Угасающее солнце: Кутат - Черри Кэролайн Дженис - Страница 36

• Предыдущая
• 36/50
• Следующая

Он повернулся было уйти, но рука Хлила еще крепче стиснула его руку.

– Я слышу тебя, – сказал Хлил. – Тишина глубока, я слышу тебя.

Кровь бросилась в голову Ньюна. Но затем он подумал: «Ведь это мои Келы. Мои Келы…»

– Прости, – сказал он, стараясь согнать с лица гнев, чтобы не заметили остальные кел'ейны. – Прости меня за оскорбление, – он говорил, и знал, что это будет осуждаться всеми, когда он пойдет дальше. Он стиснул плечо Хлила, почувствовал, как тот отпустил его руку, повернулся. Солнце ударило ему в глаза и ему пришлось прищуриться. Возле палатки Келов он увидел множество фигур в черных мантиях, стоящих плотно, плечо к плечу.

Сердце его сжалось.

– Дункан, – выдохнул он и торопливо направился туда, широко шагая по песку. Он ворвался в темную массу, которая расступилась перед ним. Он боялся увидеть кровь, растерзанное тело…

И остановился, увидев, что в центре спокойно сидит Дункан рядом с дусом, напротив него – Рас. И Дункан что-то спокойно рассказывает Келам.

Ньюн на мгновение закрыл глаза и понял, что Дункан рассказывает о себе.

Он ощутил, что все окружающие относятся к Дункану с пониманием.

Но вот тот поднял глаза, увидел Ньюна, тревожно поднялся и встал рядом с ним. Вопрос застыл в его глазах, он словно бы немо повторял его – вопрос, вопрос, вопрос, как биение перепуганного сердца.

– Сов-кел, – сказал Ньюн, взяв его за руку. – Я очень беспокоился за тебя, а увидел, что ты устроил целое представление.

– Все в порядке? – спросил Дункан. – Все в порядке?

От этого вопроса Ньюн застыл. То, о чем спрашивал Дункан, и то, о чем говорилось на Совете – разные вещи. Он положил руку Дункану на плечо.

– Укройся от ветра, сов-кел.

Дункан отошел, не спрашивая больше ни о чем. Ньюн посмотрел на лица остальных, окружавших его. Все эти лица выражали один и тот же вопрос.

– Спрашивайте своих кел'антов, – сказал Ньюн. – Мы выходим утром. Я хотел бы, чтобы вы были с нами. А сейчас, Келы… сейчас дайте мне немного времени… – я прошу вас.

Послышался ропот. Он прошел мимо них и вошел в палатку. Никто не последовал за ним, только дусы. В палатке но было никого, кроме Дункана, освещенного слабым светом через верхнее отверстие.

– Я не должен был спрашивать тебя при всех, – сказал Дункан.

– Не думай об этом. Все правильно.

– Я знаю, – тихо произнес Дункан, – что произошло нечто неприятное. Что-то не так. Но не с тобой и не со мной. Я ошибаюсь?

«О, боги, – подумал Ньюн, – насколько сильно твое предчувствие?»

– Кому ты служишь? – спросил он вместо ответа.

– Госпоже.

– А если придется воевать?

– Мы не можем воевать! – прошептал Дункан еле слышно. – Ты же знаешь все, чего не знают остальные. Ты знаешь, что у нас нет шансов. Ты хочешь вторую Кесрит?

– Если придется воевать… ты будешь мри?

– Да, – отозвался Дункан через мгновение.

– Ты не ошибся?

– Нет.

Ньюн обнял его, прижал к груди, откинулся назад, глядя во встревоженные глаза Дункана.

– Сов-кел, если ты ошибаешься…

– Что они решили?

– Решение обычное: путь мри. Ты слышишь меня? Госпожа уже решила, каким путем она поведет нас… возможно, она использует то, что ты передал ей… но не так, как ты предполагаешь.

– Я слышу тебя. – Дусы приблизились, издавая низкие урчащие звуки. Дункан глубоко вздохнул и сделал безнадежный жест рукой, как будто ему нечего было сказать. Его дус ткнулся ему в колени, и Дункан принялся почесывать шею зверя, словно это было самое увлекательное занятие на свете. – Вы выбрали свой путь, – наконец сказал он. – Я надеялся предложить вам путь, на котором мри могли бы выжить и сохранить свой путь. Если я ошибся, то это не моя вина.

– Нет. Ты не понимаешь. Я не спрашиваю тебя, согласен ли ты у_м_е_р_е_т_ь_ за нас. Я говорю о приказе госпожи. Твоя честь… это мри?

Дункан посмотрел на Ньюна. Лицо его в полумраке было суровым. Дункан испугался, затем страх отступил.

