Ритера или опасная любовь (СИ) - "Weller Lord" - Страница 2

- Наум, может, ты поведёшь? А? Тогда я пошёл? Зачем я, если ты такой крутой пилот?

- Заткнись, Наум, - гаркнул Ад. - Выёживаться перед своей бабой будешь. Слушай, майор. На этих космолётах вывозят с рудников сойдалиум. План такой: угоняем один из таких. И улетаем на Асколлу. Там сбываем товар. Заказчик нас там ждёт.

- И сколько хотите взять?

- Полтонны.

Я присвистнул. Один килограмм сойдалиума стоил миллион кредитов.

- И какова моя доля?

- Десять процентов.

- Нет, ребята. Это не серьёзно. Поровну.

- Какое поровну?! - широкое лицо Ада побагровело от злости. - Ты извозчик. Должен только довезти!

- Ну, так ищите другого «извозчика». Только все равно я - лучший. Вы ж наверняка меня проверили. И потом. Тут нужно два пилота. Два, - я показал на пальцах. - Управление сложное.

- У нас есть второй пилот, - неожиданно глубокое, но мягкое контральто подавшей голос девушки заставило кровь прилить не только к голове, но и к другой части тела.

- И кто? - я улыбнулся, оглянулся по сторонам, делая вид, что жду появления ещё кого-то.

- Это я. Меня зовут Ритера, - она протянула мне узкую, не по-женски жёсткую ладонь, о которую я словно обжёгся. - Идемте, я вам покажу.

На каменистой площадке раскинул длинные узкие крылья ракетоплан третьего класса. Девушка забралась в кабину на переднее сидение. Я не последовал за ней, обошёл «летуна», постучал ногой о шасси, проверил крепление у хвостового оперения, заглянул под капот двигателя. На удивление всё содержалось в приличном состоянии. Удовлетворённый осмотром, забрался в кабину, устроившись рядом на сиденье второго пилота.

Мы утюжили бордовые складки облаков, вышивали изящный узор на розовеющем холсте неба. Прикусив губу от напряжения, Ритера крутила и вертела «летуном», как игрушкой, выделывая каскады таких акробатических кульбитов, что сердце замирало в груди, и тошнота подкатывала к горлу. Иногда безумно хотелось выкрикнуть: «Ух, ты, молодец! Здорово!», словно я в первый раз оказался в самолёте. Но я одёргивал себя со стыдом, проклиная профессиональное честолюбие. Восхищение мастерством девушки быстро переросло в профессиональную ревность.

Непослушные пряди её волос щекотали мне щёку, в ноздри проникал терпкий запах тела, заставляя вскипать кровь. Сквозь распахнутый ворот блузки я видел, как по правой груди девушки ползает божья коровка. Она то спускалась к самому соску, то, перебирая маленькими лапками, забиралась по упругой поверхности вверх. И только через какое-то время я понял, что это голографическая татуировка.

Но я зря расслабился. Атмосфера планеты таит в себе коварные ловушки: разряженные слои, где вверх поднимается слишком горячий воздух, исходящий от высоких скал. И Ритера, влетев в такую западню, потеряла скорость, ракетоплан клюнул носом и свалился в штопор.

Плотно сжались и побелели губы девушки, на щеках зарделись пятна. Она инстинктивно тянула штурвал на себя, что лишь ухудшало положение. Нас швыряло о борта как котят, привязные ремни врезались в тело. Угрожающе сжимались объятья равнодушных скал. Грубо оттолкнув девушку, я рванул штурвал от себя, нажал педаль против очередного витка. Машина вошла в пике и с жутким воем начала ввинчиваться в воздух. И тут ракетоплан вновь подчинился мне, и вышел в горизонталь. Поросший красноватой травой каменистый берег промелькнул так близко, что на миг показалось, я различаю каждую пожухлую травинку.

Только, когда посадил машину, осознал, как дрожат кончики пальцев, рубашка промокла от пота, а в висках барабанит кровь. Ритера выскользнула наружу и смущённо отвела взгляд. Но заметив покрасневшие глаза, блестевшие от слез, я лишь улыбнулся и обнял её.

- Молодец, справилась. Вместе мы - сила.

Она всхлипнула, и по-детски уткнулась мне в плечо.

Мы с Ритерой сидели на плато Беззвучных холмов и любовались феерическим зрелищем, которое устраивала Анадея на прощанье, когда уступала место спутникам-лунам. Из океана взлетали птицы-фениксы, погибали в жарком огне и вновь возрождались. Морские волны разбивались в рыжую пену о крутой берег. Кружилась голова. От пряного запаха трав, душного аромата цветущих пламдандерсов или от того, что рядом была чудесная рыжеволосая девушка? Жар, исходящий от нагретых за день камней, заставлял дрожать воздух, но меня почему-то знобило.

