Покоренный (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 31

— Я спрашиваю ещё раз. Ты трахалась с ним?

— Да! — зло кричит она, её глаза пылают. Я знаю Лилли. Я знаю каждую эмоцию, знаю каждое выражение её лица, и я точно знаю, когда она лжёт. Она явно не понимает, насколько сейчас я близко к краю, иначе она не стала бы лгать о таком. Зачем ей лгать? Она хочет, чтобы я подумал, что она трахается с ним?

— Нет. Ты не делала этого.

Её глаза прикованы к моим, соблазняя своей яростью.

— Я двигаюсь дальше. Смирись с этим и перестань вести себя, как грёбаный псих, — говорит она сердито. Я грубо смеюсь.

— Ха, я – псих. А ты просто только что выбила дерьмо из того парня.

— Он лапал меня, — огрызается она.

Я сжимаю челюсти. Это, бл*дь, удивительно, когда она одета вот так? Я всё ещё хочу найти этого ублюдка и закончить то, что она начала. Боже, это убьёт меня. Почему я не видел этого, когда был с ней? Когда мы были вместе, я всегда знал, что она пошлёт подальше всех этих чёртовых лузеров. А теперь ... у меня не может быть никаких претензий к ней. Всегда существует возможность, что она просто возьмёт и уйдёт с одним из этих ублюдков. Бл*дь, нет!

— Мне нужно идти, Тео. Я живу дальше, так что перестань преследовать меня. — Мы оба знаем, что это неправда. Я протягиваю руку и заправляю прядь волос ей за ухо. У неё перехватывает дыхание, и отсюда я, кажется, вижу, как её пульс скачет в горле. Я ухмыляюсь. Осторожно наклоняюсь к ней ближе и скольжу губами от её шеи к плечу. Она сильно дрожит. Я усмехаюсь.

— Ты всегда будешь моей, Сладкая.

Она стоит такая чертовски прекрасная, заставляя меня хотеть вытрахать всё и всех из её головы. Её глаза блестят. Её тело настолько напряжено, что, кажется, она сломается в любую минуту. Лилли пытается делать мелкие вздохи, чтобы взять под контроль своё тело, но у неё ничего не получается. Несомненно, тот факт, что она пьяна, не помогает ей. Она всегда становиться опасной маленькой соблазнительницей, когда в ней присутствует алкоголь.

— Я собираюсь найти Круза. Я пойду с ним домой, — говорит она, затаив дыхание. Я отхожу от неё и снова сжимаю кулаки, пытаясь контролировать себя. Она поедет с Крузом домой только через мой труп. И единственная причина, по которой он всё ещё дышит после того поцелуя, потому что я ещё не добрался до него. Но я это сделаю.

— Ты много кем можешь быть, Лилли, но ты точно не шлюха, — огрызаюсь я. Моя челюсть болит от того, как сильно я сжимаю зубы. Она делает меня сумасшедшим. Меня ей недостаточно, а ему, бл*дь, можно. На этот раз она бьёт меня тем, что уйдёт с ним домой. Жестоко. Я улыбаюсь, зная, что я подстёгиваю её так же сильно, как и она меня. В половине случаев я не знаю, то ли бороться с ней, то ли трахнуть её. Мне нравится, когда она становится злющей.

Она трясётся, её руки сжаты в кулаки.

— Чёрт возьми... — Я прижимаю Лилли к машине и целую её, гнев берёт верх надо мной. Это безоговорочное, грубое доминирование. Ей нужно знать, что она, бл*дь, принадлежит мне. Она рычит мне в рот и кусает мою нижнюю губу, пока я не чувствую привкус крови во рту. Я хватаю Лилли за задницу и поднимаю вверх, мои пальцы впиваются в её упругую плоть. Её бёдра сжимают мою талию, пальцы хватают мои волосы, с бешеной силой дёргают за них, вспышка боли заставляет меня хотеть её ещё больше. Я врезаюсь в неё тазом, с силой вдавливая в машину, она рычит, как дикое животное, сражающееся за господство. Мой член отчаянно хочет оказаться в ней. Я не смогу остановиться, даже если и захочу. Гнев и потребность протекают через меня, как живое существо.

