Мышеловка для кота (СИ) - Николаева Ольга - Страница 52

Кир склонился, принялся целовать, очень бережно и терпеливо. А тело его доказывало, что терпения больше нет. Жесткий контраст, и очень сильный. Мужчинам не свойственно свои желания держать в узде. А тут — сдерживает…

Губы встретились. Где-то внутри замкнуло, заискрило, закоротило, выгнуло. Мысли забылись, выветрились, как и не состоявшееся похмелье. Новым хмелем накрыло: нежным, густым, сладким до изнеможения. Чувства обострились до того, что каждое прикосновение болью отдавалось. И не-прикосновение — тоже болью. Я растворялась, таяла под горячими лучами моего личного солнца.

А оно, это солнце, радостно и мучительно-сдержанно постанывало у меня над ухом, с каждым новым движением… несильно покусывало за шею с каждым, все более сильным толчком…

Под конец он уже вколачивался в меня, впиваясь в губы все жестче, будто присваивал, всеми возможными способами, покорял и побеждал. Я сдавалась, без возражений, абсолютно согласная сейчас с тем, чтобы быть растворенной, побежденной… Никакой тебе горечи поражения… Только радость, поделенная на двоих, и от того — удвоенная…

Он долго успокаивался, уже после того, как я затихла и обмякла.

Было до странности спокойно и уютно чувствовать на себе его тяжесть. Она не давила и не мешала. Просто была, как доказательство только что пережитого вместе удовольствия.

Кир, похоже, думал иначе. Как только дыхание немного восстановилось, благодарно поцеловал куда-то у виска, скатился на спину.

Сразу стало холодно и неуютно, даже под заботливо натянутым на меня одеялом.

Тут же полезли в голову какие-то дурацкие мысли. В общем-то, правильные… Но могли бы так не спешить. Я поежилась, отгоняя дурь из сознания, и не только дурь…

Кирилл это воспринял по-своему: подтянул к себе, прижимая и прижимаясь. Спина, как будто так и задумано природой, оказалось, очень правильно и удобно прислоняется к его груди.

— Кир, а сколько времени?

— До чего ты любишь этот вопрос, Лиза… Как знал, спрятал подальше все телефоны и будильники. Не спеши. Везде успеем.

Это множественное число в глаголе царапнуло… Успеем… Как быстро он все решил…

— А все-таки? — Попробовала развернуться, чтобы удобнее было спорить… Как-то не с руки, когда он дышит в макушку, а его пальцы опять по всему телу бродят. Лениво, удовлетворенно, но, однако же, гуляют по груди, животу, бедрам… Вот как, в такой обстановке, можно на чем-то настоять?

Вывернуться не дал, придавив еще крепче.

— Не дергайся, Лиз… Полежи спокойно, а то опять приставать начну. Я, так-то, не против, но ты, мне кажется, немного устала..

— Кирилл!! Нам же на работу нужно! Ты, конечно, шеф и начальник, можешь совсем не ходить, а я-то не имею права…

Он хмыкнул, лениво и довольно.

— Умеешь ты расставить все по своим местам… Сегодня тебе тоже позволено не ходить никуда. Будем прогуливать. Сегодня можно. Мы же с тобой лучшие работники, заслужили.

— Как ты себе это представляешь?!! — Сейчас я должна была взвиться, гневно смотреть в глаза, шипеть и размахивать транспарантами… А по факту — лежала и тихо млела, сопротивляясь лишь благодаря врожденному упрямству. Нельзя так низко и быстро падать.

— Обыкновенно. — Он зевнул. — Я нас отмазал. Предупредил Андерса, что уезжаем в область, на важные переговоры. Очень секретные, поэтому нельзя говорить, куда и к кому.

— Охренительная отмазка! Он же не дурак, чтобы верить!

— Андрюха, конечно, не дурак. А остальные поверят. Куда им деваться? Кстати, заметила, какой я молодец? Переговоры секретные. Можно никому ничего не рассказывать о результатах. Железное алиби…

— Да уж. Рука мастера сразу видна…

— Откуда столько скепсиса? Лиз… я не так часто могу позволить себе такое удовольствие: просто поваляться в постели вдвоем. Никуда не бежать и ни о чем лишнем не думать. Не уверен, что ты тоже часто так расслабляешься…

— С чего ты взял?!

