Миссия для чужеземца (СИ) - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 5

Дядя вновь замолчал, приблизился и несколько секунд пристально разглядывал Сашку.

- Ты тля. Ты ничего не знаешь. Этот дальний мир слаб и бледен. Материя здесь тонка. Сила почти ничего не стоит. Магия не действует. Но даже в этих условиях твой предок сумел достичь цели. Как? Жаль, но этого мы уже не узнаем. Ты будешь читать это.

- Что... именно? - прошептал Сашка.

- Восемь строчек на первой странице, - ответил Илья Степанович. - Ты должен прочитать первые восемь строк. Бессмысленные слова. Но нужная сила в них есть. Если прочитаешь и ничего не произойдет, будешь читать еще и еще. Но советую молиться, чтобы я исчез. Помни: твоя жизнь в моих руках.

Он снова дал Сашке воды, заставил пить, плеснул остатки в лицо, а затем поднял перед ним бутылку с темной жидкостью.

- Ну? Только без обмороков. Обычная кровь. Ну, не совсем обычная, но кровь. Твоя, конечно. И причем далеко не вся. Скажем так: десятая часть. Или чуть больше, если считать и то, что пролилось. Горлышко узкое.

Сашка как сквозь туман смотрел на дядю, балансировал на носках и с трудом удерживался, чтобы опять не потерять сознание. Илья Степанович открыл бутылку, намазал кровью неровный круг на полу. Встал в центр, выпрямился, закрыл глаза, и, бормоча что-то, повернулся вокруг себя. Мазнул ладонью по лбу, по щекам, по груди, повесил бутыль на шею, взял книгу, сунул Сашке под нос.

- Читай!

- Эскитес Ас эс Офа о оро Гардс. Эл-Лиа сал эс Ома и, Ома ор, - начал Сашка.

- Громче! - крикнул Илья Степанович.

- Эскитес Ас эс Офа о оро Гардс... - возвысил голос Сашка, не отрывая глаз от книги и видя, что ее страницы начинают темнеть и закручиваться по углам. - И сае, эно Алатель абигар, па Меру-Лиа эс би наивар Гор... - продолжил он, с ужасом наблюдая, как края книги занимаются пламенем.

- Еще раз! - заорал Илья Степанович, отбрасывая в сторону пылающую книгу и вытягивая руки вверх.

И Сашка продолжал читать наизусть, уже не контролируя хрипящий голос и только с ужасом отмечая, что кровавый круг начинает светиться. И что языками пламени занимаются и пол, и ноги Ильи Степановича.

- Читай! Чертов огонь! - орал Илья Степанович, вдруг странно становясь выше ростом и сгибаясь под потолком. - Читай, Арбан!

И Сашка читал, пока из пылающего пятна не поднялся светящийся кокон и не донесся торжествующий рев:

- Прощай, Арбан! Когда будешь подыхать возле своей мертвой тетки, знай имя того, кто убил тебя и уничтожил твой род. Илла!

Сашка пришел в себя от нестерпимой духоты уже через несколько минут. На полу дымилось выжженное пятно. Обугленные остатки книги лежали поодаль. Жар шел от стен. Дом горел снаружи. Внутрь кухни пока проникали только плоские языки дыма. Они заползали в щели между бревнами, через приоткрытую дверь во двор, через дверь в переднюю половину дома, между половицами. Дым собрался под потолком, схватил Сашку за горло, запустил корявые пальцы в легкие. Языки пламени сверкнули на входной двери, лизнули ее и бодро побежали к притолоке. Лопнуло от температуры стекло на окне. Защелкал шифер на крыше. Рухнуло что-то со стороны двора.

- А! - попытался закричать Сашка, но только сип вырвался из горла.

Он выкрутился на стягивающих его веревках, взглянул на мертвую тетку, юбка на которой уже начинала парить от близости огня, и закрыл глаза. Он должен убраться отсюда. Убраться отсюда, как угодно убраться. Он должен выжить. Убраться отсюда!

Эскитес Ас эс Офа о оро Гардс

Эл Лиа салс эс Ома и, Ома ор

И сае эно Алатель абигар

Па Меру Лиа эс би наивар Гор

Па Меру Лиа эс би эсала Сет

Па Вана эска эс би кей т Эл Айран

Па Эл Лиа эйтен эска эс би хнет

Ба эй баэска эс би хнет асэс Ан

И еще раз...

