Честь Белого Волка - Белянин Андрей Олегович - Страница 56

Но и принять мученический венец вы вообще никого не уговорите. Как я объяснял дочери, выражение «молиться или рубиться?» в наших краях не работает, потому что люди выхватывают меч быстрее, а если и молятся, то не о спасении души, а о победе!

— Только бы Эд справился со своим молотом, — вслух пробормотал я, вглядываясь в даль. У него долго не было практики, а Мьёльнир — оружие опасное...

Чёрная точка на горизонте приобрела очертания правильного квадрата. Драккар из ногтей мертвецов уверенно плыл под парусом по снегу в нашу сторону. Баронское войско идёт следом, времени остаётся не так много.

— Мой лорд, — на стену шагнул Метью и решительно встал рядом со мной, — позвольте мне говорить.

— Валяй.

— Возможно, миледи Хельга сочла меня холодным и бесчувственным, но вы как мужчина поймёте...

— Как мужчина пойму, как отец убью на месте!

— Я лишь сказал, что буду просить у вас её руки, только когда верну себе королевство, — почти выкрикнул он. — Я люблю вашу дочь больше жизни! Но я не могу позволить себе, чтобы рядом с Хельгой из рода Белого Волка стоял мальчишка, сбежавший от трудностей.

— Когда-то я хотел, чтобы у меня был сын, — не глядя на Метью, выдохнул я. — Это естественное желание каж­до­го отца. А родилась девочка, хотя в тот момент мы с её матерью даже не задумывались о детях. И знаешь, что самое сложное, когда твой сын или дочь взрослеют? Не мешать. Позволить им самим сделать шаг, пусть даже упадёт, расшибёт голову. Можешь потом подать руку, помочь подняться, но потом...

Мы помолчали.

— А теперь Хельга выросла, и её выбор мужчины будет только её выбором.

— Что я могу сделать для вас, мой лорд?

— Найди доспехи, подбери меч по руке. В бою держись меж­ду Эдом и Седриком. Но главное, постарайся выжить.

Он молча поклонился мне и бегом бросился в оружейную. Зачем я всё это ему говорил? Ерунда сопливая, словно сам себе завещание составляю, тоже мне бурый феодал.

Чёрный парус приближался медленно и неотвратимо...

Замок Кость готовился в очередной раз стать поперёк горла любому, кто оскалит на нас зубы. На самом-то деле мы заметно попривыкли к тому, что зимой единственная наша проб­лема — это холод. Урожай давно снят, скот загнан в деревни, перевалы засыпаны снегом, Грани открываются со скрипом, мороз удерживает их с обеих сторон.

Сейчас в нашу сторону ведёт лишь одна дорога, и максимум четверо всадников могут ехать по ней в ряд. Справа и слева довольно крутые овраги, камни, валуны и рытвины. В летнее время с проходом нет проб­лем, в конце весны или в начале осени тоже, но стоит выпасть большому снегу — всё, абзац всему!

Лошади там ногу сломят, а пешие воины в определённых местах вообще проваливались по грудь, значит, как ни верти, всё равно только одна дорога. Относительно узкая, чтобы нападать широким фронтом, так что основной удар придётся на ворота. Они надёжные, сделаны из брусьев морёного дуба и окованы железом, лобовым ударом не вышибешь, даже если Локи умудрится врезаться в нас грудью своего драккара.

С другой стороны, я отдавал себе отчёт, что неприступных крепостей не бывает, а древний бог не только сохранил свою силу, но и приумножил ярость.

— Всё готово, смертный. — Ко мне не спеша подошёл Эд, полностью облачённый для битвы. — Долго нам ещё ждать, пока они подтянутся?

— Сам скажи. — Я кивком головы указал на чёрный парус. — Ты у нас специалист по драккарам.

— Ну, прикинув размер корпуса, примерно по два десятка вёсел с каж­дой стороны плюс ширина паруса... — чуть поморщился он, приложив ладонь козырьком к бровям. — Думаю, часа через два можем стрелять. Побегу седлать Ребекку!

Эд ошибся примерно на час. Поднялся ветер, парус надулся пузырём, и жутковатое судно существенно ускорило ход. Корабль плыл к нам по снегу, словно по пенному морю, его вёсла поднимались и опускались в едином ритме, взрывая могучие сугробы.

Я лишний раз мысленно поздравил себя, что хоть на время отослал Хельгу домой, приближающийся драккар, сделанный из ногтей мертвецов, был ужасен. Просто какое-то невероятно редкое, не виданное мной доселе сочетание уродства и мерзости.

