Взять хотя бы меня - Кэмерон Джулия - Страница 14

Внизу, в гостиной, уже были расставлены столы. Каждый снабдили ясно видимой карточкой. Предполагалось, что голливудские друзья Мартина будут равномерно перемешаны с моими многочисленными ирландскими тетушками, дядюшками и кузенами. Все должны были иметь возможность познакомиться друг с другом, по крайней мере в теории, – но благие намерения вскоре были разрушены манипуляциями одного из приятелей Мартина. Передвигаясь от стола к столу, он собрал все таблички с голливудскими именами и разместил их все рядышком, чтобы «калифорнийцы» могли наслаждаться знакомой компанией.

– Он передвинул именные таблички! – заметила одна из моих сестер и понеслась наверх с докладом. К счастью, мама решила оставить это как есть. Важнее всего – свадьба, в конце концов, а церемония должна была вот-вот начаться.

По дому разнеслись первые аккорды сюиты из балета «Щелкунчик». Едва минуло Рождество, и в свадебной церемонии слышались отголоски праздника. В сопровождении сестры я аккуратно спустилась по винтовой лестнице и прошла через всю гостиную – к Мартину. Он выглядел просто сногсшибательно в новом костюме, который стоил больше, чем мое свадебное платье. Все гости выжидающе повернулись в нашу сторону. Комнату освещали только свечи – и любовь. Наши клятвы были краткими и искренними. Мы будем любить и уважать друг друга. Да. Мы будем. Мартин заключил меня в объятия. Гостиная взорвалась аплодисментами.

За окнами снова начал падать снег. Идеально романтичный день. Над столами зазвучали тосты, в бокалах заиграло шампанское. Успевшая за день подкрепиться хересом, каждый очередной тост я встречала со все возрастающей тревогой – потому что прекрасно знала «еще один бокал» может оказаться для меня лишним. Не хотелось, чтобы моя свадьба превращалась в обыкновенное пьяное сборище. И, пока поднимали бокал за бокалом, я пыталась сосредоточиться на Мартине и на радости, что пронизывала нас обоих. К счастью, вскоре подали и блюда, удивительно вкусные. Корнуэльская курица проделала долгий путь, чтобы помочь мне вернуть в мысли трезвость. Мы с Мартином счастливо тусовались в толпе друзей и родственников. Снежные хлопья все летели; вечеринка тоже летела дальше на крыльях радости. Только много часов спустя, возвращаясь в отель, один из голливудских гостей загнал свою арендованную машину прямо в глубокий, доверху засыпанный снегом кювет. Но какое нам было дело до таких незначительных неприятностей? Мы же только что поженились!

Дальнейший план был очень прост. Мы собирались провести ночь в Deerpath Inn, теперь уже в роли мистера и миссис Скорсезе, а на следующий день улететь обратно в Лос-Анджелес и вернуться к работе. Для нормального медового месяца у нас просто не нашлось времени. «Таксист» был почти готов к выходу на экраны. Сначала следовало заняться фильмом, потом уже подумать об отдыхе. Но первое, что мы сделали, – легли спать под крышей очаровательного отеля Deerpath Inn, и, прежде чем уснуть, зачали нашу дочь, Доменику. Она стала ребенком первой брачной ночи. Да, и во мне, и в Мартине католицизм еще был жив.

Хотя тогда я еще об этом не знала, но, возвращаясь с собственной свадьбы, я летела прямиком в беду. Как только мы с Мартином вновь оказались в Лос-Анджелесе, нас пригласили на роскошную вечеринку, устроенную дома у Сэма Шпигеля. Это легендарный продюсер, и получить приглашение было большой удачей. Там бывали все, кто хоть что-то из себя представлял, и мы считали себя невероятными везунчиками, раз и нам удалось приобщиться к этой сладкой жизни. Напялив вечерние наряды, мы подъехали к дому Шпигеля: фонарики освещали нам путь к особняку, а вежливый парковщик, забирая ключи, пообещал присмотреть за «лотусом» Мартина. Пробираясь к дому, мы еще не знали, что нам стоит и друг за другом присматривать… Итак, то была полномасштабная голливудская вечеринка, из тех, что утихают только к рассвету. И чтобы пережить самые «сонные» часы, остаться на ногах до утра, нужно было что-то позабористей шампанского. Когда часы пробили полночь, один из гостей сунул мне маленький пузырек с кокаином – стеклянную бутылочку с ложкой, прикрепленной к крышке.