...он очнулся на той самой дороге и пополз к источнику. Расстояние, которое следовало пройти за секунды, показалось бесконечным. Он полз и видел, как сначала ефрейтор, а затем майор поочередно выпивают его фляжку воды, появляются снова и опять выпивают его фляжку, и снова появляются. Как майор трясет его за плечи и требует: сожми кулак, Сашка Арбанов, сожми кулак. Он сжимает кулак, а майор кричит: не тот кулак, Сашка Арбанов, не тот кулак! Ты что, «право» от «лево» не отличаешь? И мечущиеся по вагону пьяные дембеля тоже были здесь, но пили они не водку, а чистую воду. Чистую холодную воду. Воду, которая смачивает волосы, проникает под воротник, освежает тело, горло. Которая проясняет взгляд и утоляет невыносимую жажду. И с трудом открыв глаза, Сашка понял, что каким-то чудом он все-таки добрался до воды и теперь лежит, склонив голову под холодные струи. Опираясь о валуны и удивленно разглядывая обожженные обрывки веревок на запястьях, он медленно встал. Нащупал выемку в скале. Медленно занес ногу. Оперся о замшелый камень. Ступил. Принимая на лицо водопад брызг, схватился за следующую выемку. Оперся предплечьем о выступ скалы. Сделал еще шаг. Еще. Ухватился за гребень и тяжело перевалился вперед, последним взглядом поймав серую ленту дороги, зеленое море леса до горизонта и лоскут синего неба.

Где-то вверху раздавался свист. Наверное, тетка не закрыла дверь во двор, поэтому шум ветра, цепляющегося за позеленевшие от времени листы шифера, кажется столь громким. И это заунывное северное пение из репродуктора. Сквозняк, который гладит его по правой щеке, слишком теплый для середины марта.

Мамы больше нет.

Скоро ехать обратно.

Снова окунаться в испепеляющую жару.

Сожми кулак, Сашка Арбанов, сожми кулак.

Запах горелого. Тетя Маша. У тебя опять что-то подгорело. Да выключи же этот репродуктор. Тетя Маша. Илья Степанович. Илла.

Сашка попытался шевельнуть ладонями, почувствовал сквозь подсохшие повязки слабую боль и открыл глаза.

Над его постелью нависала серая каменная плита, поэтому яркий свет, падающий из отверстия в потолке, устроенного из таких же плит, не слепил. Стена, у которой стоял лежак, и две, примыкающие к ней, скорее всего, были созданы природой. Четвертая несла на себе следы вмешательства разума и умелых рук. Устроенные в ней дверь и пара узких окон, напоминающих бойницы, в отличие от мебели имели почти правильную форму. В качестве стола использовался собранный из потемневших досок деревянный щит, укрепленный на внушительном каменном основании. Скамьями служили опрокинутые на бок деревянные чурбаки разной длины, стесанные вдоль сердцевины ствола до плоскости и опирающиеся на пол отшлифованными сучьями. Приоткрытая дверь покачивалась на ременных петлях. И тут и там висели засушенные растения, узлы и мешочки. В нишах и впадинах стояли сосуды и емкости.

Сашка поморщился от новой волны гари и, с трудом повернув голову, увидел очаг. Над пламенем на цепи висел котел. Рядом находился кто-то, напоминающий человека, но именно неуловимая доля непохожести повергла Сашку в ужас. Невысокий незнакомец стоял спиной, помешивал какое-то варево и почти не двигался, но Сашка готов был поклясться, что он способен согнуть тонкое тело в любую сторону. Обычная серо-зеленая куртка, такие же штаны, коричневые мягкие сапожки, широкий пояс, украшенный многочисленными шнурками, ременными петлями и кольцами, не могли скрыть удивительную способность, она сквозила в каждом движении.

Сашка почувствовал изнеможение и закрыл глаза. В голове шевельнулась мысль, что все произошедшее с ним вчера или сегодня, конечно, сон, но он еще не прекратился, поэтому нужно проснуться. Он постарался расслабиться и отключиться от всего происходящего или снящегося. Вновь почувствовал сквозняк на щеке, исключил из нужных ощущений запах от падающих из котла брызг, пение существа, свист ветра и стал прислушиваться к тому, что пробивалось через головную боль извне. Неожиданно звуков и ощущений оказалось довольно много. В отдалении слышались стрекот, пощелкивание и целая лавина чуть различимых, но разнообразных свистов неизвестного происхождения. Какое-то насекомое дзинькало за дверью. Еле слышно постукивала деревянная лопатка о стенки котла. И ручей. Рядом звучал ручей. Причем это не был шум или шелест маленького водопада или журчание пробирающегося между валунами потока. Он слышал смиренное и спокойное взбулькивание внутри какой-то емкости, возможно чаши или сруба родника, который именно здесь, рядом, появлялся на свет и неслышно убегал куда-то.