Рыцари веры (СИ) - Вудворт Франциска - Страница 66

– Кристина, определись. Ты меня одеваешь или раздеваешь, – хмыкает Кирилл, а дальше всё идёт не по плану.

У меня сдают нервы. Это же Кирилл! Вот он, живой!!!

– Ольховский, какой же ты дурак! – вырывается у меня, и я сдергиваю с него это дурацкое полотенце. – Раздеваю!

Толкаю ошарашенного к стене и, наплевав на всё, целую. Мне жизненно необходимо ощутить его губы, обнять, погладить грудь, где нет и следа ранений. Как же я его люблю! И каждым своим поцелуем, прикосновением, говорю ему это.

Он только на миг растерянно замирает, а потом меня сжимают до треска в рёбрах и поцелуи становятся такими, что подгибаются колени. Я плавлюсь в его руках, ужасно соскучившись. Даже не представляю, как я раньше жила без него.

– Останови меня! – шепчет Кирилл.

Его руки уже давно у меня под одеждой и единственное, чего мне хочется – продолжения . Неважно где, в коридоре, в ванной, в спальне… Лишь мысль о том, что тогда в самый пикантный момент заявится его бывшая и всё испортит, заставляет меня разочарованно застонать и отстраниться.

Попытаться, по крайней мере, так как Кирилл не отпускает, глядя на меня затуманенным взглядом.

– Не успеем, – с сожалением говорю ему. – Сейчас сюда твоя Барби за вещами заявится, и скандал устроит.

При упоминании бывшей, его взгляд приобрёл осмысленность и протрезвел. Забавный у нас сейчас вид. Он голый, моя одежда в беспорядке, губы горят. Встретились, одноклассники. Это для меня он парень и любимый, а Кирилл не видел меня несколько лет.

– Что ты о ней знаешь?

– Кир, иди оденься, а то я за себя не ручаюсь, и всё тебе расскажу. Только не спрашивай, на каких колёсах я сижу.

Отодвинув его, одёрнула на себе одежду.

– Я на кухню, сделаю нам кофе.

– Там…

– Ремонт сделан, – закончила за него. – Не беспокойся, я знаю, где что лежит.

– Откуда? – подозрительно сузил он глаза.

– Ольховский, оденься. Я понимаю, что Барби бывшая, но вот нечего её в полотенце встречать! А она сейчас заявится.

– Серебрянская, ты в себе?

– Нет, – честно призналась ему, – нам нужно поговорить.

Когда Кирилл зашёл на кухню, я как раз следила за кофе. Решила заварить в турке покрепче. Оглянувшись на него, оценила вид в домашних брюках и обтягивающей футболке. Он был таким родным. Хотелось обнять, прижаться к нему и никуда не отпускать.

– Что с тобой произошло, что ты смотришь на меня таким взглядом? – осторожно поинтересовался Ольховский.

От необходимости отвечать меня избавил кофе. Ловко подхватив турку и не дав ему сбежать, я разлила его нам по чашкам. Поставив на стол, вернулась, достав сахар и печенье, которое выложила в вазочку.

– Давай пить кофе. Сейчас всё равно поговорить не успеем, – сказала Кириллу, наблюдавшему за тем, как я хозяйничаю у него на кухне.

– Почему?

Прозвучавший звонок послужил ответом.

– Кирилл, там твоя Барби. Не знаю о чём вы будете говорить в коридоре, но когда она ворвётся на кухню, её словами будет… А впрочем, я лучше напишу и отдам тебе листок. Сравнишь.

Сказав это, отодвинула его, пройдя в комнату, взяла листок из принтера с ручкой и кивнула замершему на пороге Киру в сторону двери.

– Иди, открывай.

Сама же скрылась на кухне, прикрыв за собой дверь. Идея мне понравилась. Это был шанс хоть как-то его убедить в правдивости моих слов. Сев за стол, я стала быстро писать.

К тому моменту, как на пороге возникла белокурая фурия, я, демонстративно глядя на Кирилла, отложила ручку и сложила листок. Далее всё развивалось по уже известному сценарию, вот только когда она в ярости рванула на выход, я сорвалась с места за ней, сунув Кириллу в руки листок.

– Снежана, постой, – догнала у самой двери.

– Чего надо? – зашипела она.

– Чемодана! – гаркнула в ответ. И пока та хлопала ресницами, нырнула в спальню и выкатила два больших чемодана.

Кирилл же говорил, что они собраны, а я не хотела, чтобы они ещё встречались.

