Внутренний суслик (СИ) - "Inndiliya" - Страница 20

Внимательно разглядывая себя в зеркале, я отметила нос уточкой, с маленькой ямкой на кончике; ямку, куда ангел прикладывает палец при рождении между носом и губой; ямку на подбородке… Если свести брови, которые мне сегодня оформили (выщипывать не дала категорически, оставив свою ширину, буду новую моду вводить, спорила по каждой волосине) то и там образовывалась такая же ямка, и прямая линия из ямочек от лба, через нос проходила до самого подбородка по всем ямочкам. Не красавец.

«Эй!» — возмутился суслик.

«Ну ладно, Васятка, не идеальный, но симпатишный».

«А идеал и не бывает без изъянов, которые его украшают», — хмыкнул Василий, подмигнув.

«Ты, как всегда, прав. Что бы я без тебя делала?» — я почесала Васятку за ушком, и на душе потеплело.

Образ, созданный Лишей и парикмахером, дополненный этим костюмом и слегка фривольной рубашкой-блузой был прекрасен, но не закончен, чего-то в нем не хватало.

«У кабинки была стойка с шейными платками», — подсказал внимательный сусел.

«Вась, белый или синий?»

«Синий. Видишь, твои серо-зеленые глаза становятся голубыми с этим шарфиком».

— Милош! — возмущенно воскликнул Альдис, стоя за спиной и разглядывая мое отражение в зеркале. — Во что ты упаковался? Это должен быть вечерний наряд, а не официальный костюм. Тебе там медаль вручать не будут. Живо переодевайся в то, что тебе принес Ули.

«Ай, да Альдис! Времени зря не терял. Ули, значит», — восхищенно-возмущенно хрюкнул Вася.

— Альдис! — отзеркалив его возглас, возмутилась я. — Мне не на ком было посмотреть, как это будет выглядеть, — я подтянула его за пуговку на кремовой рубашке и втянула в кабинку, он опешил и подался вперед, раскрыв рот от удивления. — Давай, надевай эту блузку, я должен видеть со стороны.

Ули закусил губы, стараясь не засмеяться, но глаза его округлились. Он никак не мог определиться — испугаться ему или заржать, как того требовала ситуация.

— Ха-а-альди-и-ис, — с придыханием нежно выдохнула, — покажи мне эту блузу на себе! — я цапнула не глядя одну из шмоток, принесенную Ули, это оказалась сиреневая «условно блузка», состоявшая из полосочек, лоскутков и дырок.

Бета зачарованно смотрел на мои губы и тянулся ко мне, неосознанно начав снимать пиджак. Но внезапно взгляд его прояснился, и он изумленно и дико оглянулся, приходя в себя, чертыхнулся, и вышел из примерочной, резко махнув рукой.

Ули с восторгом посмотрел на меня, задрав правую бровь, тайно показал знак «во!», подняв большой палец с кулаком, и засуетился, спрашивая, что я выбрал, что завернуть, куда доставить.

Я решила остановиться только на том, что было надето на мне, и нас быстро рассчитали.

Бета расплатился, подозвал такси, назвал адрес и устроился на заднем сидении в самом углу, стараясь на меня не смотреть.

«Как ты его! Ловко! Ай, да Тася!» — сусел во мне млел от маленькой победы, одержанной над хладнокровным бетой.

«Заметь! Я ни разу не сказала «миииилый», не надула губки, и не соблазняла его — просто попыталась быть истинной омежкой», — указала Васятке на мастерство, которое я только что начала изучать, будучи красивой. Тася была обычной девушкой, не блиставшей красотой, поэтому быть стервой или милой не умела — на меня так не клевали красивые самцы, как здесь. Правда, я никогда не любила выступающую верхнюю губу, а здесь она мне досталась в нагрузку к длинным ногам, изящной худобе, восхитительным линиям мужского тела и симпатичной мордашке.

«Переживешь», — саркастично хмыкнул суслик.

«Переживу», — философски согласилась я.

Альдис тоже не тратил время зря, видимо, пока я проходила процедуры в салоне красоты, над ним тоже поколдовали и выглядел он дорого-бохато, но не так идеально, как муж, который встретил нас у особняка, рядом с которым горели уличные фонари и парковались дорогие машины.

Темно-синий костюм подчеркивал фигуру Тори и гармонировал с моим голубым, но Тори недовольно нахмурился и зыркнул на Альдиса.