– Я предупредил их. Я им все сказал.

– Они поверили?

– Некоторые – да, некоторые – нет. Но я им сказал абсолютно все. И всем.

За стенками палатки послышались тихие голоса. Это расходились чужие кел'ейны. Ньюн прошел к двери, выглянул, посмотрел на кел'ейнов джей'эном, которые ждали: молчаливые, угрюмые. Впереди всех стоял Хлил.

Ньюн жестом пригласил их в палатку, и они молча, торжественно вошли. Дункан по своему рангу должен был бы сидеть вдали, но Ньюн указал ему на место рядом с собой.

– Есть еще у вас вопросы, на которые нужны ответы? – спросил Ньюн.

Все молчали. Но вот во втором ряду началось движение. Все головы повернулись, и поднялась Рас. Она извинилась перед кел'ейнами первого ранга и прошла в центр. Ньюн тоже встал, наполненный тревогой, за ним поднялся Дункан. Рас подошла к нему и обняла, потом обняла Ньюна.

– Я клянусь быть первой, – сказала она.

Стали подходить и другие: Перас, и Десаи, и Хлил, и Мирин; Диас и Сэйрас, и все остальные, от первого ранга до последнего. Все сначала обнимали Дункана, а затем Ньюна. Дункан сначала онемел от изумления, но к концу этой странной церемонии сердце его оттаяло. Но вот все снова заняли свои места. Сели и Дункан с Ньюном, а рядом с ними дусы.

Ньюн долго молча смотрел на кел'ейнов, чувствуя, что комок в горле не дает ему говорить. Наконец он справился с ним.

– Теперь о том, что было на Совете. Вы ведь хотели знать это, – сказал он, и собственный голос звучал в его ушах словно бы издалека.

Здесь тоже не было жизни. Боаз смотрела на город слезящимися от ветра глазами – разрушенные дома, засыпанные песком улицы – и надежды стали таять в ее сердце. Удары его гулко отдавались в ее ушах, руки и ноги болели, словно при лихорадке, каждый шаг причинял ей мучения. Юноши хотели понести ее груз, но она упрямо отказывалась – у них было вдоволь своей поклажи. Дыхание со свистом вырывалось сквозь дыхательную маску, воздуха не хватало. Если бы можно было сорвать с лица маску, скинуть с плеч тяжелый ранец… но в них была жизнь. Она изредка поворачивала клапан, включая кислород, хотя он сушил горло и голова наполнялась легкостью, как при головокружении.

По крайней мере, трупов в городе не было. Видимо, мри не бывали здесь с тех пор, как море отступило отсюда. Но город вел огонь. И земляне, и регулы засекли места, откуда велся огонь. Что-то здесь оставалось живым, но… но не плоть и кровь, не мри, которых она хотела найти.

Галей, шедший впереди, остановился, скинул мешок, уселся на камень. Руки его повисли между колен. Боаз была рада остановке и села рядом. Возле нее принялся аккуратно усаживаться Кэдарин. Да, теперь их было трое. После гибели Лэйна Галей решил отправить Шибо на корабль. Тому предстояло упростить связь и, как подозревала Боаз, сообщить обо всем, если им не суждено будет вернуться.

– Пожалуй, нужно подойти к центральной площади, – сказала Боаз.

Галей кивнул. Он и Кэдарин выглядели ужасно: лица иссушены жестоким холодом и ветрами Кутат, красные следы от масок, потрескавшиеся губы; глаза, как у больных животных; ногти изломаны, кожа на суставах потрескалась. Широкая одежда была хорошо приспособлена для жизни в этом климате. Она хорошо защищала от ветра, холода, песка, даже закрывала ноги. Боаз подумала о Дункане, который еще до них ступил на эту землю, вспомнила его изможденное лицо, прищуренные глаза. Казалось, с лица Стэна исчезли все присущие расе землян черты.

Она осмотрелась. Здесь все напоминало о мри: камни, улицы, дома. Должно быть, это был большой город. Ее опытный глаз восстановил по развалинам и обломкам, как все это выглядело раньше: чужие очертания, причудливая геометрия, изысканная симметрия триад.

Триады, – подумала она, – преобладание треугольников. Три касты. Силуэты эдунов. Перекрестки, к которым подходили по три улицы, дома со скошенными стенами. Она вздрогнула, подумав, насколько эта чужая раса не походила на землян. Вся философия землян основывалась на цифре два: две альтернативы – да или нет. В продолжении рода тоже участвуют двое. Верх и низ, право и лево, черное и белое – две альтернативы. Раса, которая создала цивилизацию, основанную на цифре три, должна быть абсолютно чуждой, иной…

• Предыдущая
• 36/50
• Следующая