Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов - Дозуа Гарднер - Страница 25

У дверей стоят двое похожих, как братья, черноволосых индейца с челками, по прямой линии обрезанных прямо над бровями.

— Леди, — говорит один, — можно мы работать у вас за еду?

Тут они замечают у меня в руке пистолет, и лица у них вытягиваются.

Собаки прыгают рядом.

— Я дам вам что–нибудь поесть, и вы уйдете, — предлагаю я.

— Уходить, — соглашается тот, кто начал беседу.

— Меня ограбили, — объясняю я.

— Мы вас не грабить, — заверяет он. Взгляд у него прикован к пистолету. Его товарищ делает шаг назад, смотрит на ворота, а затем на меня, словно прикидывая, стану ли я стрелять, если он побежит.

— Знаю, — киваю я. — Но кто–то пришел сюда, я накормила его, а он меня обокрал. Вы расскажете всем, чтобы никто сюда не ходил, хорошо?

— Хорошо. Мы уходить.

— Скажите людям, чтобы сюда не ходили, — повторила я. Дам им что–нибудь поесть и взять с собой. Терпеть не могу все это. Вот двое молодых мужчин в чужой стране, которые голодны и ищут работу. Запросто может статься так, что я буду спать в машине. Стану бездомной. И захочу, чтобы кто–нибудь пожалел меня.

Я просто боюсь.

— Гудзон! Эбби! — сурово прикрикиваю я на собак, и оба мужчины вздрагивают. — Домой!

Собаки плетутся за мной и не понимают, что они сделали не так.

— Если хотите есть, я вам что–нибудь дам, — снова говорю я. — Расскажите всем, чтобы не приходили сюда.

Похоже, они не понимают меня, медленно пятятся, затем разворачиваются и быстро выходят за ворота, закрывая их за собой.

Я опускаюсь прямо на землю там, где стояла, колени дрожат.

Ранний вечер, в синих небесах висит луна. Через забор мне видны кусты и пустыня — беспощадная земля, в которую, наподобие окаменелых хребтов апокалипсических зверей, врываются горы. Ландшафт вполне подходящий для сумасшедших банд мутантов, рассекающих по окрестностям на убогих машинах. Этнических пережитков Америки с размалеванными физиономиями, заплетенными в косы волосами, украшениями из блестящих СD-дисков и зажигалок, добытых из руин цивилизации. Пустыня по–байроновски чрезмерна в своих крайностях.

Тех двух парней я не вижу. Нет никого в мехах, с раскрашенными синим лицами, оседлавших багги, собранных из мотоциклов и увешанных черепами врагов. Там всего–навсего парочка ребят из Никарагуа или Гватемалы в футболках и джинсах.

И я сижу и смотрю, как темнеет в пустыне, восходит луна, а в руке у меня — незаряженный пистолет.

Один из самых мощных и новаторских талантов, появившихся в НФ за последние десятилетия, Брюс Стерлинг опубликовал свой первый рассказ в 1976 году. К концу 1980-х он стал известен как автор серии рассказов, действие которых разворачивается в экзотическом будущем «шейперов и механистов», и написал такие крупные произведения, как «Схизматрица» («Schismatrix») и «Острова в Сети» («Islands in the Net»), Кроме того, он получил известность как редактор антологии «Зеркальные очки» («Mirrorshades: The Cyberpunk Anthology») и критического журнала «Cheap Truth», ставших, пожалуй, основными движущими силами киберпанка. В числе других книг Стерлинга можно назвать снискавшую одобрение критиков работу о применении Первой поправки к Конституции США в сфере компьютерных сетевых технологий «Подавление сопротивления хакеров: закон и беспорядки на электронной границе» («The Hacker Crackdown: Law and Disorder on the Electronic Frontier»), а также «Искусственный ребенок» («The Artificial Kid»), «Глубинные течения» («Involution Ocean»), «Бич небесный» («Heavy Weather»), «Священный огонь» («Holy Fire»), «Распад» («Distraction»), «Дух времени» («Zeitgeist»), «Зенитный угол» («The Zenith Angle»), написанную в соавторстве с Гибсоном «Машину различий» («The Difference Engine»), футуристическое эссе «Будущее уже началось: Что ждет каждого из нас в XXI веке?» («Tomorrow Now: Envisioning the Next Fifty Years») и такие заметные сборники, как «Кристальный экспресс» («Crystal Express»), «Сверхразум» («Globalhead»), «Схизматрица», «Старомодное будущее» («А Good Old–Fashioned Future») и «Выдумщик на службе» («Visionary in Residence»). В последние годы были выпущены коллекция самых значимых рассказов автора «Главное. Лучшие произведения Брюса Стерлинга» («Ascendancies: The Best of Bruce Sterling») и роман «Кариатиды» («Caryatids»). За «Велосипедного мастера» («Bicycle Repairman») Брюс Стерлинг в 1997 году наконец получил давно заслуженную премию «Хьюго», и еще одну «Хьюго» ему вручили в 1999-м за «Такламакан» («Taklamakan»).

