Гранит науки и немного любви - Романовская Ольга - Страница 38

Только сейчас обратила внимание на лицо магистра и обозвала себя идиоткой. Да ему не до любовных приключений – ходить бы! Поэтому и спал долго – обессилел ведь…

– Рога выросли? – прокомментировал моё внимание к своей особе Лазавей.

– Скорее трава, – озабоченно возразила я. – Вы на мертвеца похожи.

– По мертвецам у нас Алоис Ксержик, так что вам нечего боятся. Опять какое-то зелье в меня влить собираетесь? – Лазовей недовольно прищурился, скрестив руки на груди. – Так я не подопытный кролик и не ваш муж, Агния Выжга.

Тут я обиделась. Сильно обиделась. Я к нему со всей душой – а он, скотина неблагодарная! Маг – это фунт лиха, которые другие почему-то должны расхлёбывать. Непомерная гордыня, упрямство, самомнение, уверенность, что их все обожают, что они всё могут. А уж мужчины… Помирать будут – помочь себе не дадут. Слабость, видите ли, постыдна, лучше в ящик сыграть. А болезнь, так, сама пройдёт, ветром сдует.

Не обращая внимания на моё недовольное сопение, Лазавей подошёл к умывальнику, ополоснул лицо водой и замер, опершись руками о стену. Характерная поза с опущенной головой свидетельствовала о том, что с ним далеко не всё в порядке.

– Я позову Юлианну.

Магистр проигнорировал мои слова, выпрямился. Подошёл к столу, отодвинул стул и, оседлав его задом наперёд, уставился на меня:

– Агния, я внимательно слушаю.

И, смягчившись, добавил:

– Если вы так настаиваете, при наличии свободного времени рискну проверить ваши успехи в зельеварении. Благо некромант имеется.

Сменив гнев на милость, рассказала ему о сделке со священниками. В конце концов, помогаю Златории, а не конкретному зловредному магу. Но ехидна во мне заставила провести рукой по подушке и победно вскинуть длинный волос.

– И? – Лазавей сначала взглянул на мой трофей, затем на меня. – Заговорить собрались? У вас не выйдет. Хотя бес его знает, что продают в местных лавках! В любом случае, почувствую. И снижу отметки в следующем году.

Я повертела в руках волос, сравнивая с шевелюрой магистра. Вот хоть убейте, он женский!

Взгляд магистра стал нехорошим. Кончилось всё тем, что он вырвал у меня злосчастный волос и доходчиво пояснил, что если мне позволили положить ноги на кровать, то это не значит, что можно распускать руки. Пришлось извиняться.

– Я случайно, – вторично за прошедшие сутки играла дурочку, на этот раз используя весь арсенал женских чар, начиная от позы, кончая ресницами. – Мне цвет понравился: всегда мечтала быть шатенкой. Вы ведь не злопамятный, магистр Лазавей?

– Почему? очень даже. Все ваши фокусы помню и погоняю за них на практике, – хищно улыбнулся магистр, наслаждаясь изменившимся выражением моего лица. – Да, госпожа Выжга, увы и ах, летом у третьего курса со мной практика. Совместная с алхимиками. Будьте уверены, ваша мечта о шатенке сбудется, потому что алхимики-второкурсники и не такого в котёл девочкам сыпанут. А от меня персонально вычертите и вызубрите все существующие в мирах сущности и найдёте образец каждой.

Влипла. Доигралась! Похоже, магистр Тшольке не преувеличивала, пугая мстительностью коллеги. А я его жалела! Да «хвостатая стерва» – самое то в пару, совет да любовь.

Насупившись, слушала, что надлежит сделать. На самом деле, немного: пойти к магистру Тшольке, во всех подробностях рассказать то же самое, вкупе со своей легендой, описать членов Ордена и целый день сидеть в гостинице, не высовываясь. На Площадь Трёх измерений под мороком отправится Осунта в компании новоприбывшего некроманта. Тот сыграет её, то есть моего, то есть той девицы мужа.

Уходя, попробовала ещё раз извиниться. В этот раз – не играя и за всё. Магистр ничего на это не ответил и накинул рубашку. Понимая, что делать в его комнате мне больше нечего, аккуратно слезла с постели и потопала к двери.

