Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 49

— Неосторожно, — пробормотал Рассеченная Душа. — Не оправдываете свою репутацию.

Он подошел обратно к трону, где ждал хозяина громадный шлем.

— Разгон для атаки, занять боевые посты! — скомандовал лорд-командующий. — Нападем, пока они не развернулись к нам. — Предвкушая результаты удара, Эйдолон задышал тяжело и влажно. — Никто не должен сбежать.

Пока флотилия Третьего легиона с ревом набирала полный ход, командиры разбирали цели, а главные канониры готовили огромные арсеналы противокорабельного оружия. «Гордое сердце», откуда лорд-командующий следил за ситуацией, находилось в авангарде атаки. Его залп будет первым и, несомненно, самым мощным.

Но затем начали поступать противоречивые сигналы. По ячейкам офицеров обнаружения волной прокатилось беспокойство, сменившееся изумлением. Вспыхнули тревожные руны, специалисты забегали между постами, проверяя данные сенсоров.

Первой заговорила магистр дозора:

— Мой господин, мы опоздали.

— Ты что, ослепла?! — набросился на нее Эйдолон. — Я их вижу! Сам вижу!

Лорд-командующий яростно взмахнул рукой, указывая на большие экраны над командным троном. Все они соединялись толстыми кабелями в железной оплетке с центральными модулями реального обзора. Изображение на них стабилизировалось, как будто стряхивало толстый слой помех.

Вначале Эйдолон отказывался верить своим глазам. Он не прерывал заход для атаки, бессмысленно надеясь, что это какая-то ошибка, которую еще можно исправить.

Только звуковое сообщение вывело его из ступора.

— Тактическая группа Третьего легиона, — раздался хриплый голос с явно барбарусским произношением, узнаваемо неприятный и бесстрастный. — Говорит «Стойкость». Вы идете курсом сближения, ваши орудия заряжены. По приказу моего господина извещаю вас, что в случае сохранения прежней траектории вы будете нейтрализованы.

Лорд-командующий замер, словно готовясь к выпаду. Он почувствовал, как внутри зарождается вопль досады, и придушил его — крикнув сейчас, Эйдолон освежевал бы половину экипажа.

Армада мчалась вперед. Когда картинка на экранах стала детальнее, лорд-командующий четко разглядел эмблемы на носах белых кораблей — «мертвые головы», криво нарисованные на неопрятных корпусах.

— Заглушить двигатели! — наконец прорычал Эйдолон и отвернулся, не желая даже смотреть на тех, кого принял за врагов. — Приказ всему флоту. Исполнять.

Он слышал, как команду передают по звездолетам, и каждое слово казалось поворотом клинка в ране.

— Новые сообщения, мой господин, — изнуренно произнесла магистр наблюдения. — Повелитель Смерти требует вашего присутствия. У него есть известия от магистра войны. Что мне ответить?

Лорд-командующий сделал долгий болезненный вдох.

— Скажи, что я прибуду. — Он снова зашагал по мостику, чтобы остудить кровь, очистить ее от боевых стимуляторов. — Скажи, что для меня будет честью, истинной честью, встретиться с Грозным Освободителем Барбаруса.

Эйдолон опять взглянул в пустоту. Газовый гигант с атмосферой разнообразных и насыщенных тонов был творением редкой красоты. Ее, конечно, не замечают дикари на орбите, с которыми лорд-командующий теперь обречен сотрудничать.

— Постарайся говорить искренне, — добавил Эйдолон. — Слышал, у него ранимая гордость.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава пятнадцатая

Они больше не играли в го. Когда времена были менее напряженными, Илия и Хан проводили много часов над белыми и черными камешками. Они обсуждали традиции степей и главного командования Империума, размышляли над параллелями между событиями на доске и теми, что разворачивались в пустоте вокруг.

Раваллион не могла вспомнить, в какой момент партии прекратились. Возможно, после первого действительно тяжелого поражения, когда группировка Железных Воинов точно предугадала рейд на гарнизонный мир Илювуин и уничтожила два полных братства. С тех пор настроение в легионе изменилось. Камешки нетронутыми лежали в керамических чашах.

