Выбери любимый жанр

Радужный мост (СИ) - "Роудж" - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Радужный мост

Пролог

Рановира — цветущий сад и вечный праздник. Шумный, многоголосый, как перезвон колокольчиков, что не смолкает ни на секунду. Но даже в этом краю находится место тишине. Одинокая башня вечно в тени, а старый камень скрадывает звуки шагов, будто само это место пытается скрыть свое существование. Но кошки — весьма любопытные создания, которые находят особую прелесть в том, чтобы добраться до мест, где их присутствие будет совершенно излишним.

Дымник часто приходил к Одинокой башне. Проворно взбегал по кружевному мосту, сидел на самом краю, пристально вглядываясь в вечно запертые двери. Искал, а что именно — не мог сказать и сам. Двери безмолвствовали, а кот, сотканный из тумана и лунного света, уважал их молчание.

Но на этот раз все было совсем не так. Силуэт башни еще только показался из-за поворота, а Дымник уже знал — сегодня башня не одинока. Он припал к земле, растворился легкой туманной дымкой и поплыл вперед, прячась в каплях вечерней росы и травяных тенях.

На мосту кто-то стоял. Фигура, сотканная тенями и отраженным светом луны, казалась нереальной, но Дымник был совершенно уверен — ему не показалось. Уж в чем, а в тенях и туманах он разбирался получше многих. Кот приблизился, обвился вокруг опоры моста и занялся тем, что у кошек получалось лучше всего еще с самых незапамятных времен: он наблюдал.

В свете восходящей Луны Дымник видел самую неожиданную фигуру из всех, кого мог встретить на мосту. Впрочем, он совершенно никого не ожидал встретить здесь, а значит, увидеть у дверей короля было самым естественным событием из всех возможных.

Король Рановиры стоял на мосту, и лунные тени бродили по его лицу, придавая ему выражение невероятной тоски, какой Дымник в своей жизни не видел ни у одного живого существа. И меньше всего ожидал увидеть у вечно смеющегося короля фейри. Но король стоял на мосту и о чем-то печалился, а печаль, как известно, давным-давно была запрещена в Рановире особым королевским указом. Но короли на то и короли, чтобы быть выше собственных законов.

Дымник плотнее прижался к опоре моста, превращая свое тело в совсем уж легкую и невесомую тень, только глаза его то и дело вспыхивали бирюзовыми огоньками. А король все стоял, и губы его что-то беззвучно шептали, он протягивал руки к Дверям, все не решаясь коснуться их, и бессильно опускал обратно. Дымник смотрел — и не верил собственным глазам, ведь он никогда не видел, чтобы король не мог сделать то, чего ему хотелось, а пальцы короля все скребли в молчаливом бессилии железные скрепы, терзали засовы, искали малейший зазор в каменном монолите и не находили его.

Дымник смотрел и все никак не мог понять, что за странное чувство разливалось у него под шерстью, пронизывало всю его туманную суть и отдавалось тоской в маленьком кошачьем сердце. Но с этого дня все его кошачье любопытство хотело только одного — узнать, что же скрывается за таинственными дверями, и отыскать способ открыть их для своего короля.

И приснился Кот

Они уходили. Хозяева лесов, последние осколки того, старого мира. Они уходили и уносили с собой последние частички волшебства. Уходили из мира, в котором им не нашлось места.

Эйшелин смотрела и все никак не могла оторваться: бесконечный караван огромных существ практически плыл над землей, не приминая ни одной травинки, и растворялся в бескрайней голубизне неба. Куда они уходили?

— Эйшелин! Эйше! — голос вырвал ее из того странного оцепенения, что заставило девочку замереть на холме и до рези в глазах, боясь моргнуть, всматриваться в диковинных существ.

— Ну на что ты уставилась? — Роман остановился рядом с ней, недоуменно смотря вперед.

«Он не видит. Он ничегошеньки не видит», — сердце сдавила горечь. Совсем рядом, так, что практически можно было коснуться рукой, проплывало настоящее чудо, а Роман не мог его увидеть.

