, если уеду отсюда. – Он направлялся к палаткам. На ходу погладил дуса, прижавшегося к его ноге. – Я верю, что ты сделаешь все для Народа.

Она вздохнула.

– Мы засекретили все записи, касающиеся регулов. Поэтому вы можете жить спокойно. Вряд ли Совет землян откроет эти записи регулам. Скорее всего, союз землян и регулов не будет заключен. Это не повторится.

– Мы надеемся на это, – он натянул вуаль, ибо сейчас они шли по лагерю. Сен'ейны и кел'ейны ждали их возле палатки госпожи. Боаз и Дункан вошли внутрь.

• Предыдущая
• 48/50
• Следующая