Сейчас, вновь оказавшись наедине с примархом в его покоях на «Буре мечей», Илия изучала черты Хана и пыталась вспомнить, каким он показался ей при первой встрече — над Улланором, на пике славы Крестового похода.

«Каган выглядит таким же молодым, — решила она, — но более усталым».

Он лично возглавлял большинство атак, принимая на себя главные удары вражеского авангарда. В нескольких случаях Раваллион наблюдала за боями, обычно по пикт-трансляциям. Сигнал с дальнего расстояния был достаточно четким, чтобы Илия осознала всю мощь примарха. Однажды она увидела, как Хан голыми руками перевернул «Лэндрейдер». На глазах Илии он бросался на батальоны остервенело воющих монстров и истреблял их без остатка. Каган прорубался через вражеские элитные отряды — почетную гвардию в терминаторской броне, отделения уничтожителей, роты ветеранов — так, будто в них сражались самые юные неофиты.

Никто не мог выстоять перед одним из Восемнадцати.

Хан убивал и убивал, пока с его тальвара не начинали лететь струи крови, но ему все равно было мало. Если воля примарха к сопротивлению и слабела, он не показывал этого. Говорил Каган все так же размеренно и культурно, жертвуя при этом отдельными воинами ради общего выживания. Видимо, Хан привык к такому с самого начала, ведь он вырос на планете бесконечных маневренных войн, где границы почти не имели значения, а скорость решала все. Он не признавал жалости — ни к другим, ни к себе. Он делал то, ради чего был создан, как и все верные сыны Императора.

И все же…

Примархи были постлюдьми, но не автоматонами. Хотя Кагана никогда особенно не волновали имперские лозунги, собственные владения или титулы, он любил сыновей, а их погибло слишком много.

Теперь Хан, поигрывая длинным кинжалом-кирилом, в глубокой задумчивости смотрел темными глазами на пламя очага. Илия полулежала напротив, в низком чогорийском кресле, устланном шкурами. Она утомилась, но дозволения уйти еще не получила.

Каган пребывал в печали. Раваллион уже разбиралась в нем и знала, что сейчас один из редких случаев, когда примарх хочет услышать ее мнение. Она не совсем понимала, какая польза Хану от этого, ведь советы владык вроде Есугэя и Тахсира были куда более ценными. И все же время от времени такие беседы происходили.

— Все прошло успешно, Каган, — сказала Илия.

Тот поднял взгляд, словно впервые заметил ее.

— Гм?..

— Сбор. Восемьдесят четыре процента известных нам уцелевших сил легиона объединены и находятся в варпе. Все корабли первого ранга готовы к бою. Ваш флот в целости, мой господин. Ваша армия с вами.

Хан отстраненно кивнул:

— Успех. Ты права, сы.

— Что-то вы не слишком веселы.

Каган дернул уголком рта. Полуулыбка на его худощавом лице выглядела жутковатой. Поднеся стальной кинжал к свету, он повернул клинок сначала одной стороной, затем другой.

— Если бы мы добились цели, я бы порадовался. Ты дала мне надежду, но слабую. Возможно, надежды нет вообще. Но, быть может, об этом и не придется горевать.

— Об этом очень даже придется горевать.

— Я уклонился от боев, которые стремился принять. Поверь, мне непросто убегать от бури. Меня создали идти ей навстречу.

Раваллион подняла бровь:

— Вот что вас беспокоит? Мой господин, вы сделали то, что должны были. Скверный полководец на вашем месте уже растерял бы легион без остатка. Я знаю, о чем говорю, — служила под началом многих скверных полководцев.

— Я обеспечил нам выживание. — Хан какое-то время обдумывал это слово. — Праздновать тут нечего. Хотел бы я навредить врагам сильнее. И еще хотел бы…

Илия ждала, что примарх закончит фразу, но тот умолк. Она вздохнула, толкнула кресло назад и неуклюже выбралась из него. Все сиденья в покоях Хана изготовили по его размерам, поэтому генерал выглядела на них почти смехотворно маленькой. Шаркая ногами, Раваллион подошла к очаговой чаше и бросила в огонь еще полешко. Дерево — чогорийское хаэло — мгновенно занялось и вспыхнуло, рассыпая искры.