Крестовый поход Махариуса - Кинг Уильям - Страница 20

— Довольно, — прошипел лейтенант. — Антоньев, Саранин. Убить этого ублюдка.

Антону и Ивану не требовалось повторять дважды. Из основных орудий вырвалась пара громадных снарядов. Их оказалось более чем достаточно. Что бы ни защищало фанатика от огня ручного оружия, этого явно оказалось недостаточно, чтобы остановить взрыв, который мог разнести даже танк. Трубы, с которых вели огонь еретики, разорвало на куски, разметав во все стороны горящие изодранные тела.

— Продолжать огонь, пока не очистите улицу, — сказал лейтенант.

Так они и поступили.

На второй день мы попали под ураганный артиллерийский огонь, который обрушился на наши позиции, убивая всякого, кто не зарылся в землю достаточно глубоко. От солдат, заваривавших чифир в тени гусениц, остались лишь пятна крови на камнях. Окраины факторума из упорядоченной, аккуратной решетки пласкритовых стен превратились в разгромленный, опустошенный пейзаж, унылый и бугристый, как поверхность обстрелянной метеоритами луны.

«Гибельный клинок» дрожал под бризантным обстрелом. Звон стоял оглушительный, а шум хаотических разрывов мог свести с ума. Казалось, мы попали в эпицентр адского урагана, словно легион дьяволов колотил по броне тысячью огромных молотов, будто чудовища ревели за пределами безопасной гавани, которой служил для нас «Неукротимый».

На нас упала стена, погребя танк под тоннами расколотого пласкрита. На машину словно наступил великан. Я дал задний ход, и «Гибельный клинок» стряхнул с себя камни, будто пес, отряхивающийся от воды.

Окружавшие нас башни обваливались одна за другой. Поначалу это казалось невозможным. В одну секунду там стоял громадный звездоскреб. В другую — земля вздрагивала, а в небо вздымалось облако пыли. Все здание соскальзывало на землю — только так я могу это описать. В один момент строение стояло, а уже в следующий исчезало среди пласкрита, оставляя после себя лишь столб дыма и гору обломков.

Еретики уничтожали здания подрывными зарядами, расчищая зону факторума для массированной контратаки. Они устанавливали их с помощью саперов, проникавших из нижнего улья. Это лишний раз показывало, насколько отчаянными и фанатичными были некоторые из них.

Башни служили домом десяткам тысяч людей, в них располагались магазины, схолы и госпитали, а также остальное, что требовалось людям для жизни. Их сровняли с землей по прихоти какого-то командира, решившего, что они препятствуют его грандиозному плану.

Там, где раньше возвышались бескрайние ряды башен-небоскребов, теперь остались только огромные дюны обломков, по которым вскоре пойдет в атаку противник.

Лейтенант приложил ладонь к бусине в ухе и взглянул на тактическую карту. Я уставился в перископ. По бескрайним руинам развалившихся башен двигалась вражеская армия. Впереди ехали «Теневые мечи», сильнейшие охотники на танки на полях боя новорожденного 41-го тысячелетия, машины, которые вселяли в меня неподдельный ужас. «Теневые мечи» окружали сотни «Леманов Руссов» и тысячи «Химер», а также нескончаемые орды пехоты. Все они приближались к нам плотными рядами. Казалось, на нас надвигается кроваво-красная волна. Из-за алой формы еретики походили на озеро крови, вытекавшее из трупа великана.

— Лейтенант! Лейтенант! — закричал я. — Нас атакуют.

Он оторвался от тактической карты и быстро заговорил с тем, кто находился на другом конце комм-канала. Через пару секунд лейтенант принялся отдавать приказы стрелкам. Мне он велел оставаться наготове.

Вряд ли я когда-нибудь видел армию больше, чем та, которая двигалась на меня. До того дня точно не видел. Я укрыл «Гибельный клинок» за обвалившейся стеной факторума. Непрерывный артобстрел стер почти всю ее в пыль. Уцелел только небольшой участок. Но он был настоящим сокровищем по сравнению с тем, чем располагали наши товарищи. Другие танки сиротливо стояли посреди руин факторума. Многочисленной пехоте посчастливилось больше: здесь ей было где укрыться. Самые расторопные солдаты уже успели занять позиции среди разрушенных стен и зданий.