— На облака, Роман. Просто на облака, — Эйшелин с трудом сглотнула ком в горле и украдкой вытерла глаза. Она не знала, отчего они слезятся: то ли от того, что она слишком долго старалась не моргать, то ли от осознания, что сказка закончилась.

— Облака? Ну… да, странные, — Роман пожал плечами. Облака его не интересовали.

Огромное косматое существо замедлило свой шаг, его голова самую чуточку повернулась, и Эйшелин показалось, что оно смотрит прямо на нее. Внимательно и напряженно, будто пытается понять, видит ли она его. Эйшелин нерешительно подняла руку и помахала. Большая лапа приподнялась в ответном жесте, а голову практически надвое рассекла улыбка. Кому-то она могла показаться жуткой.

«Мы еще встретимся, Видящая», — мысль толкнулась в виски, и Эйшелин улыбнулась. По пронзительно голубому небу плыли облака, а где-то за их кромкой глаз улавливал сияние Радужного моста, того самого, за которым еще осталось место для волшебства.

«…Мы еще встретимся», — когда Эйшелин открыла глаза, эти слова все еще звучали в ушах. Девушка нахмурилась, пытаясь отогнать навязчивое видение. Облако. Кажется, это называлось так. Но облака, которые она видела каждый день, были совсем не такими: тяжелые, желто-серые, они иногда опускались совсем низко, смешивались с городским туманом. Дышать тогда становилось совсем невмоготу, и Эйшелин, как, впрочем, и остальные жители города, прятала лицо за грязно-зеленым респиратором. В ее сне облака другие, но какие именно, вспомнить никак не получалось.

Размышляя об облаках, Эйшелин торопливо собиралась: пусть она и проснулась раньше, чем зазвонил будильник, но времени все равно катастрофически не хватало — маленькая типография, в которой она работала наборщицей, располагалась на одном из нижних уровней города, и дорога занимала у нее добрых два часа. К моменту, когда Эйшелин, на ходу поправляя респиратор, ввинтилась в поток людей, направляющихся к автобусной остановке, она и думать забыла о всяких облаках.

***

День пролетел незаметно: стучали машинки, громко переговаривались люди, стараясь их перекричать, кто-то куда-то спешил, что-то терял, проливал кофе на последние статьи, готовящиеся к верстке, фальшиво извинялся и спешил дальше по своим делам… Привычная, рабочая кутерьма, которая затягивала в себя, поглощала и вытесняла все постороннее. Эйшелин растворилась в ней, точно так же стуча, бегая, извиняясь и что-то делая, пока гудок соседнего завода не перекрыл все остальные шумы, оповещая об окончании рабочего дня.

Поток людей вынес ее из здания типографии, повел за собой дальше привычным маршрутом работа-остановка-дом, но Эйшелин ловко вывернулась из него, вливаясь совсем в другой, направляющийся к большому недавно открытому магазину. Новенькие витрины все еще блестели: городская пыль не успела превратить их в такую же грязно-серую массу, как и все вокруг, продавщицы заученно улыбались и сверкали накрахмаленными воротничками. Эйшелин знала, что пройдет пара недель и этот магазин станет точно таким же, как и остальные его собратья, но пока он весь был яркий, будто хрустящий от чистоты, и она наслаждалась этим, бездумно двигаясь между рядами и рассматривая покупателей.

Вот необъятных размеров суровая дама просила выбрать ей консервов посвежее, а вот кот во фраке настаивал на том, чтобы ему продали непременно рыбные. Эйшелин мазнула по ним взглядом, а в следующую секунду остановилась, будто налетела на стену. Она развернулась, во все глаза рассматривая, как самый настоящий кот, только вполне человеческого размера, во фраке и при бабочке настойчиво спорит с продавщицей и стучит когтем по баночке с яркой этикеткой.

— Эй, осторожнее, — кто-то налетел на нее, Эйшелин отвернулась, торопливо забормотав извинения, а когда снова повернулась, то увидела высокого джентльмена в старомодном плаще и пенсне. Никаких котов. «Привидится же такое», — прошептала она себе под нос.

1
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Радужный мост (СИ)
Мир литературы