Мышеловка для кота (СИ) - Николаева Ольга - Страница 42

Он промолчал.

Вернулся к этой теме уже в лифте:

— Хочешь сказать, что я не умею обижаться?

Зацепила, похоже, там, где не ожидала…

— Я хочу сказать, Кирилл, что ты твердолобый. Неинтересно тебя обижать — не видна реакция. А если результата усилий не видишь, то зачем стараться?

— Странная ты девушка, Лиза…

— Я это уже где-то слышала. Совсем недавно. Не могу сказать, что польщена, но и удивления не вызвало.

— Черт! Я сейчас реально понял, что скучал!

Посмотрела на него, как на идиота. Осуждающе и выразительно. Ну, во всяком случае, надеюсь, что именно так вышло.

— Ты повторяешься. За пятнадцать минут — одно и то же два раза.

— Зато правду говорю.

— Я тебе, в принципе, верю. Хотя, признаться, думала, что тебе просто спать не с кем.

Он слегка опешил. Но сделал вид, что удивлен и обескуражен:

— Ну, зачем ты так, Лиз? Обязательно переводить все в эту плоскость?

— Если хорошо порыться в памяти, то основное наше общение в этой плоскости и происходило. Что-то изменилось? Гомосексуализм или импотенция? А, еще вариант: жена достала сексом, и больше не хочется.

— Ну, что ты за язва, Лиза? — Он вздохнул. А я заметила, что про жену не сказал ни слова. И не отрицал. Тоже результат, запомним.

— Не язва, а прямолинейная. Мы же друзья теперь, значит, имею право чувства твои не щадить. Из лучших побуждений и чистого дружеского бескорыстия.

В кои-то веки, он не нашел, что ответить. Или решил не углубляться в тонкости, чтобы наша "дружба" не померла, едва народившись.

Он ушел от темы отношений, вообще. Переключился на работу. А о ней я могу говорить бесконечно, часами. Брызжа слюной, размахивая руками, изображая в лицах… Кир слушал, не перебивал, иногда посмеивался. Иногда переспрашивал, уточняя детали, и снова слушал.

Я доедала порцию котлет, поэтому изредка затыкалась. Но совсем заткнуться не могла — слишком животрепещущей была тема:

— Кир, ну, представляешь, это же идиотизм! Кто придумал это деление? Весь склад плюется и чертыхается от этой системы!

— А ты-то откуда знаешь? Это же не твоя вотчина…

— Да какая разница, моя или не моя? Рабочие тупят, мы страдаем.

— Хорошо. Критиковать умеют все. Какие предложения?

О!!!! Это он зря спросил! Я его сейчас задолбаю своими идеями. Больше и близко не подойдет!

Не сработало. Кир не только слушал внимательно, а еще и блокнот достал, щелкнул манерной ручкой, и начал что-то чиркать. Схемы изображать. Я смотрела на это, смотрела… Потом отобрала и ручку, и блокнот.

— Ничего ты не понимаешь! Смотри! — И уже сама начертила все, как мне виделось.

— Это ты не понимаешь, Лиз. Вот же… — И всё мое творчество переиначил.

Мы опомнились, когда за соседним столиком кто-то осуждающе хмыкнул, а официант спросил, все ли у нас нормально…

— Писец. Кирилл, вот надо же было так разораться! Людей пугаем…

— Вообще-то, громче ты кричала. "Я же не понимаю…" — Передразнил.

— А с какого перепугу, друг мой дражайший, ты использовал мое личное время для рабочих вопросов, а?

— Я компенсирую. Как-нибудь потом. Сейчас вернемся в офис — заходи, обсудим с ребятами. Идея-то хорошая…

— Не могу.

— Отчего это?

— У меня график. Сам же ввел. Сейчас буду писать отчет. Крайне важная фигня.

— Значит, отменим.

— Нет, Кирилл Владимирович, нельзя вводить и выводить новшества только по вашему желанию. Авторитет про…фукаете. Не советую, по-дружески.

— Хорошо. Когда сможешь?

— Не знаю. Нужно посмотреть в графике.

Он расхохотался. Я тоже. Хотя, боялась, что этими шуточками нарвусь на грубость и настроение пропадет. Боялась, но остановиться не могла.

Возвращались в офис практически бегом: Кир вспомнил про встречу, я — про звонок, обещанный крупному клиенту. Не до разговоров было.