– Агния, чуть не забыл, – устало окликнул меня Лазавей. – Алоис Ксержик, некромант, может оказаться вашим отцом. У вас энергетическая сетка крови совпадает. И, – он сделал выразительную паузу, – иногда следует помнить, что вам двадцать один год, а не три. Я хорошо отношусь ко всем студентам, но до известной степени. И рамки следует соблюдать, а то детские выходки могут поставить ребром вопрос об отчислении.

– Я уже поняла, – процедила сквозь зубы, злясь на своё любопытство и Юлианну, которая растравила воображение фантазиями о сладкой парочке. – Этого больше не повторится, магистр Лазавей. Я действительно сожалею и действительно поступила дурно.

Ответа не последовало.

Выйдя в коридор, встряхнулась и подбоченилась, в упор уставившись на странного типа. Невежливо поинтересовалась:

– Алоис Ксержик?

– Для вас, юная госпожа, магистр Ксержик. А что?

– А то, милостивый козёл, что никак не могу решить: плюнуть в рожу, или обозналась.

Я обычно вежлива с теми, кто вежлив со мной, но тут не сдержалась, вымещая злость и обиду на всю честную магическую компанию. Из-за него всё, это он дурные мысли в голову засунул. И если отец, то… Нет, не полезу с кулаками, но от радости не расплачусь. Прибавьте к этому извечное «доброе» утро и близящиеся «весёлые» дни…

Некромант замер в ступоре, а я решительно распахнула дверь в комнату магистра Тшольке. Странно, но она оказалась не заперта.

Осунта сидела за столом и расчёсывала волосы. Совершенно одетая. На столе – тарелка с недоеденным пирожком, а во рту – шпильки. При виде меня магистр что-то промычала, потом догадалась выплюнуть заколки и в ультимативной форме напомнила, что нужно стучаться.

Я постучалась и вошла заново. Сразу, предупреждая очередное замечание, выложила, зачем её побеспокоила. Магистр Тшольке выслушала, но зарубила идею на корню.

– А вот Ксержик прекрасно сыграет девушку, – хмыкнула она. И пояснила: – У него природа магии другая, её люди не чувствуют, а простейшие амулеты не берут. Да и не поздоровится тем, кто разгневает некроманта: в том замке, поди, полно покойников.

Оставалось только выяснить, как сам некромант отнесётся к перспективе ношения женского платья – чтобы иллюзия была достовернее – и наличию потенциальной дочери, то есть меня. Последнее я собиралась выяснить после завтрака, чтобы не портить аппетит. Поищем семейное сходство, расспросим о житье-бытье и связях с женским полом двадцать два года назад. Жалко, эликсира правды нет, а то бы я этого Алоиса Ксержика им напоила.

Некромант подкарауливал меня в коридоре. Ухватил за руку и, легко, будто я и не сопротивлялась вовсе, оттащил к стеночке. Недобрые глаза с прищуром вперились в меня. Хм, цвет совпадает в общих чертах, только темнее. Отец он мне или нет?

– Не желаете объясниться, юная госпожа?

Как-то от этого голоса в дрожь бросало. Он изменился, стал ниже, глубже и одновременно приобрёл хрипотцу. Самое то для некроманта. Представляю, как он мертвецами командует.

– Что именно? – я разыгрывала дурочку, а сама то и дело посматривала на амулет. Он засиял нутряным огненным светом и приподнялся, левитируя. Страшно, если честно. И всю душу вытягивает, гипнотизирует…

– Ваша фраза.

– Да так… – не стала выкладывать все «козыри». – Большие Выселки – знакомое название?

Ксержик задумался, крепко задумался, даже отпустил меня. Чем я тут же воспользовалась, на всякий случай отойдя на пару шагов в сторону, поближе к двери магистра Тшольке. Нет, конечно, я не трусиха, но кто знает, что в голову некроманту взбредёт? На вид он странный, опять же нормальные мужчины ногти не полируют. И не подрезают так ровно.

– Мы знакомы? – наконец изрёк некромант. – Что-то не припомню.

– Да я тоже впервые имела счастье… А много у вас знакомых женского полу? – раз начала, то пойду до конца. Только вопрос настолько деликатный, что желание соврать у собеседника возникнет непременно.

– А вы козлами всех именуете? – парировал Ксержик. Щурясь, он подверг меня пристальному осмотру, медленному, будто не только выяснял женскую привлекательность, но и заодно сдирал кожу. – Странный способ знакомиться.