Истории жизни (сборник) - Гавальда Анна - Страница 5

– Мам, а Бабар? Ты не дорассказала…

– Тсс, Марион, тсс! Лучше смотри прямо перед собой. Смотри на огонь! Он поведает тебе много интересного…

– Да, но…

– Тссс…

Они мгновенно заснули.

Я прислушивалась к шорохам в доме. В носу у меня щипало, и я терла глаза, чтобы не плакать.

Моя жизнь похожа на эту кровать, думала я. Хрупкая. Зыбкая. Подвешенная.

Я все ждала, что дом вот-вот сорвется и улетит прочь.

Я думала о том, что теперь я брошенная женщина.

Забавно, как некоторые образные выражения оказываются не просто образными. Ведь нужно хоть однажды сильно испугаться, чтобы понять, что такое «холодный пот», или серьезно поволноваться, чтобы осознать, каково оно, когда «сосет под ложечкой». Разве не так?

«Брошенная женщина» – то же самое. И кто только такое придумал?

Бросить за борт.

Оторвать и бросить.

А самому сняться с якоря.

Выйти в открытое море, расправить крылья и предаваться любви на других широтах.

И правда, лучше не придумаешь…

Я становлюсь злобной, это хороший признак. Еще несколько недель – и я подурнею.

Тебе кажется, что ты бросил якорь, – но это ловушка. Ты принимаешь решения, берешь на себя обязательства, получаешь кредиты, ну и рискуешь, конечно. Покупаешь дома, селишь малышей в розовые детские, и каждую ночь спишь в объятиях супруга. И радуешься… Как это у нас говорилось?.. Радуешься согласию. Да, именно так мы говорили, когда были счастливы. И даже когда уже не были…

Ты считаешь, что имеешь право на счастье – и это тоже ловушка.

Какие же мы все идиоты! Надо же быть столь наивными, чтобы хоть на секунду поверить, будто мы держим под контролем свою жизнь.

Она выходит из-под контроля, но это не страшно. И даже не очень интересно…

В идеале все же было бы узнавать об этом пораньше.

Насколько «пораньше»?

Пораньше.

До того, как начнешь перекрашивать комнаты в розовый цвет, например…

Пьер прав – зачем проявлять слабость?

Чтобы били больнее?

Моя бабушка часто говорила: чтобы муженька при себе удержать, надо потчевать его всякими вкусностями. Это не про меня, бабуля, не про меня… Во-первых, я не умею готовить, а во-вторых, мне никогда никого не хотелось удерживать.

Что ж, ты своего добилась, девочка моя!

Я наливаю себе коньяку, чтобы отпраздновать.

Поплакать – и баиньки.

Следующий день показался мне очень длинным.

Мы отправились гулять. Кормили лошадок хлебом в конно-спортивном центре и провели там уйму времени. Марион каталась на пони. Люси не захотела.

Мне казалось, что я тащу на себе тяжелый рюкзак.

Вечером был спектакль. Мне везет, у меня дома что ни день, то спектакль. На сей раз в программе значилось: Маленькая девочка, которая не хотела уходить. Они очень старались меня развлечь.

Я плохо спала.

На следующее утро сердце у меня ныло. На улице было слишком холодно.

Девочки все время хныкали.

Я попыталась развлечь их игрой в первобытных людей.

– Вот смотрите, как первобытные люди готовили свой «Несквик»… Ставили кастрюльку с молоком на огонь, да, вот так… Тост? Нет ничего проще, кладем кусочек хлеба на решетку над огнем и – оп-ля-ля! Внимание! Тут не зевай, иначе обуглится. Кто хочет поиграть со мной в первобытных людей?

Увы, моим девочкам было плевать на игру, есть они не хотели. А хотели смотреть треклятый телевизор.

Я обожглась, вскрикнула, Марион заплакала, а Люси разлила какао на диван.

Я села и взялась руками за голову.

Мне хотелось ее отвинтить, положить перед собой на пол и точным ударом ноги отправить ее как можно дальше.

Так далеко, чтобы ее больше никто и никогда не нашел.

