Бремя чести (СИ) - "Darling Jen" - Страница 37

— Нет, — она слегка побледнела, — кажется, там…

Сегрик застыл на месте. Потом он кивнул, и они тихо возвратились в столовую. Денра, кусая губы, села на диван, Сегрик же заходил по комнате, прислушиваясь к звукам снаружи.

Экроланд тоже нашел коридоры несколько длинноватыми, но поскольку он бежал, то преодолел это расстояние за несколько секунд.

Потом он увидел полоску света под одной из дверей, а по ушам резануло криками, доносящимися из-за нее.

Он рванул дверь на себя и от увиденного чуть не отступил назад.

Тварь разрослась и заняла полкомнаты. Ее тело вытянулось настолько, что стало напоминать мохнатую змею, набухшую меж столов. Один виток тела подмял глобус, тот лопнул на две половинки. Лапы с когтями со всех сторон, качаясь, тянулись к Аткасу, который отважно рубил их ножом, и одновременно голосил во всю мощь легких.

Экроланд протянул меч вперед. С губ его потекла торопливая молитва Талусу, заставившая тени расступиться и осветить ярким светом всю комнату. Он пронзал тварь мечом, и исступленно скороговорил молитву, накладывая вокруг себя множество разнообразных заклинаний.

Тварь отстала от Аткаса и все быстро растущие когти устремила в сторону рыцаря. Юноша, тяжело дыша, сел на пол и оттуда наблюдал за сражением. Ему было совсем чуть-чуть доступно волшебное Зрение, и он видел, как сияет белым светом меч Экроланда, как тварь посылает пучки темноты в него, и как все они разбиваются о сверкающее лезвие.

Меньше чем через минуту Экроланд разделался с монстром. На полу лежали безобразные, залитые темной густой жидкостью части твари. Аткас наклонился и, набравшись храбрости, тронул пальцем черный мех. Несколько волосков остались у него в пальцах, но, когда он захотел рассмотреть их поподробнее, они рассыпались на его ладони в мелкую черную пыль. И все порубленные куски тоже стали таять, истлевать и рассыпаться в прах.

— Одно из самых мощных заклинаний, — сказал рыцарь, опираясь на меч, — ни одно творение черной магии долго не продержится, когда оно наложено.

Аткас взглянул на рыцаря:

— Черной? Но каким образом, сэр…

Экроланд поднял руку, призывая к молчанию:

— Ничего не спрашивай у меня. Иди, оседлай коней. Мы уезжаем.

Аткас повиновался, а рыцарь остался стоять, растерянный, над останками твари. Он колебался, не зная, что ему делать.

В дверь скользнула леди Денра и бесшумно опустилась на колени.

— Встаньте сейчас же! — воскликнул изрядно изумленный рыцарь.

— О благородный сэр Гурд! — пролепетала женщина, поднимая на него глаза, в которых стояли слезы, — умоляю, забудьте про сей неприятный случай! Прошу вас, не спрашивайте ни о чем и не говорите никому! Понимаете, в деле замешана моя честь!

Губы Экроланда сузились до тонкой нитки. Он долгую, почти бесконечную минуту озирал женщину перед ним, затем взглянул на столы, заваленные старыми книгами, над которыми отчетливо проступала темная аура. Потом снова посмотрел на нее. Глубокие вертикальные складки обозначились у него на лбу, он хотел что-то возразить — и не находил слов. Затем он медленно кивнул.

— Никто ни о чем не узнает, будьте покойны, леди Денра. Прошу меня извинить, но мне пора ехать. Вероятно, мне больше не удастся навестить вас.

Облегчение и торжество промелькнули в глазах у жены Сегрика. Она ловко вскочила и присела в реверансе:

— Доброго пути, сэр Гурд!

***

— Он тюфяк, вот он кто, — сказала леди Денра.

Сегрик ходил взад-вперед по комнате, лохматил себе волосы и размышлял вслух.

— Ну почему, о боги, именно сегодня? Свардак тебя возьми, женщина, ты что, не могла закрыть комнаты? А если бы пришел не Эри, а кто-то другой, то что было бы тогда?

— Только у Эри может быть такой ловкий оруженосец, который не отличит путь к кухне от жилых помещений.

— Конечно, Гурд никому ничего не скажет. Его слово нерушимо. Но он получил такой козырь в руки!…

— Он даже не подозревает, что играет, дорогой. Он не воспользуется им, вот и все!