- Макс, а почему ты ушёл в отставку? - поинтересовалась Ритера. - Тебе ведь не так много лет. Тридцать пять?

Меня удивили эти расспросы, но я не подал виду. Наум «просветил» меня насквозь с тщательностью, которой бы позавидовал межгалактический Интерпол. Но может быть, она решила проверить, насколько я хорошо сам об этом знаю?

- На самом деле уже тридцать семь. Набил морду любовнику своей жены.

- Так ты женат? - хитро улыбнулась она.

- Нет, она бросила меня.

- И командование тебя не захотело защитить? Состояние аффекта, ревность.

- Вся беда, что любовником жены был офицер генштаба. Очень большой человек. И как я понял, не он один. Мне и так дали всего пять лет. А когда вышел, уже никому не был нужен. Выполнял разную работёнку, что попадалось. Пару раз опять загремел за решётку. К примеру, в тюрьму особого режима «Замёрзший ветер». Слыхала о такой?

Ритера покачала недоверчиво головой:

- Оттуда ещё никто не выбирался.

- Я выбрался, Ри. Только на всю оставшуюся жизнь осталась «памятка», - я сбросил рубашку с левого плеча, демонстрируя застарелое клеймо в виде трёх волнистых линий, перечёркнутых мечом.

Она сделала глотательное движение, на шее взбухла и разошлась паутинкой жилка. Спустила рубашку с моей спины, провела рукой по глубоким рубцам.

- Что, часто били? - её голос ощутимо дрожал.

- Часто. Я строптивый, никому не подчиняюсь.

Я решил не рассказывать, что в этой тюрьме меня не только били, но и пытали. Раз за разом отрезали по частям конечности: вначале пальцы, потом кисти, ступни, дальше и дальше. Когда выбрался оттуда, всё заменил биопротезами. На внешний вид не отличишь от живой плоти, но моторика уже не та. Как пилотировать самолёт, имея вместо ног и рук чужеродную ткань? Я учился летать вновь, хотя никто не верил, что смогу пилотировать хоть какой-нибудь летательный аппарат. Даже биплан начала позапрошлого века.

- А почему ты связалась с этими бандитами? Ты же классный пилот, - я сменил тему.

- Кому на этой планете нужен пилот-женщина? Я пыталась добиться перевода на другую планету. Но...

- Что но?

- Мне намекнули, что это слишком большая честь для меня. И я должна сильно постараться, чтобы её добиться. Понимаешь? - в её глазах мелькнула тоска.

- Ну, а здесь в банде, что тебе не приходится подобные услуги оказывать?

- Представь себе - нет. Я просто член команды. Как Наум или Сила.

- Не верю, ну не верю! Такая привлекательная женщина и трое мужиков!

- Дурачок, - она щёлкнула меня по носу прутиком. - У тебя примитивный взгляд самца, который смотрит на самку.

- А как бы ты хотела, чтобы я на тебя смотрел?

И в глубине зелёных глаз рыжеволосой богини, словно явившейся из пены морской, я увидел ответ.

***

Рудник, где добывали сойдалиум, находился на острове Кремонт. Туда мы добрались на ракетоплане, на который я переставил часть оборудования со своего «летуна» - трёхмерные камеры, которые создавали невидимость, глушитель. Так что нас никто не засек.

На Анадею стремительно наползала тень Асколлы, одного из спутников планеты. И как только рудник скрылся в чернильной мгле, мы спустились к входу в один из служебных коридоров. Наум быстро поколдовал над электронным замком, и мы проскользнули внутрь. Сразу охватило холодом, в нос ударило сыростью и тяжёлым запахом пластиковой обмотки кабелей. Охраны здесь не было, и мы беспрепятственно пробрались по коридору и выбрались наружу. Затмение ещё не закончилось, и все пространство обшаривали слепящие лучи прожекторов.

Мы начали перебегать от одного ангара до другого и добрались до космолёта. Как вдруг из тени вынырнули двое охранников - невысокий плотный мужик с круглой лысой башкой и нескладный пацан, выше его на голову. Несмотря на свои немалые габариты, Ад с необычайной проворностью прыгнул к первому. Блеснул сталью широкий клинок. Мужик захрипел, схватился за горло, сквозь толстые пальцы просочилась кровь. Обмяк и рухнул вниз. Сила тем временем расправился со вторым. Тихий вскрик, как писк мыши. Хруст ломающихся позвонков. И парень сложился, будто марионетка, у которой отрезали нитки. Я бросил взгляд на Ритеру и поразился, насколько равнодушной она осталась.