Но я и по мячу-то бить не умею.

Наверняка бы промахнулась.

В этот момент появился Пьер.

Он был огорчен, что не мог со мной связаться, потому что на линии случился обрыв, и потряхивал пакетом с горячими круассанами перед носом девочек.

Они смеялись. Марион пыталась схватить его за руку, а Люси предлагала выпить первобытного кофе.

– Первобытного кофе? Да с удовольствием, дорогая Малышка Хрустик!

У меня от этой сцены на глаза навернулись слезы.

Он положил мне руку на колено:

– Хлоя… Все в порядке?

Мне хотелось ответить – нет, совсем не в порядке, но я была так рада его видеть, что соврала.

– У булочницы есть свет, значит, это не авария на линии. Схожу взглянуть… Эй, девчонки, смотрите, какая чудесная погода на улице! Одевайтесь, мы идем по грибы. Вчера был такой дождь, мы найдем кучу грибов!

В число «девчонок» он включил и меня… Хихикая, мы поднялись по лестнице наверх.

Как же это здорово, когда тебе восемь лет.

Мы дошли до Мельницы Дьявола. Мрачное строение, которое с незапамятных времен облюбовала детвора.

Пьер объяснял девочкам происхождение отверстий в стене:

– Вот это – от удара рогом… а вот там – отметины от его копыт…

– А почему он бил копытами в стену?

– О, это длинная история… Просто в тот день он сильно нервничал…

– А почему он нервничал?

– Потому что его пленница сбежала.

– А кто была его пленница?

– Дочка булочницы.

– Дочь госпожи Пеко?

– Да нет же, господи! Скорее, ее прапрабабушка.

– Что???

Я показала девочкам, как сервировать кукольный обед в желудевых шапочках. Мы нашли пустое птичье гнездо, камни и шишки. Рвали кукушкины слезки, наломали орешника. Люси набрала мха для своих куколок, а Марион не слезала с дедушкиных плеч.

Мы принесли домой два гриба. Оба более чем подозрительные!

На обратном пути мы слушали пение дрозда, а удивленная маленькая девочка все спрашивала:

– Но почему дьявол забрал бабушку мадам Пеко?

– Не догадываешься?

– Нет.

– Да потому, что он любил вкусно поесть!

Она била палкой по зарослям папоротника, чтобы прогнать демона.

А кого поколотить мне?

– Хлоя…

– Да?

– Я хотел тебе сказать… Надеюсь… Вернее, я хотел бы… Да, хотел бы… Хотел бы, чтобы ты приезжала в этот дом, потому что… Я знаю, что ты его очень любишь… Здесь многое сделано твоими руками… В комнатах… И в саду… До тебя здесь не было сада, помнишь? Обещай, что вернешься. Одна или с девочками…

Я повернулась к нему:

– Нет, Пьер. Вы прекрасно знаете, что нет.

– А как же твой розовый куст? Как он называется? Тот куст, что ты посадила в прошлом году…

– Бедро испуганной нимфы.

– Ну да, ну да. Ты так его любила…

– Да нет, мне просто нравилось название… Послушайте, мне и так очень непросто…

– Прости меня, прости.

– Надеюсь, вы его не бросите, правда?

– Еще бы! Бедро испуганной нимфы… Куда от него денешься?

Он немного переигрывал.

На обратном пути мы встретили старого Марселя – он возвращался из поселка. Велосипед его опасно вилял. Каким чудом ему удалось затормозить прямо перед нами, не свалившись, мы никогда не узнаем. Он усадил Люси на седло и предложил нам зайти к нему на огонек.

Госпожа Марсель обцеловала девочек с головы до ног и усадила их перед телевизором с пакетом конфет на коленях. «У нее тарелка, мама! Представляешь! Целый канал мультиков!»

Ура, ура, ура!

Отправиться на край света, продираться сквозь заросли кустарника, перепрыгивать через изгороди и канавы, набивать шишки и, даже не задержавшись во дворе старого Марселя, усесться перед телевизором, поедая малину «Тагада»!