Я расстёгиваю пуговицу и тяну молнию на джинсах быстрее, чем это было бы возможно. Спускаю их вниз достаточно, чтобы выпустить свой член на свободу. Юбка Лилли уже задрана до талии, обнажая кусочек кружевных трусиков. Я трусь своим членом об неё, только чтобы почувствовать, как промокла ткань. У меня вырывается шипящий вдох. Грёбаный ад. Она стонет и пытается толкнуть меня, но я снова прижимаю её к машине. Сейчас между нами нет ничего нежного. Только необузданная потребность. Лилли впивается ногтями в заднюю часть моей шеи. Я разрываю её трусики, измельчая кружево. Её бёдра сильнее сжимаются вокруг моих бёдер, когда ткань впивается ей в кожу. Я грубо целую её, наказывая её губы, и врезаюсь в неё одним ударом, зарывая себя глубоко внутри неё по самые яйца. Она кричит мне в губы, теперь её ногти впиваются в мои плечи, я это чувствую даже сквозь мою рубашку. Я жёстко врезаюсь в неё, прижимая Лилли к твёрдому металлу и стеклу, выхожу из неё наполовину, потом назад, голова идёт кругом, когда я снова и снова вхожу в неё. Лилли стонет и толкает язык мне в рот. У неё вкус водки, секса и греха. Она – моё падение. Я хватаю её за волосы и тяну голову в сторону, чтобы открыть доступ к шее. Я жёстко вбиваюсь в неё и кусаю за шею, в то место, где бьётся её пульс. Лилли громко стонет, её бедра сжимают меня, её киска сильно пульсирует вокруг моего члена, и она кончает с хриплым криком. Я взрываюсь внутри неё, как чёртов пожарный шланг. Бл*дь.

Мои ноги дрожат, грудь вздымается. Я отодвигаюсь от Лилли и ставлю её на землю, прежде чем сам рухну и уроню её. Лилли не сводит глаз с юбки, пока возвращает её на место. Её нижнее белье всё разорвано. Мысль о том, что она поедет куда-то в такой юбке без трусов, сводит меня с ума. Она выглядит такой красивой, её волосы в полном беспорядке, кожа покраснела, а губы слегка припухли. Я натягиваю свои джинсы, и только теперь понимаю, что я просто трахнул её в переулке. В переулке, где любой мог увидеть нас, а если не видели, то точно услышали нас. Я просто не могу контролировать себя рядом с ней. Она смотрит на меня так, словно хочет съесть меня живьём. Это больше, чем парень может выдержать.

— Я не знаю ... Это не было ... — запинается она. — Бл*дь. Бл***дь! Мне нужно идти, — быстро говорит Лилли. — Прости, — бормочет она. Стыд и сожаление волнами исходят от неё. Конечно, ей стыдно. Она потеряла контроль. Она поддалась мне, несмотря на то, что я дерьмовый экс-бойфренд, который недостаточно хорош для неё. Её стыд словно вонзает в меня нож и вскрывает уже нагноившуюся рану. Её извинения просто сыпят соль в мою рану. Мне не нужны ее грёбаные извинения или её сочувствие. Сказанные ею слова — «этого недостаточно», эхом проносятся через мой мозг, и я сжимаю челюсть от её очевидного сожаления. Ну, черт с ней. В эту игру могут играть двое.

Я пожимаю плечами и умудряюсь нацепить на лицо ухмылку, изображая высокомерие, ожидаемое от меня, едва сдерживая гнев, который вот-вот вырвется наружу.

— Не стоит. Просто мне нужно было трахнуться, и никто не трахается так, как ты, Лилли. — Я самоуверенно улыбаюсь, приближаясь к ней, и шепчу ей на ухо. — Я знаю, что тебе нравится быть оттраханной, как грязная шлюха. — Мой голос полон яда, нацеленного на то, чтобы побольнее ужалить её. Выражение её лица говорит мне, что я достиг своей цели. Я хочу, чтобы она почувствовала хотя бы малую толику той боли, которую испытываю я, когда смотрю на неё. Чтобы она почувствовала хотя бы на мгновение, каково это, встретить человека, которому ты всецело доверяешь, хочешь, чтобы он был рядом с тобой, любишь его, и который теперь относится к тебе, как будто ты ничего не значишь для него. — Ты больше не увидишь этого певца. — Я констатирую это, как факт.

— Пошёл ты на х*й, — шипит она.

— Кажется, ты только что сама там побывала, — ухмыляюсь я.

— Ты не можешь указывать мне, кого я могу или не могу видеть, — рычит она.

— Посмотри на меня. Ты может быть и шлюха, но ты моя шлюха, и я, бл*дь, ни с кем не делюсь.

— Я шлюха?! Как чудесно слышать это от парня, который не может удержать свой член в штанах в течение пяти грёбаных минут. Да ты сам и есть шлюха! — кричит она.

— Ты моя, Лилли, — кричу я на неё.

— Не обманывай себя, Тео. Ты – не что иное, как ошибка, которую я, кажется, совершаю снова и снова. — Она приближается ко мне, пока её грудь не врезается в меня. — Ты вызываешь привыкание, и ты – яд. Я никогда не буду твоей снова.