Аццкий Сотона (СИ) - Ухорезов Мобснабсбыт Всепэкашникович "Ухорезов" - Страница 3

Понаехавших, к слову сказать, множество. Чуть ли не больше, чем местных. Но, во-первых, местный, истинный черт, или истинный бес, держит перекованного из человека демона за низшее существо. И выражается это во всем. А вот любой Истинный демон, для тех же чертей и бесов, что комбат для первогодков.

Да, чертей, бесов, сукубов, и прочей адской братии завербованных из бывших лютых грешников полно. Но, они как-то приживаются, вливаются в коллектив, и через десятилетие другое, никто уже не видит, и не делает разницы.

Демону сложнее, потому что, во-вторых.

Во-вторых, демон имеет имя. Настоящее имя, а не просто кличку, как у тех же суккубов. Чертей, вообще зовут всех одинаково: «Эй, ты!». А бесов по-разному, но только матерными словами. Следовательно, любой демон, даже младший может быть призван. Призван индивидуально. И не только чернокнижником на Землю, но и в пределах Ада. И если с истинными демонами такое проделывает только начальство, то с младшими… Чуть ли не каждый второй. И то, лишь потому, что этот второй, пока что занят.

В-третьих, слишком уж много человек, поклялись душой найти его и мстить даже после смерти. А такие клятвы — не пустой звук. Единственное место, где он мог чувствовать себя в относительной безопасности — экранированная от посторонних воздействий лаборатория Тевтуса. Да и то, лишь пока у хозяина есть на столе пригодный для работы материал. В противном случае опыты ставились на Беппе.

Например, в прошлый раз, шефу вздумалось проверить, сколько децибел сможет выдать младший демон если ему на живую ампутировать постепенно все подряд. И не сразу, а кусочками. Одну фалангу пальца, вторую… Потом хвост. С децибелами все оказалось хорошо, Тевтус остался доволен, а Беппе лишь с торчащей из безрукого, безногого, бесхвостого, кастрированного туловища безухой, безносой, бесщекой, безглазой головой.

Тевтус пообещал как-нибудь повторить, но резать кусками побольше. Дабы понять, как больнее. Вот, например, хвост. Если его сразу отрубить, по логике должно быть больнее, чем если отрезать по кусочку. Вот замерим децибелы и поймем, сказал он. Беппе радостно закивал. А чего ему оставалось?

Регенерация заняла года четыре, а то и больше. И Беппе, с тех пор, всегда хранил в холодильнике замороженного младшего демона. На всякий случай. Разогреть быстренько, и можно на стол подавать. Фаст-демон.

А в позапрошлый раз… Ой, даже вспоминать неудобно. Шеф договорился с Асмадеем, или наоборот тот попросил, и Тот пошел на встречу, но Менгеле отправили на очередной вызов вместо приболевшей суккубы. Как Беппе, только не изворачивался, как не уклонялся… Все равно трахнули. И обиднее всего, что отправляли его судя по хм… деталям… ну да… к обрезанному еврею. Йозеф уже и усы свои предъявлял, и прочие не совсем женские органы… а озабоченный перекачанный детина, лишь твердил: «У каждого — свои недостатки…» и продолжал пыхтеть.

Лет этак двенадцать назад… Вот тогда было по-настоящему страшно. На Земле затеяли создание какой-то грандиозной компьютерной игрушки, и Тевтус традиционно интересующийся всем новым, крайне возбудился.

Тогда Менгеле и познал истинный Ад. Ежедневные, кропотливые эксперименты, даже не над телом — над сознанием. Почему Тевтус выбрал его? Да просто под руку подвернулся, таких ассистентов у Младшего Архидьявола — пруд пруди.

А в результате стало на одного больше. В том плане, что сознание Беппе раздвоилось. Одно, так и продолжало обитать в теле младшего демона, а второе… Второе, оцифрованное, прописанное формулами, алгоритмами и прочей математикой, существовало теперь в виде массива данных.

И ладно, само бы по себе существовало! Эти сознания периодически менялись местами. Не сами по себе, а в рамках продолжающегося годами опыта. В саму игру, попасть так и не удалось, лишь в глубинные слои описывающие процессы, происходящие в мире Грязь. Да, Грязь, вот такое дурацкое название, сто процентов недочеловеки придумали. Повлиять на что либо, оттуда было невозможно, лишь наблюдать. Наблюдать, за теми процессами, которые произошли УЖЕ. И делать выводы.