— Ждать! Ждать! — произнес лейтенант. Его голос оставался неестественно спокойным.

Могу сказать, что он думал о том же, о чем и я, — этой атаки нам не пережить. «Теневые мечи» и силы их поддержки намного превосходили нас численностью и вооружением. Вражеский генерал, который спланировал наступление, знал, что делает. Это был слабейший участок оборонительного кордона, самая уязвимая точка в нашей защите. Он ударил молотом туда, куда нужно. Нам просто не повезло оказаться здесь.

«Теневые мечи» открыли огонь. Находившийся неподалеку танк попал под шквал сверхтяжелого лазерного огня. Его башни были тут же обездвижены. Один из лучей пробил боковую броню. Не знаю, что случилось потом. Возможно, внутри вспыхнул пожар или перегрузилось одно из ядер двигателей. Раздался мощный взрыв, и основную башню сорвало с корпуса, она перевернулась в воздухе и упала на бок.

Я никогда прежде не видел полностью разрушенного «Гибельного клинка». Взрыв был слишком мощным даже для одного из столь древних монструозных танков. Все, что я мог, — вознести хвалу Императору за то, что мы оказались хотя бы частично скрытыми за стеной. Я знал, что скоро придет и наш черед. Наши орудия открыли огонь. Снаряды обрушились на врагов, неся опустошение среди плотных рядов. К несчастью, выстрелами не затронуло ни один из «Теневых мечей», но «Леманы Руссы» не могли выстоять под мощью наших основных батарей, из которых вели огонь такие опытные стрелки, как Иван, Антон и другие. У несчастных пехотинцев, окруживших танки, также не оставалось ни единого шанса — снаряды попросту превращали их в кровавый джем, размазанный по пласкриту.

Поток врагов не ослабевал. «Теневые мечи» продолжали вести огонь.

Не опуская рук с рычагов управления, я вознес хвалу духу могучего танка. Я чувствовал себя бесполезным и беззащитным. Моя помощь никому не требовалась. Инстинкт понукал меня схватиться за дробовик. Я был уверен, что, если переживу следующие несколько минут, он мне пригодится.

Новичок застонал. Заместитель, наверное, обмочился со страху. Я не сводил глаз с врагов, желая им скорейшей смерти. Если бы ужас и страх могли принимать форму смертоносного луча, то я убил бы пару сотен еретиков одним только взглядом. Но противника, судя по всему, нисколько не заботили мои потуги воспользоваться психическими силами. Меньшие танки также открыли огонь, а вместе с ними и часть солдат. В нашу сторону понеслись лазерные лучи.

Некоторые наши солдаты открыли ответный огонь. Я заметил, как среди руин в выглаженной, но пропыленной форме носится один из комиссаров, выкрикивая приказы и лихорадочно жестикулируя, словно требуя немедленно прекратить огонь. Там, где он стоял, расцвел взрыв, и комиссар отправился на досрочную встречу с Императором вместе с группой бойцов, которых он пытался повести за собой.

Так я понял, что сегодня Император не с нами.

Вражеская орда неслась вперед, танки оставили пехоту позади, за исключением тех, кто залез на броню. Они были наполнены той уверенностью в победе, которая побуждает людей идти даже перед лицом неотвратимой гибели.

Каждый из этих солдат верил, что каким-то чудом избежит смерти. Она может взять за плечо товарищей, но никак не его самого. Это, а также самогон — единственные две известные мне вещи, которые могут заставить людей не дрогнуть даже под таким огнем, который мы открыли. Впрочем, наверное, не хуже может вынудить их к этому и суровый комиссар, стоящий сзади с болт-пистолетом и цепным мечом наготове.

По паническим разговорам по комм-сети я понял, что наши войска далеко не настолько уверены. Мы понимали, что обречены. Нам было просто некуда бежать от приближавшихся охотников на танки и кровожадных солдат. Стрелки вели огонь, словно обезумевшие, оставляя широкие просеки во вражеских рядах. Они не могли промахнуться. Целей было слишком много.