Проклятие предтеч (СИ) - Дубровина Марина Михайловна "Lord Corvus Loki" - Страница 37

С хрустом сжались кулаки. Осознание пришло неожиданно, словно гром среди ясного неба: если раньше хотелось прикопать эту девицу и забыть, как страшный сон, то теперь возникло совершенно иное желание.

А если подумать, то на кой он ей сдался? Что он может предложить, кроме постоянной опасности и неудобств? И с каких пор его волнуют подобные вопросы?

Тяжело сев верхом на стул, Коннор уткнулся лбом в спинку.

Только что девушка была при смерти и вот теперь готова уйти. Вроде бы еще вчера она в нем нуждалась, а ныне сама кого хочешь закопает или доведет до самоубийства лучше любого ассасина. Да, многого не умеет, но зачем ей это ТАМ?

- Если ты что-то хотел бы мне сказать, старик, то самое время, – сообщил индеец пустоте.

- Коннор! – вихрем влетела в комнату девица, распугав тишину. Встрепенувшись, Радунхагейду поднял голову. – Эти придур... что случилось? – Хизер каким-то непонятным образом уловила настроение наставника.

- Все в норме. Устал, – ассасин кисло улыбнулся.

- А, ну это поправимо, – девушка ухмыльнулась так, что стало не по себе – так “улыбаются” акулы перед броском. – Они достроили. Надо опробовать!

- Что-то мне не хочется, – осторожно возразил Коннор.

- А я тебя что, спрашиваю? Баня – лекарство от всех болезней и от хандры – тоже! А ну, пошел! – Хизер за руку сдернула со стула Радунхагейду и принялась толкать его к выходу, упираясь руками в спину. – Летим, птичка, я знаю, где много вкусного!

- Я не птичка, – шутливо упирался индеец в дверном проеме. – Я завтракал!

- Да кто тебя спрашивает-то?! – разбежавшись, Хизер плечом таки вышибла Коннора из библиотеки. – Или хочешь мыться в реке?!

- В реке уже холодно, – согласился наставник. – А это безопасно?

- Небезопасно – это меня сердить! – Хизер встала, уперев руки в бока. – А то я сама тебя помою!

- А вот это уже аргумент, – Коннор послушно пошел на казнь, – еще оторвешь что-нибудь!

Баня работала исправно. Вечером, сидя под дверью и слушая вой запертого внутри ассасина о пыточной и каннибалке, Хизер болтала ногой.

- Мойся-мойся, пар костей не ломит! – подначивала ученица.

- Выпусти! Я больше не буду! – голос индейца был не столько страдающим, сколь глумливым.

- Что не будешь? – озадачилась девица.

- Ничего не буду! – судя по звукам, кто-то только что опрокинул на себя ведро воды.

- И гонять меня по лесу не будешь? – сделка обещала быть выгодной.

- А вот это буду. А еще я тебя здесь на ночь запру, – ехидно пообещал ассасин.

- Это еще зачем?! – возмущенно оглянулась на закрытую дверь девушка.

- За углом! – кажется, кто-то ловил кайф.

- Мало того, что ты явно балдеешь от русской бани, так ты, гад, еще и духа русского нахватался! – Хизер расхохоталась. – Абсолютно наш ответ! Правда, бабушка обычно отвечала, что за амбаром!

- Напомни мне, чтобы я тебя заставил рассказать про эту твою Россию. Судя по всему, веселое место! – Дверь распахнулась, ударив девушку по заднице и выпуская клубы пара на волю, и наружу высунулась лохматая мокрая башка. – Я жив, – сообщил Радунхагейду, со свистом втягивая воздух. – Удивительно.

- А еще ты смотришься куда как приятнее, чем обычно, – потирая ушибленное, сообщила послушница. – Оказывается, у тебя рожа тона на два светлее. Хотя нет, это, пожалуй, можно назвать лицом. Ну что, стоило строить? – Хизер смотрела, как Коннор старательно застегивает рубаху.

- Ради этого стоило тебя терпеть. Но табличку “Пыточная” все же повешу.

- Мерзавец. Пошел вон, моя очередь! – Хизер вытащила напарника из предбанника и захлопнула за собой дверь.

- Тебя ждать? – поинтересовался индеец, надевая китель.

- Лучше не надо! Таких звуков от меня ты еще не слышал!

- Каких? – удивился Коннор.

- Таких, какие слышат от женщины только после свадьбы! – прилетел ответ.