В описанной ниже едкой и пронизанной политическими намеками истории, полной стерлинговского фирменного невозмутимого юмора, автор опытной рукой раскручивает рулетку альтернативных миров Европы. И никто не знает, где остановится шарик…

Журналистская этика требует скрывать конфиденциальные источники. Так что я не называл имени Массимо Монтальдо, хоть и знал, что это не настоящее имя. Массимо ввалился в высокую стеклянную дверь, с грохотом уронил саквояж и сел напротив. Встретились мы в обычном месте — в кафе "Елена", темном и уютном, выходящем на самую большую площадь Европы.

В «Елене» было два зала, узких и величественных, как гробы из красного дерева, с высокими, красными же потолками. Это местечко повидало немало сокрушенных странников. Массимо никогда не поверял мне своих личных огорчений, но сейчас они читались у него на лице так же явно, как могла бы быть заметна спрятанная за пазухой обезьянка.

Массимо Монтальдо, подобно всем хакерам мира, производил впечатление умного человека. Как многие итальянцы, он старался выглядеть любезным. На нем была грязестойкая немнущаяся дорожная одежда: черная куртка из шерсти мериноса, черная рубашка из американской джинсы и черные брюки–карго. Еще на нем были шикарные черные кроссовки неизвестной фирмы с дикими пузырчатыми подошвами.

От этих кроссовок мало что осталось, они держались только на шнурках из сыромятной кожи.

Если судить по швейцарско–итальянскому акценту, Массимо много времени проводил в Женеве. Он четырежды сливал мне секретную информацию — хрустящие схемы, которые выхватывал, по–видимому, прямо из швейцарского патентного бюро. Однако в Женеве сведений об этих патентах не имелось. Не было там никакой информации и на человека по имени Массимо Монтальдо.

Всякий раз, когда я пользовался откровенностью Массимо, трафик моего блога удваивался.

Я понимал, что спонсор или, скорее, куратор Массимо использует меня для манипуляций в тех областях промышленности, о которых я пишу. Где–то на рынке срывались большие куши, кто–то по–бандитски наживался.

Я прибыли не получал и сомневаюсь, что ее получал и Массимо. Я никогда не вкладывался в акции компаний, которые освещал как журналист, потому что эта дорожка ведет в ад. Что до юного Массимо, он свою дорожку в ад уже натоптал.

Парень вертел в руках тонкую ножку бокала с бароло. Ботинки его были разбиты, волосы — немыты, и брился он, похоже, в туалете самолета. На лучшее в Европе вино он посмотрел как на скорпиона, готового ужалить его в печень. А потом заглотил его залпом.

Официант без напоминаний налил ему еще. В «Елене» меня знают.

Мы с Массимо неплохо понимали друг друга. За болтовней об итальянской технике — он знал все компании от «Алесси» до «Занусси» — я скромно передал ему несколько полезных мелочей. Карту мобильного, оформленную на другое имя. Пластиковую бирку–ключ от номера местного отеля, снятого на третье лицо. Массимо не пришлось бы показывать там паспорт и прочие документы.

«Гугл» выдавал информацию о восьмерых Массимо Монтальдо, и ни одним из них мой собеседник не был. Массимо прилетал невесть откуда, откладывал золотое информационное яичко и угребал в темноту. Я, оказывая мелкие услуги, прикрывал его. Безусловно, кроме меня, имелись и другие, питавшие к нему острый интерес.

Второй бокал бароло разгладил угрюмые морщины на его лбу. Он потер похожий на клюв нос, поправил непокорные черные волосы и оперся о каменную столешницу обоими затянутыми в шерсть локтями.