Лепестки на волнах (СИ) - "Anna" - Страница 59

***

Он осторожно открыл дверь в спальню жены и подошел к кровати. Беатрис, сбросив покрывало, лежала на спине, заложив руку за голову. Сквозь тончайший батист сорочки проступали очертания пышной груди. Де Эспиноса опустился на край кровати, любуясь женой и борясь с искушением привлечь ее — теплую, податливую со сна, к себе .

В декабре 1690 у них родилась дочь, которую назвали Изабеллой — так звали его мать, и помимо этого – в честь Изабеллы Кастильской. Когда де Эспиноса впервые взял дочь на руки, в груди возникло странное, щемящее чувство, и он суеверно подумал, что стал уязвим перед Судьбой...

Материнство добавило Беатрис плавности линий, но ее тело оставалось стройным и гибким. Возможно, дело было в частых поездках верхом. Неожиданно для де Эспиносы, Беатрис вошла во вкус. Он тоже увлекся этими прогулками, а когда они возвращались домой, рассказывал жене о тех местах, где ему довелось побывать. Блеск великих городов Европы и тайны древних цивилизаций Северной Африки, дебри лесов Нового Света, где на каждом шагу подстерегала смерть от когтей дикого зверя или отравленной стрелы, забытые богом индейские племена, свершавшие жуткие обряды человеческих жертвоприношений... Беатрис слушала его, затаив дыхание, а де Эспиноса будто сам вновь переживал свои бесчисленные приключения. Она страстно желала подарить ему и сына, но пока что Небу не было угодно благословить их брак еще одним ребенком...

Пока он предавался воспоминаниям, Беатрис потянулась, просыпаясь, и сонно моргнула, обнаружив рядом с собой мужа.

— Мигель? Я не слышала, как ты вошел... Ты давно здесь?

— Какое-то время. Решил дождаться, когда ты проснешься... — де Эспиноса обнял Беатрис за плечи и потянулся к ее губам.

— Донья Беатрис!

Раздавшийся за дверью звонкий голос Лусии заставил его разжать объятия.

— Черт побери, твоя служанка никогда не спит?

Беатрис хихикнула, глядя на раздосадованное лицо мужа.

— Спит, в отличии от вас, дон Мигель, — затем она громко сказала: — Входи, Лусия. Как Изабелита?

— О, за эту ночь не проснулась ни разу, с ней теперь Мерседес... — входя в спальню, затараторила служанка и осеклась: — Ох!

Она растерянно смотрела на де Эспиносу, и тот хмыкнул:

— Что ты застыла, Лусия?

— Прошу прощения, дон Мигель, у вашей дочери режутся зубки... — Лусия попятилась. — Донья Беатрис, вода согрелась, девушки с кухни помогут мне приготовить ванну, — с этими словами она скрылась за дверью.

— Сегодня я хотела опробовать ваш подарок, — пояснила Беатрис, показав на стоявшую в отгороженном драпировками углу спальни стальную ванну с высокой спинкой.

Дон Мигель покосился на достижение пытливого ума французских котельщиков и встал.

— Смею предположить, что тебе понравится, — подойдя к двери, он оглянулся на жену и вдруг улыбнулся.

— Почему вы улыбаетесь? — удивилась Беатрис

— Узнаешь...

***

Ванна была наполнена. Плеснув в воду ароматической эссенции, Лусия опустила на дно большую полотняную простыню.

Перешагнув через край, Беатрис с наслаждением погрузилась в теплую ароматную воду. Лусия только взяла гребни, готовясь расчесывать волосы госпожи, как дверь открылась, и к, удивлению женщин, в спальню вошел дон Мигель.

— Ступай, Лусия, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Беатрис переглянулась со Лусией и слегка пожала плечами. Лукаво улыбнувшись, та присела, а затем быстро вышла из комнаты.

«Неужели он собрался мыть меня?» — озадачено подумала Беатрис.

— Сегодня я позабочусь о тебе, — усмехнулся де Эспиноса, отвечая на невысказанный вопрос жены.

— Как вам будет угодно, — пробормотала Беатрис и инстинктивно попыталась погрузиться глубже в воду.

— Неужто ты все еще стыдишься?

— Нет, но...

— Вот и хорошо.

Дон Мигель подошел к ванне и сел на низкую скамеечку. Оглядевшись, он взял со столика один из гребней, повертел в руках и отложил в сторону. Слегка касаясь, он ладонью провел по волнистым темным волосам Беатрис, перебирая длинные шелковистые пряди, пропуская их через пальцы. Затем он дотянулся до губок и принялся бережными круговыми движения обмывать ее плечи и спину.

— Встань, сердце мое,

— Нет! — Беатрис затрясла головой

— Беатрис, — с нарочитой суровостью проговорил дон Мигель — давая брачную клятву, ты обещала слушаться меня.