— Догадался. Давай, немного поспим. А потом, возможно, и поболтаем. — Снова зевнул. — Разговаривали мы с тобой много. И часто. И почти никогда не спали. А так хочется… ты такая теплая… — И начал удобнее устраиваться: ноги-руки закинул, лицом куда-то в волосы зарылся.

— Слушай, Кир… Последний вопрос, и я отстану.

— Мммм?

— Как быстро тебе это надоедает?

— В смысле?

— Ну, сейчас понятно: тебе приспичило поиграть в конфеты-букеты-шалости… Но потом наскучит же… Мне понимать нужно, когда… Как-то время планировать, жизнь свою, дальше…

Сон у моего собеседника, надо думать, прошел. Он слегка отстранился… похоже, задумался. Или подыскивал правильный ответ. Сложно понять — затылком не видно.

— Лиз, мне кажется, у тебя навязчивая идея. О том, что все должно прекратиться… Откуда она?

Вопрос на грани фантастики: либо дурак, либо прикидывается, либо меня за дуру держит…

Развернулась в его сторону, чтобы в лицо смотреть — так надежнее.

— Ну, давай, порассуждаем вместе? — Он повел бровью, что можно было принять за согласие. Я именно так поняла. — Ты взрослый, красивый, привлекательный мужик. Обеспеченный. Не дурной на голову. Дурина, конечно же, есть, но в пределах нормы… Так вот, о чем я? А. Евнухом же ты не жил последние десять-пятнадцать лет?

— Нет.

— Значит, у тебя не было никаких проблем с женщинами. Скорее, проблемы были у них, когда ты их выставлял из своей постели и жизни…

— Ну, ты придумываешь…

— Хорошо. Где хоть одна из тех, что через твои руки прошли?

— Лиз…

— Где? Я не видела. Или есть где-то жена, которую ты скрываешь, а я — так, чтобы оскомину сбить…

— Я не женат.

— Хорошо. Но это лишь подтверждает теорию о том, что женщины у тебя — на время.

— Дурацкая теория.

— Опровергни.

Он лишь сжал зубы и недовольно молчал, сверля меня взглядом. Я честно дала время, чтобы он мог обдумать и выдать ответ. Не выдал.

— Ну, о чем тогда спорить? Теория не доказана, но и не опровергнута. А факты остаются фактами.

— Притянуты за уши эти твои факты.

— Да и хрен бы с ним. Время, Кир, назови мне время…

Взгляд карих глаз ощутимо менялся: становился глубже, пронзительнее, все более изучающим…

— Ну, такими темпами, как сейчас, я тебя надолго не займу. Все очень быстро кончится. — Сердце ухнуло куда-то глубоко. Вот сейчас он поднимется, соберет вещи и покажет на дверь. Чего я, в принципе, и добивалась… Но отчего ж так больно-то? — Пара недель — и я в дурку попаду. А ты передачки носить навряд ли будешь. Так и закончится наша с тобой неземная любовь. Так что, в принципе, все от тебя зависит, Лиз…

Он уже улыбался, но где-то в глубине затаилась настороженность. Очень странная и подозрительная. Но сердце застучало в своем обычном ритме…

— Иди ты нафиг, Кир! Я серьезно спрашиваю, а он шутить решил…

— А с тобой невозможно серьезным быть. Все мозги сломаешь… — Он решил, что разговор окончен, и опять начал устраиваться поудобнее.

— Кирилл… — Он замер, только от того, как слово прозвучало… — Давай, я сейчас тебе все скажу, а дальше думай и делай, что хочешь.

— Давай, Лиз. Я уже понял, что секс на тебя странно действует: либо сбегаешь, либо ведешь очень сложные разговоры…

— То-то, я смотрю, тебя это расстраивает… Так и норовишь от меня отделаться. Всеми способами.

— Уела. Я тебя спецом соблазняю, чтобы поговорить о смысле жизни. Извращенец, мать твою… — Он вздохнул, но ни раскаяния, ни грусти, в голосе не было. — Говори уже, что хотела.

И… запал прошел. Все, что хотела сказать, застряло где-то в горле. С мыслями пришлось собираться, долго.

— Ну? Лиз, я не понял… Как только я согласился, ты передумала?

— Нет.

— Тогда — слушаю.

— Кир, ты понимаешь, что втягиваешь меня в отношения, которых я не хочу?

— Ага. Надеюсь, что втянул. И плотно.

— А то, что я к тебе привязываюсь, и сильно, ты понял?

— Еще не понял, но тоже надеюсь.

— Черт! Ты можешь не щекотать мне плечо, когда мы разговариваем?