Воды спят - Кук Глен Чарльз - Страница 22

– Это религия, дубина, – проворчал Гоблин. – В ней и не должно быть смысла.

– Кина – богиня, – сказала я. – По моему мнению, боги полностью никогда не умирают. Не знаю, Одноглазый. Я просто рассказываю то, о чем читала. Вспомни, гунни не верят, что люди умирают на самом деле. Их души продолжают жить.

– Хе-хе-хе, – захихикал Гоблин. – Если эти гунни правы, ты в глубоком дерьме, коротышка. Ведь Колесо Жизни будет возрождать тебя снова и снова, пока ты не станешь совсем хорошим. А у тебя так много кармы, от которой нужно освободиться.

– Все. Хватит! – взорвалась я. – Мы, кажется, собирались работать.

Работа. Почти все люди терпеть не могут это слово.

– Вы должны приколотить Мургена к месту, – продолжала я. – Или приковать. Или поставить на якорь. Делайте что угодно, лишь бы мы могли удерживать его под контролем. Тогда Сари сможет по-настоящему разбудить его. В самое ближайшее время события начнут развиваться очень бурно. Мурген должен полностью очнуться и активно сотрудничать с нами.

– Похоже, ты собираешься торчать тут и заглядывать нам через плечо, – проворчал Одноглазый.

Я уже встала.

– Умница. А сейчас мне нужно кое-что почитать и перевести. Обойдетесь и без меня. Если сумеете сосредоточиться.

Одноглазый сказал Гоблину:

– Нужно затолкать Малышку в один мешок с каким-нибудь парнишкой и завязать покрепче. Может, тогда она станет не такой умной.

Это – его лекарство от всех болезней, несмотря на возраст.

– Когда он разведает то, о чем я уже говорила, пусть поищет Нарайяна и Дщерь Ночи, – сказала я, прежде чем уйти.

Эта парочка ни в коем случае не должна достигнуть своих целей.

– Вот оно! – закричала я, влетая обратно в тот угол, где друзья и родственники Мургена терзали его, пытаясь пробудить устойчивый интерес к миру живых. – Я нашла это! Вот оно!

Мое возбуждение было так велико и кричала я так громко, что даже Мурген, пойманный в тенета колдовского тумана и явно не испытывающий от этого никакого удовольствия, испытующе посмотрел на меня.

– У меня всегда было чисто интуитивное ощущение, что ответ – в Анналах. В Анналах Мургена. И я просто проглядела его. Может, все дело в том, что я слишком давно читала их и мне даже не приходило в голову поискать там снова.

– И вот пожалуйста! – глумливо воскликнул Одноглазый. – Он там, только тебя и дожидался. Написанный золотом на шикарной бумаге, с крошечными алыми стрелками. Прямо так и было сказано: «Это здесь, Малышка. Секрет в том…»

– Заткнись, дерьмо поганое! – рявкнул Гоблин. – Я хочу послушать, что там Дрема отыскала.

– Это все связано с нюень бао. Ну, может, и не все, – поправилась я, заметив хмурый взгляд Сари, – но часть уж точно. С дядюшкой Доем, матушкой Готой и тем, почему они не ушли на свои болота, хотя у них не было долга чести, как у твоего брата, Сари. – Ее брат, Тай Дэй, был сейчас похоронен вместе с Мургеном под Сияющей Равниной. Он служил телохранителем Мургена, расплачиваясь таким образом за то, что во время осады Джайкура и сам Мурген, и Отряд в целом помогал нюень бао. – Сари, тебе наверняка что-то известно об этом.

– Может, и так, Дрема. Но прежде объясни, к чему ты клонишь.

– Я клоню к тому, что Тысячегласая украла что-то из Храма Чангеша, в промежутке между концом осады и тем временем, когда дядюшка Дой и твоя мать оставались с тобой тут, в Таглиосе. Мурген вскользь снова и снова касается этого вопроса, но не думаю, чтобы он в полной мере понимал, в чем тут дело. Чем бы ни было то, что украла Тысячегласая, дядюшка Дой называл это «Ключ». Опираясь на некоторые другие доказательства, я думаю, что речь идет еще об одном ключе к Вратам Теней, наподобие Копья Страсти. – Тысячегласой нюень бао называли Душелова.

– И мне кажется, что, заполучив этот Ключ, мы смогли бы освободить Плененных.

Первый вопрос, который сразу же пришел мне на ум: при чем тут нюень бао?

Сари медленно покачала головой.

– Я ошибаюсь? Тогда что такое этот Ключ?