— В чем дело, Альди? Что у него за наряд? — поджатые губы, нахмуренные брови и сканирующий взгляд должны были навести на меня жуть и страх. Но, увы.

— Милош не захотел другую одежду, — нейтрально сказал Альди, глядя в сторону. — И вообще, твой муж — ты и расхлебывай.

Бета отошел в сторону, поправляя манжету на рубашке, здороваясь с гостями, пожимая руки альфам.

Ториниус шагнул ко мне впритык, обнял руками за талию и ярко улыбнулся. Мне пришлось задрать голову повыше, чтобы не размазать косметику по его рубашке, и я уставилась на сияющее лицо мужа.

— Что за фокусы? — все так же искусственно улыбаясь, тихо спросил он. — Ты помнишь, что сегодня мы самая влюбленная пара в мире? Ходи как приклеенный ко мне, улыбайся, ластись, и делай вид, что мы два попугая-неразлучника. Сегодня очень важный день для меня. Не вздумай его испортить.

Тори во время монолога кивал приветственно головой проходящим людям и снова взглядом возвращался ко мне, ища в моем лице согласие и подтверждение своим словам.

— Я, я, мне, мой… — тихо шептала я, глядя ему в глаза влюбленным взглядом. — А что же достанется мне? Ты даже не извинился за свое поведение ночью.

Контраст моих слов с внешним видом слегка дезориентировал мужа. Он моргнул, раз, другой, взял меня за руку и повел внутрь дома.

На улице было тепло, но к вечеру прохлада все-таки пробиралась под расстегнутый пиджак и меня начало слегка трясти. Или это от противостояния и близости чертовой ватрушки?

Заведя меня в какую-то комнату, муж полез в карман, достал кольцо и надел мне его на палец правой руки, затем из внутреннего кармана достал цепочку с камушком-подвеской и начал развязывать шейный платок, иногда задевая кожу прохладными пальцами.

— Оу! — не смогла удержаться я, прокручивая свободно болтающееся на пальце кольцо. — Я думал, ты встанешь на колено, надевая мне этот знак супружеского рабства.

Я переодела кольцо на средний палец и показала его мужу.

Он в секунду взбеленился, резко побелев лицом и схватив мой выставленный палец с кольцом. В какой-то миг мне показалось, он его сломает, но, оказывается, не зря муж вертится в большом бизнесе — у него был быстрый разгон от виноватого котика до взбешенного дракона, и наоборот.

«Какая сила воли, — заахал, восторгаясь, Вася. — Боже, какой мужчинаааа… я хочу от тебя сынааа».

«Василий! — зло шикнула я на сусла. — Заткнись!»

— Переодень кольцо, — на грани рыка, низким голосом выдохнул Тори.

— Как скажешь, дорогой, — язвительно улыбнулась я, с трудом снимая кольцо со среднего пальца, — если ты хочешь, чтобы я его сегодня потерял — силь ву пле, авек плезир. Любой каприз за ваши бабки.

Я надела кольцо на безымянный палец руки и демонстративно опустила руку вниз, кольцо соскользнуло и поскакало по полу, звонко цокая.

Мы стояли друг против друга, глядя глаза в глаза — его сверкали яростью, а я сдерживалась изо всех сил, стараясь не засмеяться.

Когда Тори понял, что искать и поднимать кольцо я не собираюсь, я пронаблюдала картину маслом: коленопреклоненный муж поклоняется золотому идолу, выставив пятую точку вверх и истово разыскивая своего божка с нижайшими поклонами.

«Фатимааа! Какая у тебя фатимааа!» — восхищенно цокал языком незатыкающийся суслик, вспомнив фразу из одного любимого мною фильма. — Признай! Нет, ты признай, что задница у твоего мужа просто великолепная! В отличие от мозгов и характера».

Муж, наконец, нашел закатившееся под столик кольцо, поднялся, отряхивая колени, оттянул рукав пиджака, глянул на часы и чертыхнулся, потом стремительно подошел ко мне, жестко натянул кольцо на средний палец.

— Нас заждались. Надо идти.

— Ты не ответил, что я получу за этот спектакль, так необходимый тебе?

Он тяжко вздохнул, и не глядя на меня, ровным голосом произнес:

— Я виноват перед тобой. Если ты сегодня будешь вести себя прилично, создавая иллюзию влюбленных молодоженов, я куплю тебе самый навороченный мобильник, который ты хотел.