Беатрис взглянула в глаза мужа, и дрожь предвкушения пробежала по ее телу. Словно зачарованная его горящим взглядом, она оперлась руками о край ванны и встала. Струйки воды скатывались по ее смуглой коже, и де Эспиноса на мгновение замер. Глубоко вздохнув, он провел руками по бедрам Беатрис, поднимаясь к талии, затем его ладони скользнули на ее поясницу, а после спустившись ниже, сжали упругие полушария ягодиц.

Он поднялся на ноги и, взяв льняную простыню, закутал в нее Беатрис, затем легко подхватил на руки и шагнул к кровати. Опустив ее на покрывало, де Эспиноса стянул через голову рубаху, затем прильнул к губам жены, всей кожей ощущая чуть ее влажную после купания нежную кожу и вдыхая ее пьянящий аромат.

— Я стал богаче, у меня есть Изабелита, — прошептал он, на миг оторвавшись от нее, — однако, во имя продолжения рода, нам надо постараться еще...

— Мы должны удвоить усилия... — так же шепотом отозвалась Беатрис, вновь подставляя губы для поцелуя.

***

Де Эспиноса и не предполагал, как скоро будет удовлетворено его любопытство по поводу реакции дона Алонсо на произошедшее. Тем же вечером де Ованда прислал записку, приглашая к себе. И первым, кого увидел дон Мигель, входя в кабинет наместника, был дон Алонсо, лицо которого казалось подобием застывшей алебастровой маски. Де Ованда отсутствовал, посему дон Алонсо позволил выплеснуться своему бешенству.— Смерть Нуньеса Морено — ваших рук дело? — прорычал он, едва де Эспиноса появился на пороге.Де Эспиноса изобразил удивление: — С чего это взбрело вам в голову, дон Алонсо? Вы же утверждали, что он скрывается в надежном месте. — Ему кто-то помог сбежать. А потом прикончил.— И как же я могу быть к этому причастным? Как вы изволили заметить, моим людям нечего было и пытаться разыскивать его.— Я более, чем уверен, что это вы, — дон Алонсо стиснул челюсти, с ненавистью глядя на де Эспиносу.— Вы можете быть уверены во всем, что вам заблагорассудится. Я же, со своей стороны, ставлю под сомнение существование этого вашего Нуньеса. Иначе почему вы так и не использовали эту карту в вашей игре против меня? — не скрывал иронии де Эспиноса.— Напрасная язвительность, — процедил де Лара. — У вас полно и других грехов, мне достаточно взять на себя труд заняться ими.Во взгляде дона Мигеля вспыхнула ярость:— Кто из смертных без греха? Лучше займитесь спасением своей души, дон Алонсо.На пороге кабинета возник де Ованда. — Приветствую благороднейших сеньоров! — он обвел их взглядом, и дону Мигелю опять почудилось злорадство в его глазах: — О, вы чем-то огорчены?Поскольку ответа не последовало, наместник продолжил:— А у меня, напротив, радостное известие. Но! — он поднял палец вверх. — Неофициально. Ведь Англия — союзница Испании...На лицах благородных сеньоров отразилось вежливое внимание.— Сегодня я получил донесение: на Ямайке несколько дней назад произошло катастрофическое землетрясение. А самое главное — Порт-Ройял полностью разрушен, и море поглотило его руины! Воистину, перст Всевышнего указал на это пиратское гнездо и сосредоточие гнуснейших пороков, и его жителям воздалось... Дон Мигель, — вдруг прервал сам себя наместник, взглянув на оцепеневшего де Эспиносу. — Что с вами?— Невыносимая жара, дон Бартоломео, — растянул губы в кривой усмешке де Эспиноса. — Разумеется, еретики понесли заслуженное ими наказание.— Ну, если вы неважно себя чувствуете, пожалуй, я не буду вас больше задерживать. И вот еще что — надеюсь на ближайшем приеме вновь увидеть не только вас, но и вашу очаровательную супругу.— Донью Беатрис смущает блеск и суета светской жизни. Она целиком посвятила себя делам милосердия и заботам о нашей дочери, в чем ее горячо поддерживает ее духовник.— Если таково ее душевное стремление, — протянул де Ованда, — я не смею настаивать...Де Эспиноса молча поклонился, затем повернулся и медленно пошел к дверям....Перст Всевышнего! В первый миг де Эспиноса ощутил растерянность, даже досаду. Почему именно так должно было завершиться их противостояние с Питером Бладом? Затем ему пришло в голову, что не поэтому ли он потерпел поражение в поединке на Исле-де-Мона? Он подумал об Арабелле Блад. Сверкание летящего к нему клинка и ее взволнованное, прекрасное лицо... Хочет ли он знать, выжила ли она? Но разве он должен тревожиться за донью Арабеллу, разве он все еще любит ее? И все-таки — послать в Порт-Ройял Лопе, чтобы тот выяснил все наверняка? А если Бладу удалось уцелеть — в хаосе, который царит сейчас на Ямайке, несложно довершить месть... Однако последняя мысль вызывала неясный протест. Он мог и раньше подослать к Бладу наемных убийц, но не сделал этого. Не сделает и сейчас... Пусть судьба его врагов останется в руках Господа...