Гавр – сладость мести (СИ) - "Ка Lip" - Страница 35

— Ты прям как жеребец дикий, — простонала шлюха, помогая ему снимать с себя одежду, — прям как твой конь… как Вальхензее…

Назара как ушатом холодной воды окатило, но он моментально взял себя в руки и продолжил снимать с девки одежду. Правда, уже без возбуждения.

— Откуда ты этого коня знаешь? — изображая страсть, Назар задышал ей в ухо.

— Я тебя знаю… правда, ты меня никогда не трахал, а вот твои братки имели… Они и рассказали о коне и о тебе.

— И как, понравились тебе мои братки? Хорошо тебя трахали? — Назар чувствовал, что она еще что-то знает о коне… или ему показалось?

— Хорошо… — девка была уже голая и теперь стала раздевать Назара, — да вот я всегда тебя хотела, а ты все не смотрел на меня.

— Теперь жалею, такая классная телка под рукой была, а я и не замечал… но я сейчас наверстаю упущенное…

Назар толкнул девку на узкую койку, она легла на спину и развела ноги. Хорошо, что к этому моменту опять вернулось возбуждение, и он с готовностью пристроился между ее ног.

— Конечно, тогда тебе было некогда, все, говорят, на коне своем скакал, на этом Вальхензее… а теперь на нем пидорок скачет…

— Какой пидорок? — Назар уже надел презерватив и приставил член к ее входу.

— Который на тебя работал, когда ты еще не сел… — девка взвыла, когда Назар грубо толкнулся в нее, войдя на всю длину сразу. — Лекс его зовут… Лешка…

Назар чувствовал, что в глазах темнеет, а мир — его мир, его иллюзорный мир, который давал ему силы жить, — рушится…

Каким чудом его возбуждение не сошло, он и не знал. Наверное, механическое трение способствовало чисто физиологическому возбуждению, но ничего другого Назар уже не чувствовал…

В один миг все краски этого мира померкли и превратились в скользкую, мерзкую пустоту, которую он физически ощущал вокруг себя.

— Ты-то откуда знаешь, пидор он или нет? — Назар знал, что не нужно задавать вопросов, но не мог удержаться. Он должен был это спросить. Должен…

— Я в Метле… "Метелице" на Арбате тусуюсь, так вот — туда он регулярно с Гавром приходит. Гавр — это ебарь его.

— Гавр… — Назар помнил это имя. Неужели это совпадение? Конечно, имя редкое, но, может, все-таки совпадение?

Он задвигался быстрее, понимая, что хочет кончить, чтобы прекратить то, что он сейчас делал. Это был уже не секс и не трах. Это было что-то среднее между "сходить в туалет" и "слить", и вот он хотел слить и, спустив воду, уйти.

— Сарычев, — простонала шлюха под ним, — Гавр Сарычев…

Назар кончил и, быстро отстраняясь, встал, снимая с себя презерватив. Он не испытал оргазма, он не испытал вообще ничего, он просто спустил сперму в презерватив и все…

Сейчас он хотел уйти, остаться в одиночестве, укрыться от всех и биться головой об стену в тупой злобе и бессильной ярости. Его мальчик, его светлый, чистый, такой наивный мальчик стал подстилкой Гавра Сарычева. Леша стал пидором. И это не по принуждению. Ведь он сам услышал, что теперь они часто вместе ходят в клуб. Значит, Алеше все понравилось. Да и не Алеша он теперь… теперь он Лекс.

Вот только уйти Назар не мог. Он знал, что за ним подсматривают охранники, а его братки ждут его снаружи, и вообще вся зона сейчас ждет подробного рассказа от тех, кто подсматривает за ними, как Назар — Волк, доказал свою мужскую силу на этой девке. И он должен оправдать их ожидания. Должен… он всегда был должен жить по правилам, так как принято в его мире. Но он сам выбрал это.

Назар небрежно развалился на кровати, показывая девке на свой член. Она все поняла и с усердием стала сосать его.

Назар понимал, что он должен все отведенное ему время трахать эту шлюху, и он убрал глубоко в себя то, что сегодня узнал, оставив лишь свою животную сущность; лишь то, что поможет ему выжить здесь.

Здесь он не может быть человеком, иначе ему не выйти отсюда живым. Он сильный, он справится…

И только ночью, лежа на нарах и смотря невидящими глазами в пространство перед собой, он позволил своей боли вырваться и заполнить душу. Он утопал в этой боли, он, как мазохист, ковырялся в этих воспоминаниях, он вспоминал его… Алешу.

Их первую встречу, то, как Алеша подвел ему Аметиста… потом там, в амуничнике, когда он принял его за девчонку и целовал… потом как он согревал его своим телом в домике бабушки в Смоленской области, и еще много и много всего…

Он позволил себе вспоминать это, навсегда прощаясь с тем, что умирало в его душе. С тем, что было прошлым…

К рассвету нового дня мальчик Алеша навсегда умер в душе Назара… Теперь там осталась пустота и тьма.