– Я не говорю, что ты ошибаешься, Дрема. Я просто не хочу, чтобы это оказалось правдой. Есть веши, в отношении которых я очень не хочу, чтобы они оказались правдой.

– Какие? Почему?

– Мифы и легенды, Дрема. Отвратительные мифы и легенды. Я знаю далеко не все из них. Скорее всего, мне неизвестны самые худшие. Дой был их собирателем и хранителем. Вот как ты для Черного Отряда. Но Дой ни с кем не делился своими секретами. Тобо, разыщи твою бабушку и приведи ее сюда. И До Трана тоже, если он здесь.

Недовольно оглядываясь, мальчишка потащился прочь.

Оттуда, где в специальное колдовское устройство был пойман Мурген, донесся призрачный шепот:

– Дрема, возможно, права. Я припоминаю что-то подозрительно похожее на это. Неплохо бы найти подробную историю нюень бао. Тогда, возможно, удалось бы разобраться, в чем тут дело. Нужно также как следует расспросить Лозана Лебедя.

– Непременно, только не сейчас, – ответила я. – И наедине. Лозану вовсе ни к чему знать, что происходит. Ты пришел в себя, Знаменосец? Понимаешь, где мы и что делаем?

– Да.

Тон у него, однако, был какой-то… Точно он просто мирится с обстоятельствами. В точности как я, когда поутру нужно вставать.

– Тогда расскажите мне о Храме Чангеша. Вы оба. Почему этот Ключ хранился там?

Сари не хотелось говорить об этом. Вся ее поза и выражение лица говорили о яростной борьбе, которая происходила у нее внутри.

– Почему это так трудно для тебя? – спросила я.

– На прошлом моего народа лежит пятно древнего зла. Я имею о нем лишь самые смутные представления. Дой знает всю правду. Мы, теперешние, помним лишь, что на совести наших предков лежал тяжкий грех и пока мы не искупим его, вся наша раса обречена жить на болоте, в горькой нужде и лишениях. Этот храм был святым местом задолго до того, как некоторые нюень бао начали принимать веру гунни. В нем хранилось что-то. Может быть, тот самый Ключ, о котором ты говорила. То, что разыскивал дядюшка Дой.

– Откуда пришли нюень бао, Сари?

Этот вопрос занимал меня еще со времен детства. Каждые несколько лет сотни этих странных людей проходили через Джайкур, совершая паломничество. Тихо, спокойно, никого не затрагивая, но и не подпуская к себе. И спустя год они возвращались с севера тем же путем и снова проходили через город. Даже когда могущество Хозяев Теней достигало высшей точки, этот цикл неукоснительно повторялся. Никто не знал, куда они идут. Никого это не волновало.

– Откуда-то с юга, много лет назад.

– Из-за Данда-Преш?

Трудно представить, что могло заставить маленьких детей и стариков совершать трудное путешествие такой протяженности. Очевидно, это паломничество было чрезвычайно важно для нюень бао.

– Да.

– Но теперь больше нет паломников.

То, которое закончилось гибелью в Джайкуре сотен нюень бао, было последним, насколько мне было известно.

– После Кьяулунской войны и войны с Хозяевами Теней паломничества стали невозможны. Хадж должен был происходить раз в четыре года. Каждый взрослый нюень бао де дуань должен был совершить паломничество хотя бы раз. Раньше проблем не было. Но сейчас Протектор не позволяет нашим людям выполнять свой долг. – Сейчас мне ответил До Тран. Он прибыл на своем кресле на колесах как раз вовремя, чтобы уловить суть моего «допроса» и включиться в него. – Есть вещи, которые мы обсуждаем только среди нюень бао.

У меня возникло ощущение, что все его слова имеют как бы два смысла: один предназначался мне, другой – Сари. Тут могли возникнуть определенные трудности. Никто из нас не дерзнул бы обидеть Бонх До Трана, чья дружба была для нас так важна.

Никогда нельзя ничего выяснить просто и открыто, без обиняков. Только я начала излагать старику свои соображения, как вперевалку вошла Кы Гота. У меня глаза на лоб полезли, когда Одноглазый галантно предложил ей свой стул. Наш мир, несомненно, полон чудес. Потом маленький колдун вышел и принес себе другой стул, на котором и уселся рядом с Готой. Эти двое сидели, опираясь на свои трости, точно пара храмовых горгулий. Призрак давно увядшей красоты выглядывал из-под той широкоскулой, постоянно хмурой маски, которая была у Готы вместо лица.