Опальный капитан. Спасти Новую Землю - Куно Ольга - Страница 5

Вот так и случилось, что на следующий день я снова оказался в тюрьме, в очередном крошечном служебном помещении, где двое местных работников консультировали меня перед первым уроком, попутно занимаясь приведением моей персоны в должный внешний вид. На меня уже водрузили зеленый жилет с круглым символом на левом плече, таким образом придав сходства с тюремщиками. Не иначе, чтобы ученички прониклись ко мне особенно теплыми чувствами. Поверх жилета застегнули пояс, на пряжке которого размеренно помигивала красная точка.

Ужасно хотелось полюбопытствовать, насколько все это вообще безопасно, но я пока старался от этого вопроса воздерживаться. Вроде как не по-мужски это — беспокоиться о подобных вещах. Вместо этого просто пошутил:

— Пояс смертника?

— Пояс живчика, — хохотнул в ответ Раджер, один из приставленных ко мне тюремщиков. — Даже не сомневайся, так оно и есть, — продолжил он, щелкнув по пряжке ногтем и отступив в сторонку, чтобы посмотреть на результат своих действий.

Лично я никакого результата не видел, если не считать того факта, что огонек мигать перестал.

— ОСП, облегченное силовое поле, — объяснил затем охранник, — совершенно не видимое, но броня неплохая. — Он вытянул вперед руку и, к моему изумлению, в паре сантиметров от моего носа она остановилась, будто наткнувшись на что-то прочное. — Рукой его не пробить, ножом тоже.

— А если стрелять из бластера? — полюбопытствовал я.

— Да откуда же у узников возьмется бластер?! — пожурил меня за недальновидность второй «ассистент», чье имя мне не запомнилось.

Из этого утверждения я заключил, что ножи у уголовников откуда-то взяться вполне себе могли, и оптимизма этот вывод, признаюсь, не добавил.

— Сэм, ничего, что я так, на «ты»?

Я ответил Раджеру кивком.

— Тебе надо понять одну вещь. Заключенные — это не какие-нибудь кровожадные инопланетяне, которых хлебом не корми, дай только кого-нибудь убить или покалечить. У них неплохие условия жизни, как-никак тюрьма третьего уровня. От трех до шести человек в камере, у каждого кровать и створка шкафа, два рабочих стола, телевизор. Пусть даже допотопный и подключен далеко не ко всем каналам. А такие уроки — это для них разнообразие, которое, поверь, начинаешь невероятно ценить, просидев здесь пару месяцев, не говоря уже о годах. Плюс возможность почувствовать, что движешься в правильном направлении. Делаешь что-то, что может пригодиться тебе потом, на выходе. Так что меры безопасности мы, конечно, принять обязаны, но, поверь, они сами заинтересованы в том, чтобы занятия проходили как надо.

— А если взять учителя в заложники и таким образом выбраться на свободу?

Я задал этот вопрос, движимый не столько опасениями, которые, как ни странно, уже отступили на второй план, сколько любопытством.

Раджер откровенно скривился, его коллега только хмыкнул.

— Совершенно нереально, — заверил мой здешний наставник. — Даже если сумеют выйти из комнаты обучения, дальше надо проделать серьезный путь. А у нас везде камеры наблюдения, и коридоры сходятся и расходятся в самых неожиданных точках. Может свет погаснуть, может вода с потолка потечь, может ступенька под ногой обломиться. И с какой стороны появится группа захвата, беглец до последнего не заподозрит. Одним словом, подробности тебе ни к чему, — поспешил закруглиться он под укоризненным взглядом коллеги, как видно, считавшего, что не след предоставлять лишнюю информацию постороннему, в сущности, человеку. — Просто поверь на слово: все предусмотрено, ничего из такой попытки не выйдет. И главное, они сами хорошо знают, что не выйдет. Зато после одной-единственной попытки такого вот побега все эти курсы прикроют. А учеба для здешних — как глоток свежего воздуха. Так что они же с «беглеца» три шкуры снимут.