Во-первых, да, он реально был огромен! Если эта махина борт о борт подойдёт к нашим стенам, то нападающие могут спокойно перебегать к нам по сходням. Во-вторых, он был могучим и крепким, состоящим из миллиардов чёрных или тускло-серых чешуек, что делало его похожим на гигантского змея Йормунганда, сына Локи, убитого тем же Тором.

Мачта, вёсла, корпус, руль на корме, драконья голова на носу судна — всё было сделано из ногтей мертвецов, зачастую с остатками плоти и кожи, поэтому над ним кружились вороны, чьи перья выпадали от поедания гниющей мертвечины.

Парус был соткан из чёрных знамён, в нём зияли прорехи от стрел и копий. Снасти сплетались из женских волос неловкими руками мертвецов. Оживлённые древней магией, трупы в ржавых доспехах и ошмётках зеленоватого мяса двигали вёслами.

Могучие инеистые великаны, вечные противники асов, не знающие жалости и пощады, стояли в центре, стуча мечами в щиты. А на скользкой палубе, у носового украшения, держась рукой за канаты из женских волос, стоял невысокий молодой человек в матовых тёмных доспехах и высоком шлеме с крыльями летучей мыши. Я протёр глаза, потому что это был...

— Метью?!

— Да, мой лорд, — раздалось с лестницы, и тощий паж встал рядом, задыхаясь от бега.

— Так, а-а... — Я перевёл взгляд с него на второго Метью и снова на него. — Отвечай быстро, не раздумывая, код нашего подъезда?

— Четыре, пять, девять.

— Какая маршрутка ходит на «Большие Исады»?

— Седьмой номер.

— Кто стоит вон там, на носу драккара?

— Это же... — Парнишка напрягся, хватаясь за рукоять кинжала. — Лорд Белхорст, это он! Тот самый двойник, что избивал меня и мучил в королевском дворце. Я сражусь с ним!

— Штаны на лямках подтяни и сразишься, — сухо обрезал я. — Давай-ка мне тут без лишней экспрессии и фанатизма. Держись Седрика.

— И меня! — фальцетом раздалось с той же лестницы.

К нашему вящему ужасу, на стену шагнула леди Мелисса. Старушка был облачена в дорогущие доспехи, шлем с забралом, а в руке держала настоящий боевой меч.

— Я знаю, кто наш истинный король, и грудью встану на его защиту! Грудью, ты понял намёк, красавчик? Грудью-у-у...

— Спасите меня, — пролепетал Метью, отпрыгивая за мою спину.

Но спас его всё равно не я, а глухие рыдания с одного из зубцов крепостной стены.

Шагах в двадцати от нас сидела нахохлившаяся Арьян. Вот только стукнутой баньши с ободранным хвостом нам тут ещё не хватало для полноты трагедии.

— Замок Кость падёт. Новый хозяин вступит на эту землю и разрушит его до основания. Снег станет красным от крови, а небо чёрным от копоти и дыма... Все умрут!

— Пошла прочь, старая карга! — громко выкрикнула леди Мелисса.

— Можно подумать, ты карга молодая, — показала ей язык язвительная баньши, которую жизнь, похоже, ничему не учит. — Я плачу о всех погибших, о рухнувших башнях, об изрубленных людях, о зарезанных лошадях, о сгоревшей плоти и отрубленных головах героев, насаженных на пики. Сегодня умрут все! Но клянусь, ты умрёшь первой, жалкая, никому не нужная старуха-а...

— Она сказала «шлюха»? — не поверив своим ушам, обернулась к нам леди Мелисса.

— Нет, нет, нет, что вы, — в один голос опровергли мы с Метью. — Она всего лишь сказала «жалкая старуха», а не...

— Шлюха, вот, значит, как. — Никого не слушая и наливаясь яростным багрянцем, наша щуплая бабулька перехватила меч двумя руками и бросилась мстить.

Честно говоря, её резвость и пыл в столь преклонные годы были поразительны. Леди Мелисса в пять секунд преодолела расстояние до баньши и обрушилась на жен­щи­ну-птицу, словно бешеный смерч шестидесяти обо­злён­ных бабушек-пенсионерок у конторы ЖКХ. Она орала, плевалась, ругалась и опасно махала мечом во все стороны.

— Перья повыщипываю, глаза повыцарапываю, под себя гадить заставлю, ноги оторву, убью кроваво, стерва ле­ту­чая-а!