– Ты забыла, – впихнула ей. – И ещё раз сюда сунешься – ноги переломаю!

Пока та приходила в себя от моей наглости, выставила её, подталкивая чемоданами, и захлопнула дверь перед самым носом. С чувством исполненного долга обернулась, застав мрачного Ольховского стоящим в коридоре со скрещёнными на груди руками.

– И как это понимать?

Я уж думала, что он насчёт моего самоуправства, но Кирилл потряс листком, с дословно записанным разговором с бывшей:

– Серебрянская, у тебя экстрасенсорные способности открылись?

– Идём кофе пить, – устало сказала ему, – я тебе всё расскажу.

Конечно, моя история попахивала сумасшествием, но я рассказала ему всё. За это время мы выпили не одну чашку кофе. Кирилл не побежал вызывать людей в белых халах, а задавал вопросы. Я говорила и говорила, вспоминая обо всём. Когда закончила на том, как оказалась в своём дворе, чувствовала себя выжатой, как лимон, но в то же время испытывала облегчение.

– Поехали! – решил Кирилл после непродолжительного задумчивого молчания.

Признаться, я немного опешила.

– Куда?!

– На дачу. В прошлый раз мы взяли оттуда дневник. Значит, сейчас он ещё там.

– А поехали! – улыбнулась я. – Только… в прошлый раз мы выехали днём.

– Почему?

– Ты хотел вещи своей Барби вернуть, чтобы она больше не возвращалась, но, как видишь, я избавила тебя от этой необходимости и выкроила нам свободное время.

Пока он соображал, встала и обошла стол, сев ему на колени.

– Кир, я безумно соскучилась, – проникновенно сказала ему, заглядывая в глаза.

– Ты же понимаешь, что для меня мы встретились только сейчас? – уточнил он, но обнял меня.

– Ольховский, – положила руки ему на грудь, чуть сжав материю футболки, – я нравлюсь тебе с третьего класса, а с седьмого ты в меня влюблён. Не смотри так, сам мне признался! Я к тебе переехала, и ты меня поставил перед фактом, что мы поженимся, и я рожу тебе пятерых детей. Сразу после окончания института этим займёмся, чтобы я беременная не нервничала на экзаменах. А ещё, гад, обозвал меня тугодумом и подслеповатой, так как я тебя не разглядела сразу. Так что говорю один раз и запомни – я тебя разглядела! Ольховский, без вариантов, ты – мой!

И пресекая любые возражения, поцеловала. Так, чтоб сомнений не осталось в серьёзности моих намерений. Он теперь от меня при всём желании не избавится!

"Вот пусть только попробует!» – накручивала себя, не замечая, что некоторые протестовать и не пытаются. Одежда полетела на пол и, сшибая всё на своём пути, едва добрались до спальни.

За дневником мы всё же съездили. Кирилл отсканировал его, запустив перевод с французского, и с интересом принялся изучать. Я же в этом не участвовала, так как в своё время прочитала от корки до корки и прикорнула на диване, наблюдая за ним. Чувствовала себя на своём месте, дома. Всё же моих родителей по возвращению ожидает большой сюрприз. С переездом я тянуть точно не буду. Хотя, меня же ещё не пригласили переехать. Прикрыла глаза, убеждая себя не спешить. Он мне поверил, не обозвал сумасшедшей, мы вместе.

– Я, конечно, мечтал, что однажды ты возникнешь на моём пороге, но реальность превзошла все ожидания, – усмехнулся Кирилл, присев на корточки рядом со мной, и с нежностью отводя волосы с лица. .

– А знаешь, каким был наш первый раз? – открыла глаза.

– Каким?

Мне удалось его заинтриговать, и я улыбнулась, вспоминая.

– Ты самоуверенно заявил, что у нас всё будет в любом случае, но дал выбрать: или будет один раз, или мы встречаемся.

– И что ты выбрала?

– Тебя, – ответила откровенно, смело глядя в его зелёные глаза. – Кирилл, я в любой реальности выбираю тебя. А ты?

Он помедлил, не убирая руку с моих волос, а потом с мягкой улыбкой произнёс:

– Серебрянская, я тебя с третьего класса себе в жёны выбрал.

– Что?! – от удивления я даже села на диване. Расплылась в улыбке, а потом не выдержала и ехидно заметила: – И кто у нас тугодум? Такими темпами свадьбу мы в девяносто лет сыграем! А детей…