Правда, некоторое воздействие оказать было возможно, но лишь на алгоритмы поведения какого-либо массива в целом. Например, добавить агрессии, снизить социальность, либо убрать лимиты передвижения для групп местных существ, называемых мобами.

Тевтус осторожно экспериментировал, а Беппе безмолвно страдал. Каждое такое воздействие изменяло его собственные формулы. Вписывало новые функции, сокращало иные величины.

С год назад, Тевтус наконец, добился желаемого результата. Он смог в режиме реального времени управлять оцифрованным Йозефом. То есть, фактически замещал его собой, но без дублирования и самоличного погружения в математическую преисподнюю.

Три раза в слой алгоритмов проваливались существа, обитающие в Грязи. Что они там устраивали — кошмар! Особенно второй. В последний, третий раз, вроде бы, удалось пресечь дальнейшие провалы изъяв способствующую этому функцию из алгоритмов игры. Функция была закодирована и заблокирована. Тевтус аккуратненько, изучал массив ее данных, а Беппе снова страдал. Функция явно была циклична, и грозила поглотить разум Менгеле затянув в себя, как в черную дыру.

А однажды… Нет, это через чур жестоко, даже для такого отмороженного скальда, как я. Не буду об этом вам рассказывать…

Или интересно? Не жалко еще Йозефа Менгеле? А вот ему никогда, никого не было жалко. Поинтересуйтесь личностью, незаурядная.

Впрочем, чего скрывать, когда он только-только поступил в распоряжение Тевтуса, тот дал ассистенту простое поручение. Принести из котла с грешниками немного кипящей смолы. Зачем-то она понадобилась.

Про то, как Йозеф смолу добывал, можно написать пару томов. В стиле Салтыкова-Щедрина. Чего с Беппе только не произошло за те шесть лет, которые он ходил на соседнюю улицу… Впрочем, эта книга не о нем. А, о…

Чарльз Латуидж Доджсон занимал центральную часть президиума.

По левую руку от него сидел Архидьявол Вельзевул, по правую — Архангел Михаил. Два представителя антагонистических начал, разделённые неопределённостью. Они старательно делали вид, будто не замечают друг друга, а увлечены разговором с собеседницей.

Рядом с Михаилом сидела Ананке, напряженная и натянутая, как струна. На коленях у Вельзевула примостилась ветреная Тюхе. Необходимость и удача. Так-то.

Прочие аватары занимали места за круглым столом, но не просто так, а рядом с теми, кто был им ближе по духу. В уголке, на занозистой, кривоногой табуретке, сидел грустный Локи, которому места не досталось. Фенрир занят бесконечной и бесполезной ловлей чеширского кота, призванного Доджосоном, и вступиться за хозяина не мог.

Сначала Локи плюхнулся на первое попавшееся место, но был изыскано и непреклонно послан каким-то деревенщиной в соломенной шляпе, глаза которого метали небольшие, но явно опасные молнии. Локи, решил не нарываться и пересел в соседнее кресло.

— Райдзин! Это что, за… Осриное дерьмо? Почему оно режит на моем кресре?

— Фудзин, этот гайкокудзин, совсем дикий. Уйди гайдзин, не то познаешь гнев юрэя.

— Тебе жопа, рошара, — перевел Фудзин. Он был точной копией Райдзина, только негром. Негром с иссини черным, но явно японским лицом. С черными, будто смоль длинными волосами, в отличии от седого, бледнокожего Райдзина.

Локи разозлился. Горячая скандинавская кровь вскипела, и он… Решил нагадить узкоглазым, как-нибудь позже. Но так, чтобы эти япошки за всю вечность запомнили.

— Простите, уважаемые. Райдзин и Фудзин, да? Я не знал, что эти кресла забронированы специально для вас.

— Теперь знаешь. Вставай.

— Вот, прошу.

Он встал, незаметно приклеив к сиденью вытащенную изо рта жвачку.

— Присаживайтесь, присаживайтесь… Вам тут будет удобно… Ой, скоро все начнется!

Локи суетился вокруг Фудзина, размахивал руками и отвлекал внимание от пережеванного бубльгума. Тот сел, и Локи искренне пожелал ему хорошего, веселого настроения. Японцы сурово проводили его взглядами узких глаз и зашептались.