Гавр – сладость мести (СИ) - "Ка Lip" - Страница 19

Как же он ненавидел его, ведь если бы не Леха, ничего этого не было бы.

Новый Арбат встретил Гавра потоком машин, огнями вывесок и толпами людей. Новогодняя иллюминация мигала и пестрила в глазах. Начало двухтысячного года он встретил в своем клубе. Хотя у него и возникала мысль бросить все и улететь на Новый год в тепло, где пальмы и солнце, но вот только в душе у него не было праздника, и не хотел он ничего. У него было только одно желание — это месть, и он с ним жил изо дня в день, просыпаясь и засыпая с мыслями об этом. Поэтому никакие заморские страны его не привлекали. Так что праздник он совместил с работой, весь вечер был в своем "Золотом раю" и следил за тем, чтобы гости клуба получали качественный сервис и отдых.

После такой встречи Нового года он опять вернулся к деловой жизни, но пока шли новогодние праздники, эта деловая жизнь затихла, и поэтому вечерами у него оставалась масса свободного времени.

Сегодня вечером Гавр решил посетить "Метелицу" — самый известный клуб в Москве, который располагался на Новом Арбате. Иногда стоило посещать конкурентов, чтобы держать руку на пульсе в развлекательном бизнесе столицы.

Пройдя под мигающей всеми цветами вывеской "Черри Казино", он зашел внутрь, где сразу окунулся в вычурную роскошь красных ковров и зеркал. Пройдя в зал с игровыми столами, он присел на освободившееся место, решив немного поиграть. Это отвлекало от постоянных мыслей и позволяло мозгу расслабиться, сосредоточившись на игре.

В кармане зазвонил телефон, сначала Гавр не хотел отвечать, но звонили настойчиво. На экране определился номер Вениамина.

— Да, — раздраженно проговорил Гавр.

— Это по Лексу. Я добыл информацию, — понимая, что босс его слушает, Вениамин продолжил: — Он действительно не знал, куда идет. Он не знал, что будет на этой вечеринке.

— Я понял тебя. Это все?

— Да. Что вы будете с ним делать?

— Пока не решил…

Гавр не считал нужным более о чем-либо говорить с Вениамином, он нажал на отключение разговора и, убрав телефон в карман пиджака, задумался. Теперь ему было о чем подумать. Все складывалось не лучшим образом. Если действительно этого парня изнасиловали на его вечеринке и еще в его доме, то это вообще все лишнее для его имиджа успешного бизнесмена и человека, начавшего пробовать себя в политике. Только он переговорил с нужными людьми о продвижении его в депутаты Госдумы, как здесь такое пятно на его светлый образ. От такого век не отмоешься. Жалко, что просто убрать мальчишку нельзя, жаль, что сейчас методы Вениамина неприемлемы, а то пулю в лоб и в снег, кто его там в лесу найдет. Но сейчас другое время пришло, сейчас уже двухтысячный, этот вопрос нужно решать по-другому…

Гавр обвел взглядом зал, играть перехотелось. Он механически поставил фишки на черное и, видя, что проиграл, вышел из-за стола. Поскольку вечер был уже испорчен, он решил поехать домой и там еще раз все обдумать.

Сидя в машине и смотря на огни вечерней Москвы, Гавр вспомнил слова доктора об этом Лексе. Значит, врач был прав, и такое состояние парня говорит о том, что тот был не в курсе, что должно происходить в этот вечер. Но неужели парень девственник? Это глупо, ему не пятнадцать и внешность нормальная, не красавец, но… Гавр вспомнил его у себя в клубе. Да, он его видел в общей массе снующих официантов. Парень не красавец, но стройный, гибкий, пластичный, светлые волосы и глаза… Гавр вспомнил этот взгляд, когда столкнулся с ним глазами — небесно-голубые, в них боль и детское непонимание…

"Неужели он ни разу не спал с мужиками? Ну, в это-то я не поверю. Наверное, все было по доброй воле или по любви".

Вообще, он попал с этим Лексом, и Гавр это осознавал. Теперь нужно было найти из этого выход.

Нанять парню психолога? Нельзя, это лишняя информация для чужих ушей. Отправить к нему Вениамина — глупо: этот бывший солдафон только и умеет, что бошки проламывать, душевные проблемы он точно не сможет решить. Значит, он сам должен поговорить с этим Лексом, успокоить, объяснить, что после такого можно жить дальше, а не лезть в петлю, и деньгами помочь, тем более у парня бабушка, о которой он так трогательно заботится. Ведь все это время Вениамин давал по распоряжению Гавра телефон Лексу, чтобы тот звонил бабушке, иначе парень начинал буйствовать и становился невменяемым. Значит, ради бабушки он захочет жить, вот на этом и стоит сыграть.