Все новогодние праздники Гавр провел в Майями. Он полетел туда с желанием отвлечься от унылой Москвы, бизнеса и всего, что его окружало. Конечно, игры с этими недоумками, Аней и Лексом, его развлекали, но иногда и он уставал от всего. И поэтому решил встретить Новый две тысячи первый год там, где море, солнце, загорелые приветливые люди, пальмы и секс. Гавр уже притомился трахать эту Аню, хотя сначала это его и развлекало. Но потом ее скованность, постоянно удивленные и испуганные глаза на все новое, что он предлагал, и безынициативность в постели стали его бесить. Только ради заветной цели — месть Назару — он все это терпел. Но и ему нужен был отдых. Рассказав Анечке о больной бабушке в Америке и увидев в ее глазах сочувствие и понимание, он уехал, оставив ее жить надеждой на их счастливое будущие.

А то, что Аня его уже планировала в своей голове, это их совместное будущее, Гавр видел даже по тому, что теперь ее появление на его кухне становилось все чаще и чаще. Она даже пару раз пыталась приготовить ему суп. Потом он эти похлебки выливал в унитаз. А попытки убраться в его квартире он тормозил только одним аргументом — что у него это делает домработница. Но Анечка упорно пыталась влиться в его жизнь и, судя по ее глазкам, в которых было ожидание и вопрос, она ждала, когда он предложит ей переехать к себе. Это начинало бесить, и тогда Гавр становился более жесток с ней в сексе. Теперь он ее просто трахал, сильно, жестко, без всяких прелюдий, ставив раком и наматывая ее длинные волосы себе на руку. Он просто трахал ее дырку и думал только о своем удовольствии, но эта дура все равно смотрела на него влюбленными глазами и млела от его прикосновений. Вот тогда, видя ее покорность и непонимание происходящего, он впервые заставил ее делать минет. Он вообще удивился, что она это делает впервые. Ее неумелые движения и ее зубы, которые он чувствовал на своем члене, говорили, что она не умеет это делать.

И еще его бесили ее волосы. Странно, но у парней ему, наоборот, нравились длинные волосы, а у девушек он предпочитал короткие стрижки. Аня же ходила с волосами до пояса, да еще такими густыми, что он вечно путался в них и потом находил эти волосы в своей кровати. Он даже несколько раз сорвался и сказал, чтобы она подстриглась, что ей не идет такая прическа и она похожа на колхозницу, еще только косынку на голову повязать.

Лежа на пляже и созерцая океан, Гавр гнал от себя мысли о том, что его ждало по возвращении в Москву, но мысли все равно возвращались к его плану мести — который, кстати, хорошо удавался. Когда Лекс в очередных сопливо-дружеских излияниях признался ему, что теперь в ЦСКА все называют его голубым и распространяют про него сплетни, Гавр оценил свой план. Ведь недаром он все это время таскал с собой Лекса по всем самым тусовочным местам Москвы. Значит, наконец их заметили. И только тупой не поймет, кто есть Лекс рядом с ним в этой модной, очень дорогой одежде. Сейчас многие бизнесмены приводили с собой в клубы вот таких тонких и звонких мальчиков. А уж на Лекса сложно было не обратить внимание. Одни его золотистые волосы до плеч чего стоили, а глаза, а мордашка, да и движения, пластичность… И сам он старался подчеркнуть — кто есть этот мальчик рядом с ним.

Это Лекс так ничего и не понимал, воспринимая его руку у себя на талии или на руке, как случайные прикосновения. А вот Гавр четко знал, что он делает и для чего. И все сработало. Их заметили и все правильно поняли. И опять все шло даже лучше, чем он хотел, Теперь Лекс потерял последний источник заработка и у него осталась только работа в клубе, но там он не даст ему много зарабатывать. А значит, ловушка скоро захлопнется, и Лекс ляжет под него. Странно, но Гавр хотел этого. Хотя раньше никогда не ощущал в себе желание получить кого-либо так сильно, как сейчас этого Лекса. Может это из-за мести? Наверное, именно из-за нее, ведь так сладко будет трахать то, что любил трахать Назар. Теперь главное — не спугнуть Лекса, когда победа так близка. А Лекс так несговорчив и непонятлив, и еще пытается бороться со всеми проблемами, свалившимися на него. Хотя другой бы уже давно понял, где выход. Гавр не раз намекал о своей помощи ему, но Лекс, видно, туповат, поэтому так и не догадался. Тогда он подождет, понаблюдает, как дальше Лекс будет выкручиваться из всего и на сколько его еще хватит.