Кир меня, шатающуюся на шпильках и в юбке-карандаше, за руку поддерживал, чтобы не брякнулась. Но в этом прикосновении не было ничего опасного. Во всяком случае, я этого не замечала.

Зато, подымаясь по ступенькам, он притормозил, пропуская вперед, замешкался. Потом догнал и огорошил:

— Зря ты больше не ходишь в джинсах.

Даже не поняла, сначала…

— Что?

— Задница у тебя крутецкая, но в юбке это не так видно…

Зашипела:

— Я тебе сейчас пощечину дам. На свою смотри, перед зеркалом.

Примиряюще поднял руки:

— Лиз, я же не для себя стараюсь, а для всего человечества. — И ухмылка гадская.

— Пошел к черту! Бесишь…

Несмотря на эту последнюю "шалость", действительно, разозлившую, настроение поднималось. То, чего Нинель не смогла добиться долгими стараниями, этот невыносимый гад сделал за какой-то час. И это еще больше пугало. Не зря я от него сваливала, как ошпаренная, два года назад…

А самолюбие радостно потирало руки: значит, ему не безразлично. И не забыл, и не забил, и не разочаровался. Другой вопрос, что ничего хорошего это не предвещало. И "дружба" эта нисколько не сбила с толку. Просто он, как грамотный вояка, решил применить новую тактику. Чем сам себя же в угол и загнал. Дружбу с товарищами мужского пола я люблю, ценю, уважаю, поддерживаю всячески. Только развития у нее нет и не будет.

Источник моих тревог и волнений свалил на свою встречу, а я спокойно занялась работой. Параллельно думая, как рассказать обо всем Нинке. Она поржет, конечно, для начала, а потом скажет, что я дура. И мне будет нечего возразить. Кроме того, что плохой мир лучше хорошей войны. Хотя, в последнее время, и не воевали мы… Ладно. Поставит мозги на место, и я буду благодарна.

Конечно же, все случилось именно так, как я планировала: спокойный вечер в компании подруги, её детей и мужа. Слово "конечно" — обязательно в кавычках.

Без пяти шесть по электронной почте прилетело письмо от Кира. "Поужинаем"?

Никакого делового этикета…

Я ответила тоже коротко: "Перебор"

Только нажала на стрелку "отправить", как зазвенела трубка. Ожидаемо.

— Лиза, что это значит?

— Это значит "нет", для бестолковых и непонятливых.

— А почему перебор-то?

— Потому, что ты слишком рьяно взялся за дело. Кир, твоя стратегия очень легко читается. Решил подкатить с другой стороны, взять обаянием, вниманием и сердечностью. Молодец, ставлю пять. Почти поверила. Но две недели игнора, полнейшего, а потом такая вот активность… Смущает и наводит на подозрения.

— Лиз, по-моему, это у тебя уже перебор. Слишком много придаешь значения простому ужину. Мне, на самом деле, хочется твоей компании. Андерс уже до печенок достал. Знаю же его, как облупленного. А другого общества не насобирал пока… — Он звучал на удивление убедительно. Однако, это же Янкевич! Кем бы он был, без умения убеждать? Правильно. Дурным наследником богатых родственников. А Кирилл, какой бы ни был гадиной, точно, не дурак…

— Кир, я, может быть, и перестраховываюсь… Но, помня твои манеры и последний волшебный рывок в какое-то захолустье… Согласись, у меня есть поводы тебе не доверять.

Тяжелый вздох в динамике резанул по слуху. Похоже на искренний…

— Не простила?

— А нужно и можно прощать?

— Лиз… я признаю, что погорячился тогда…

— О, как! Да мы прогрессируем! Глядишь, повторим историю эволюции на отдельно взятом индивиде…

— Это как?

— Сделаем человека из неандертальца.

— Я должен просить прощения на коленях?

— Ты ничего мне не должен, как и я тебе ничего не должна.

— Но есть какие-нибудь шансы? На то, что мне когда-нибудь будет отпущен этот грех?

— Сходи, исповедайся. Обычно, на исповеди отпускают…

— Лиза… Я очень хочу доказать, что могу быть другим человеком. А если ты будешь постоянно отбрыкиваться — как мне доказывать?

Купил он меня, короче, этим вопросом. И тон показался искренним.

А еще я подумала, что в холодильнике — пустота, нужно шлепать по магазинам, готовить… Фаст-фуд вызывает отвращение, не хочу… А тут есть возможность нормально поесть, да еще и на халяву…