Ну, а потом, месяца через три, его Вениамин уберет, чтобы не было в жизни Гавра лишнего риска. А то станет он депутатом, а такой, как Лекс, начнет потом всю правду про него в прессе рассказывать.

Приняв перед сном такое решение, Гавр со спокойной совестью лег спать.

Очередное утро. Одно из череды многих, что слились для Алеши в общий ряд времени. Он уже и не знал, сколько он здесь и какой сейчас день недели, даже месяц. Лекарства, которые ему кололи, и таблетки, которые он принимал, хоть его и уверяли, что это для выздоровления, он подозревал, что в них есть что-то, влияющее на его сознание. Ему все стало безразлично, хотя в глубине сознания и остались воспоминания о произошедшем и весь ужас того, что с ним случилось, но теперь это было как будто за дымкой тумана. Все стало не так четко, остро, болезненно. Он жил изо дня в день как в вакууме, механически делал все, что ему говорили, и позволял с собой делать все, что от него хотели. Медбрат был постоянно с ним, он обслуживал его как маленького ребенка, пока Алеша был сам не способен это делать, и постепенно стал лишь помогать в некоторых вещах, а большей частью следил за его регулярным приемом пищи и таблеток и делал уколы. Изредка приезжал доктор, который его внимательно осматривал, задавал вопросы о здоровье и уезжал. Еще приходил Вениамин, он молча давал Леше в руку мобильный телефон и сидел рядом с ним, пока тот говорил с бабушкой.

Сегодня день для Алеши начался так же, как и все предыдущие дни, а вот в обед в комнату зашел Гавр. Леша сразу узнал его, хотя никогда вблизи его и не видел. В клубе, где он работал, своего босса Алеша видел лишь несколько раз, и то на расстоянии, а в тот злополучный вечер он помнил его, то, как он смотрел на него, лежащего на столе. Смотрел ему прямо в глаза…

Леша тряхнул головой и, сбросив с себя опять очередной кошмар прошлого, перевел взгляд на Гавра.

Он рассматривал стоящего перед ним мужчину. Высокий, с хорошей мужской фигурой, с достаточной шириной плеч, чтобы подчеркнуть свою мужественность, но не делая перевес в мышцы, а давая понять, что этот человек больше привык работать головой, чем руками. Лицо мужчины, смотрящего на него, не выглядело красивым, но было ухоженным, гладковыбритым, с благородными чертами и с отпечатком власти на нем. Он был одет в темный костюм в незаметную полоску, галстук в тон костюму и идеальную белую рубашку, из дорогой ткани, отглаженную, с поблескивающими, наверное, настоящими камнями-запонками. Алеша перевел взгляд на его глаза, они были темно-оливкового цвета. Что скрывалось в них, Леша не понимал.

— Привет. Можно войти?

Алеша кивнул головой, осознавая, что этот человек и так уже вошел, тогда зачем он это спрашивает…

Гавр присел на стул напротив кровати, на которой сидел Лешка, обхватив руками подтянутые к подбородку колени.

— Как ты? — Гавр заглянул в его глаза. — Я беспокоился.

Гавр видел этот детский, наивный взгляд, в нем читалось непонимание произошедшего и боль… Внутри у него вдруг возникло чувство совести, которое болезненно укололо его. Он убрал эту лишнюю в своей жизни эмоцию глубоко в себя и отвел взгляд.

Что же, теперь, зная всю картину происходящего и видя перед собой ее в реальности, он должен действовать по намеченному плану. И Гавр, придав лицу сострадающее выражение, произнес:

— Прости… мне так жаль, что все это с тобой произошло. Я правда не знал, что тогда, когда я видел тебя с этими мужчинами, они делали это против твоей воли. Подожди, не отворачивайся от меня, послушай, — Гавр нежно взял руку Леши и, не отпуская, продолжил: — Я действительно иногда у себя здесь устраиваю такие вечеринки. Но ты же понимаешь, все люди взрослые… я ведь не нянька, чтобы контролировать, кто чем здесь занимается, кто как любит отдыхать. И вот когда я увидел тебя… пойми, многим такое нравится, вот такой секс, когда несколько партнеров… Не отворачивайся, послушай меня, ты должен понять… Я не знал, что ты против… Ведь ты же мне ничего не сказал тогда, даже не позвал, не кричал о помощи… Если бы ты тогда сказал, что ты против, я сразу бы прекратил это. Я никогда не допускаю насилия в своем доме. Но ты молчал, и я решил, что все происходит по взаимному согласию, — Гавр нежно сжал холодную, чуть дрожащую ладонь парня и, выдохнув, опять постарался говорить убедительно: — Прости за то, что они с тобой сделали. Я очень виноват, очень… Как мне загладить свою вину?