- А почему я тогда могу их здесь услышать? – догнал наставника когнитивный диссонанс.

- Коннор... Хотя нет – Радунхагейду, ты идиот без полового воспитания! – рявкнули из-за двери, озадачив индейца еще больше.

- Какого?! При чем тут пол?! – Стон прокатился по бане, заставив покраснеть даже мышей. – Кажется, понял какого. – Коннор боком выбрался на улицу и покосился на постройку. – Вроде никого там больше не было... Как?!

Следующий стон привел наставника к мысли, что входную дверь стоит прикрыть и сесть на скамейку рядом. Мало ли, что могут подумать проходящие мимо люди? А так и он ни при чем, и никто проверять не полезет, в чем же дело.

Стонала девушка отменно. Спустя минут пятнадцать ассасин заткнул уши, чтобы больше не слышать этого безобразия.

- Бордель. Определенно бордель. Монастырь таких не принимает, – пробормотал он.

В более идиотскую ситуацию попадать ему еще не доводилось.

Хизер, улыбаясь до ушей, счастливая, что кот, получивший долгожданную сметану, продолжала совершенствовать актерское искусство. Доводить наставника до исступления ей нравилось больше, чем доводить его до бешенства. Лишь одно омрачало столь простое счастье: документ расшифровывался слишком быстро.

Иногда девушка задавалась вопросом: а что, если она осталась бы здесь, с Коннором? Ответить было очень сложно. Ассасин был неприступен, как скала, и всегда держал дистанцию. Порой Хизер казалось, что она обуза и только мешает ему жить. С другой стороны, она прекрасно помнила, как он дрых около кровати, когда ненадолго просыпалась во время болезни, в доме лекаря.

Возможно, стоило попытаться воспользоваться тем временем, что у них осталось, чтобы выяснить, насколько она ошибается.

====== Утренние кошмары и кухня ======

После бани всегда так приятно заснуть, не почесываясь и не морща нос от исходивших от тела “ароматов”. Вытянувшись под одеялом, Хизер улыбалась, словно ребенок, довольная прошедшим днем. Сны будут безмятежны, а кровать – тепла и мягка, не то что показалось в первый день.

Говорят, человек привыкает ко всему, и это воистину так. Поспав неделю в лучшем случае на полу, вы потом самую старую панцирную кровать будете каждое утро нежно лобызать в изголовье. Это девушка теперь знала на своем опыте.

Даже не успев посчитать овец, сладко зевнув, она отдалась Морфею, как последняя... уставшая женщина.

Коннор чувствовал себя... странно. Недавняя рана больше о себе не напоминала, телу было хорошо и свободно, голова, обычно к вечеру тяжелая, наполнилась легкостью, а оттого и ненужными в данный момент мыслями. Слова ложились на бумагу одно за другим, вырисовывая зашифрованное послание старого тамплиера.

“Наверное, я был бы немало удивлен, что кто-то смог прочесть этот отчет. Найти его будет возможно лишь в случае моей гибели, а если эти строки дошли до читателя, значит я мертв. Весьма печально. Речь пойдет о знании столь древнем, столь важном, сколь важна жизнь в целом мире... ”

- Да ты еще и поэт, – фыркнув, Коннор отложил перо и, похрустывая костяшками пальцев, задумался.

В мыслях пролетали воспоминания об островах, картах, прошедших поблизости морских сражениях, а также о поисках предыдущих, столь же важных частиц Эдема...

И все эти мысли перекрывал образ глумливой девицы, почему-то размахивающей пиратским флагом.

- Я не могу так работать! – Коннор хлопнул ладонью по столу и с чистой душой завалился спать здесь же, на диване, свесив ноги через подлокотник.

Так с утра и застукала наставника разбуженная невнятными вскриками Хизер.

- Полпаруса, чтоб вас, Фолкнер... – разметался во сне капитан, свесив с дивана уже не только ноги, но и руки. Судя по всему, снился ему кошмар. Девушка тихо прошла и присела на подлокотник в изголовье, с интересом наблюдая за мечущимся во сне другом, по лбу которого стекал крупными каплями пот. – Страхуй... Лини проверить... – пробормотал ассасин, поворачивая голову. Хизер подавилась смехом, вспомнив анекдот про “от страхуя слышу!”. – Ищите... Все за борт! – дернулся Коннор и с жутким грохотом сверзился с дивана, но так и не проснулся.