Сегрик развернулся к жене. В глазах зажегся гнев, бросил красные блики на коричневую радужку. Рыцарь хорошенько встряхнул Денру за плечи и зло воскликнул:

— Дура! А если бы действительно узнали?! Только представь… Да другие мигом бы донесли, и что? И где Сегрик? А нет Сегрика, кончился весь, а все благодаря женушке-колдунье! Ну не выставляй ты напоказ то, что должно быть скрыто. Запирай за собой двери! Да для верности магией!

Денра извернулась и обиженно дернула плечом:

— Не тряси, душу вытрясешь. Все засовы задвину, успокойся! Я вот о чем думаю: а олух слуга не проболтается об увиденном?

— Готов спорить, — ухмыльнулся Сегрик, остывая, — он не особо-то разобрал, что происходит. К тому же зная Эри, можно предположить, что он своими руками заткнет слуге рот, чтобы тот не болтал, вот и все.

— Пора действовать, — решительно сказала Денра. — Навести лорда Улина.

— Так и сделаю, — кивнул Сегрик.

— По крайней мере, — хихикнула леди Денра, — ловушка для воров сработала, что само по себе неплохо!

***

Кармина прокралась к двери и осторожно приложила ухо. Конечно, если ее кто-нибудь здесь увидит… Но она постаралась не думать об этом. Ей жизненно важно было знать, о чем сейчас разговаривают отец и сэр Сегрик Теллер.

Когда ближе к ночи он ворвался в их дом, Кармина уже готовилась ко сну, как и остальные домашние. Она зажгла лампу и собиралась уже с ней последовать в спальню, как появился этот рыцарь и увлек лорда Улина в гостиную, да еще и двери захлопнул напоказ. Леди Улин разохалась и спросила: «Ну, и где это видано? Гости в первом часу ночи!». Но Кармина не удосужилась ответить, что, похоже, рыцарь пришел не в гости, а по делам. Леди Улин, разобиженная, отправилась спать, а Кармина приникла к двери.

Она точно знала, что Сегрик будет говорить об Экроланде, и потому ей хотелось подслушать разговор. Она знала, что и Сегрик, и леди Денра ненавидят рыцаря и хотят, чтобы он исчез из Вусэнта. Конечно, леди Денра была достаточно осмотрительна, чтобы не проболтаться об этом, но Кармина слишком часто слышала в ее голосе нотки презрения, когда та говорила о Гурде. Чувства, испытываемые леди Денрой, были вполне естественны. Экроланд был соперником ее ненаглядному Сегрику.

Только вот Кармина была уверена, что не в духе рыцарской чести плести заговоры и интриги за спиной Эри. Временами она даже сомневалась: а рыцарь ли Теллер? Его холодный и жестокий взгляд неизменно заставлял ее пугаться и нервничать. Он походил на идеально отлаженную машину для убийства неверных, коими считал все порождения Тьмы. А себя мнил, вероятно, наилучшим из слуг Талуса. Но Кармина думала иногда, что он слуга вовсе не Талусу, а своей собственной гордыни.

Дверь оказалась страшно холодной и пахла пылью. Тихое жужжание голосов поначалу было почти неразличимым. Потом она уловила голос отца. Он уверенно говорил о том, что Экроланд — один из лучший рыцарей Ордена.

Кармина похолодела, ожидая худшего, и предчувствие ее не обмануло.

Сегрик громко и ясно раскрыл все причины, по которым, — Кармина в отчаянии обхватила себя руками, — Экроланду следовало, во-первых, отказать от дома, а, во-вторых, изгнать его из Ордена.

— Вы все правильно излагаете, молодой человек, — сказал лорд Улин, — но позвольте мне с вами не согласиться. Я знаю Гурда вот уже добрый десяток лет, и все это время он проявлял себя самым достойным образом.

— Я утверждаю, что Гурд нарушил важнейшие заповеди Талуса. Мало того, он не повиновался приказу, отданному лично Наместником!

— Гм, ну, я думаю, что это стоит трижды проверить. В таком деле никогда не знаешь заранее, — засомневался старик, — в любом случае, дорогой Сегрик, я всегда питал к вам слабость. Я вам всегда верил, да и сейчас верю. Я велю кому-нибудь заняться этим, м-да… Неприятно получается! Такой достойный молодой человек, и тут — ведьмы, гномы, варвары… Наверняка ведь ошибка…

Голос то удалялся, то приближался. Кармина поняла, что отец ее ходит по комнате и очень волнуется. Как же ей хотелось рвануть дверь на себя, вбежать в комнату и объявить, что Сегрик лжет, что вот, у нее есть доказательства! Но их у нее не было.