Я кивнул. Что ж, будем исходить из того, что эти ребята знают, что говорят. Но ощущения, когда я вместе с ними шагал к аудитории, все равно были не фонтан. О чем я им стану рассказывать? Можно подумать, тут кому-то действительно интересно слушать об инопланетной культуре или особенностях шестилапых пони как редкого биологического вида. Здесь бы больше подошла лекция на тему «Как взломать лазерный сейф»…

Граничащая с коридором стена аудитории казалась прозрачной, будто столы со встроенными в них электронными тетрадями для записей, стулья, голографический проектор под потолком и, собственно, ученики располагались за стеклом. В действительности материал был, конечно же, совершенно иной и намного более прочный — так называемое «герцианское стекло», то самое, из которого изготавливались стенки обычных, не матовых лифтов.

Точно такая же прозрачная дверь никак не выделялась на общем фоне до тех пор, пока Раджер, приложив к какому-то участку свой большой палец, не привел в движение отпирающий ее механизм. Створка автоматически открылась внутрь, и мы присоединились к уже собравшимся в классе людям.

Их было четырнадцать человек. Двое вооруженных охранников — вместе с моими спутниками теперь их стало четверо — и двенадцать учеников.

Честно говоря, увидев их, я оторопел и застыл у преподавательского стола, тупо глядя перед собой. Зная, куда меня распределили на ПС, я ожидал чего угодно — сборища головорезов, наемных убийц с холодными глазами, маньяков с нездоровыми лицами, наркоманов, мающихся от ломки. К чему же никак не был готов, так это к тому, насколько они окажутся… нормальными. Это были просто люди, двенадцать взрослых мужчин, ничем не отличающихся от группы обыкновенных студентов, особенно учитывая, что на сегодняшний день вольные слушатели среднего возраста вовсе не редкость. Странно разве что группа подобралась однополая, но и такое тоже случается. Лишь одежда — одинаковые желтые штаны и рубашки — не позволяла окончательно позабыть о статусе учащихся.

А в остальном… Интеллигентного вида молодой человек в очках, отличавшийся правильными чертами лица, внимательно просматривал высветившиеся на экране электротетради строки. Совсем юный на вид парень с курчавыми рыжими волосами и ямочками на щеках приветливо улыбался мне, комфортно устроившись на стуле. Вот разве что высокий толстяк в дальнем углу выглядел в должной степени мрачно и оттого зловеще. Сложно даже представить, что он способен наворотить при таких габаритах. Или, наоборот, слишком легко.

В целом неожиданность увиденного дезориентировала, но одновременно и упрощала задачу. С людьми общаться как-то легче, чем с преступниками. Хотя и степень ответственности — моей, субъективной, что же еще может иметь значение? — мгновенно возросла.

Представлять меня явно никто не собирался, так что пришлось, невзирая на чувство неловкости, взять ситуацию в свои руки.

— Добрый день. Меня зовут Сэм Логсон, и сегодня мы поговорим об астрономии.

Дурацкая фраза. Зазубренная, школьная. Но что еще говорить на этом этапе, когда со слушателями пока нет никакого контакта? Это была не первая моя лекция, за почти пять лет обучения проводить уроки то тут, то там доводилось. Но, мягко говоря, при других обстоятельствах.

Подцепив ногтем тонкую крышку, встроенную в поверхность стола, вставил в предназначенное для нее гнездо «пластинку», плоский переносной носитель информации, имеющий форму круга. Проектор был уже включен, и теперь перед учащимися медленно закружилась объемная карта звездного неба. Не профессиональная карта, конечно. Сильно урезанная и местами устаревшая, но для нынешних целей она подходила прекрасно, весьма качественно демонстрируя звезды, планеты, спутники, туманности, пояса астероидов и даже зияющие пятна черных дыр.

Заставив себя оторвать взгляд от голограммы, я медленно обвел глазами аудиторию. Есть ли им хоть какое-то дело до космоса — этим людям, жизнь которых ограничена крохотным кусочком Новой Земли? Ответ пришел сам собой: есть. Космос значим для них так же, как и для меня, свободно передвигающегося по континенту, но в некотором смысле подобно им запертого в клетке. Просто для них эта клетка — тюрьма, а для меня — планета. Но никто не может нам запретить мечтать, и я поступил на кафедру теоретической астрономии, чтобы космос стал для меня ближе — хотя бы как предмет изучения. И теперь, возможно, я смогу поделиться этой мечтой с кем-нибудь из них.