Нет, я не отпрянула от него в ужасе. Я вовсе не отпрянула. Тогда мне мало что было известно о кокаине, за исключением того, что он очень гламурный и запрещенный, а значит, невероятно притягательный для моей внутренней «плохой девчонки». На дворе стоял 1976 год, до появления крэка оставалось еще несколько лет. Кокаин был редким, экзотическим, малоизвестным наркотиком; считали, что он не вызывает привыкания. Мне он сразу чрезвычайно понравился – потому что, если использовать его как стимулятор, он позволял мне пить сколько угодно и не «отключаться». Втянув в себя дорожку-другую кокаина, я могла безопасно напиваться. Стоит ли упоминать, что кокс тогда не казался мне проблемой – а исключительно ее решением?

Уже брезжил рассвет, когда тусовка наконец угомонилась, и мы поехали домой по голливудским холмам. Каким невинным мне все тогда казалось! Каким соблазнительным! Первая ночь под кокаином привела меня в странное состояние: я чувствовала себя немного тревожней, разговорчивей и трезвей, чем предвещала такая вечеринка. Да, если б меня тогда спросили, я бы сказала, что собираюсь употреблять наркотики снова и снова. Похоже, что с ними я могу наслаждаться выпивкой и в то же время контролировать себя.

Когда происходит карьерный взлет, скорость жизни резко увеличивается. С «Таксистом» карьера Мартина пошла в гору, и наша жизнь закрутилась в сумасшедшем ритме. Первое, что нас ждало, – ураган публичности. Марион Биллингс, пиарщица Мартина, оказалась тертым калачом во всем, что касалось звездных успехов. Когда Скорсезе «задал всем жару», Марион едва успевала вносить интервью в его расписание. Такое ощущение, что фильм стал новостью номер один во всем мире. Мартину, как новоиспеченной знаменитости, пришлось привыкать к многочисленным приглашениям и знакам внимания, которые теперь сыпались на него как из рога изобилия. Его общества стали искать мировые звезды, вроде Энди Уорхола, чья жизнь казалась сплошной непрекращающейся вечеринкой.

На премьеру «Таксиста» мы поехали в Нью-Йорк, и наше путешествие представляло из себя бесконечные выходы в свет, чередующиеся с шумными тусовками. Энди Уорхол явно выбрал Мартина в качестве нового фаворита, и приглашения на фуршеты, ужины и так далее следовали одно за другим. Уорхол был из тех знаменитостей, что сами обожают всевозможных звезд, и зазывал к себе таких корифеев, как Роджер Мур, который тоже в это время был в городе. Вечер за вечером мы с Мартином пили и ели в компании приятелей и гостей Уорхола. Обаятельный мужчина, Энди умел светски болтать с кем угодно о чем угодно. Несмотря на все его гостеприимство, нарастали растерянность и недоумение. Что мы вообще делали там, почти каждый день ужиная в тесном кругу практически незнакомых людей, объединенных единственной общей чертой – славой?

Тур по поводу выхода «Таксиста» стал нашим боевым крещением. Мы вернулись в Лос-Анджелес – и город больше не был для меня средоточием одиночества: наоборот, мы внезапно оказались включены в списки VIP-гостей всех вечеринок; наши персоны пользовались постоянным спросом. В Голливуде вообще нет ничего круче, чем новый классный режиссер. Внезапная слава открывает двери, которые раньше были наглухо заперты. Так у Мартина появился шанс встретиться с теми, кого он считал настоящими героями: Джорджем Кьюкором, Билли Уайлдером, Грегори Пеком. Отсветы славы мужа падали и на меня, обеспечивая место в первых рядах. Как миссис Скорсезе я играла роль избалованного, изнеженного существа, настоящей голливудской жены.

Именно в роли миссис Скорсезе я впервые встретилась с Лайзой Миннелли, выбранной в пару к Роберту Де Ниро для следующего фильма Мартина, «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Было воскресенье, разгар дня, и Лайза пришла к нам в гости просто как друг – этакий визит вежливости. Одета она была довольно скромно и вела себя приветливо и мило. Замкнутая и неприступная – это все оказалось не про нее, Лайза явно старалась понравиться окружающим.