Гавр – сладость мести (СИ) - "Ка Lip" - Страница 14

— Ты чего, заснул? — Лешка вздрогнул от неприятного голоса, вернувшего его от воспоминаний детства. Он оторвал взгляд от елки и обернулся. Сзади него стоял тот самый Вениамин, который рассматривал его, и от этого взгляда Алешке стало не по себе.

Но мужчина быстро отвернулся, лишь махнув рукой, чтобы он шел за ним.

Вениамин показал всем приехавшим официантам планировку дома, где находится кухня, откуда они будут приносить еду и закуски, также, где находится винный погреб, да, именно погреб. В этом огромном доме был самый настоящей винный погреб, от вида которого Леша опять "завис". Такой погреб он видел только в исторических фильмах.

Дальше официантам показали холодильники с шампанским, а потом и сам зал, где будет проходить банкет. Но это оказалось не все, были еще и другие помещения в этом доме, куда нужно было тоже приносить еду, закуски и алкоголь. Первым помещением была баня, хотя баней это назвать тяжело, это был огромный зал с бассейном, столами и комнатами в виде парилок. Еще были небольшие залы, где тоже будут гости, и куда тоже нужно приходить с напитками и едой.

Объяснив все это, Вениамин провел ребят в комнату, где можно было переодеться, так как каждый с собой привез свою форму, и даже принять душ. Причем, почему-то душ был обязательным условием перед началом работы. Алеша не стал в это вникать, он уже привык к странностям людей с деньгами, поэтому, приняв душ и переодевшись в форму, он приступил к сервировке стола в главном зале.

Каждый раз, принося закуски или унося грязные тарелки, Алешка, пробегая мимо елки в холле, бросал на нее взгляды и уносился мыслями в свое детство и в ту сказку, которой он жил. Он вспоминал фильмы про Деда Мороза, приезжающего на тройке лошадей, и красивую Снегурочку, и, видя мигание огней гирлянд, ощущал, что сказка реальна, нужно лишь протянуть руку и дотронуться до елочной игрушки. И тогда все изменится, и он очутится в сказке, управляя санями с Дедом Морозом и несясь в санях сидят них по заснеженным просторам…

— В бане гости ждут холодного шампанского, — Лешка вздрогнул от голоса, вернувшего его в реальность. Опять сзади него стоял Вениамин, и опять от его взгляда на себе Леше стало нехорошо.

Он кивнул и пошел к холодильникам за шампанским. Мельком бросив взгляд на часы увидел, что время уже приближается к двенадцати. Он и не заметил, как оно пролетело. Витая в своих мыслях и любуясь сказочной елкой, он не обращал внимания на все, происходящее здесь. Конечно, он видел приехавших гостей — обычные пузатые мужчины за пятьдесят, он на таких уже в клубе насмотрелся.

Потом к ним за стол подсели девушки, теперь-то Леша уже знал, что это не их дочки и внучки. Алеша старался на них не смотреть, кто он, чтобы их осуждать? Поэтому он любовался мерцающей гирляндами елкой, и еще он думал о Назаре. Он часто о нем думал…

Дальше переговоры перешли в застолье с чрезмерным алкогольным возлиянием, но опять Алеша не стал на это обращать внимания, это было не его делом, он лишь выполнял работу официанта. После десяти вечера гости стали разбредаться по дому, его залам и комнатам, и теперь работы у официантов прибавилось. Нужно было успевать и туда носить, в основном, алкоголь. Так что, слова Вениамина его не удивили, и, поставив на поднос три бутылки холодного шампанского, он пошел в зал, где был бассейн.

В этом зале было пять полуголых мужчин, а за их спинами стояли четыре охранника. Многие здесь так и ходили со своей охраной, высокими широкоплечими парнями с отстраненным выражением лица и проницательными глазами.

Алеша поставил бутылки на стол, открыл одну и наполнил пустые бокалы. Уже собираясь уходить, он услышал голос:

— Ты пустую бутылку не уноси, она тебе понадобится.

Алешка обернулся и, не поняв услышанного, переспросил:

— Мне ее оставить?

— Конечно, и сам останься, куда пошел-то? Давай, начинай шоу.

— Какое?

— Эту бутылку себе в задницу засунь.

Алеша видел, что мужчины пьяны и поэтому даже не обиделся на их слова, он просто молча развернулся и пошел к выходу.

— Ты что, глухой или плохо слышишь? Я два раза не привык повторять. Штаны сними и трахни себя бутылкой.

Алеша упорно шел к выходу из этого помещения, стараясь не слышать возмущенных голосов за своей спиной. Уже потянув руку к двери, он почувствовал, как его схватили за плечи и потащили обратно.

— Ты что, пидорок, цену себе набиваешь?

Жирные, потные пальцы подняли его подбородок, и он увидел перед собой лицо одного из мужчин. Леша попытался дернуться, но два амбала-охранника в костюмах заломили ему руки так, что он даже пошевелиться не мог.

— Отпустите меня, я здесь работаю и должен идти…

— Вот в том-то и дело, что ты здесь работаешь. Вот сейчас и будешь отрабатывать, — мужчина перевел взгляд на охранников. — Животом на стол его и штаны спустите. Нужно пидренка проучить, уважению к старшим, так сказать, научить.

Алеша не осознавал, что все это с ним происходит. Он как со стороны наблюдал, как его грубо вдавили в стол лицом, вжав лапотками в поверхность стола так, что он стал задыхаться от боли в груди и от недостатка кислорода. Он чувствовал, как срываются с него штаны вместе с трусами, а потом ощутил чьи-то руки на своих ягодицах.

— Какая поджарая задница, неудивительно, что он такую себе цену набивал. Да вот только здесь за все уже уплачено. Так что, не нужно было грубить дядям, а теперь придется тебя воспитать.

Лешка чувствовал, как мнут его ягодицы, то раздвигая их, то сжимая, а потом на вход между ними надавили. Он стал дергаться и пытаться говорить, но резкая боль пронзила его такой вспышкой, что голос захлебнулся в слезах, и он лишь стал биться в судорогах, глотая воздух и сходя с ума от боли.

— Семен Иванович, вы же хотели его бутылкой трахнуть, а сами вот всаживаете ему по самые яйца.

— Жопа его понравилась… не удержался… дырка хорошая, узкая, — сквозь пыхтение выдавил из себя пузатый грузный мужчина, вколачиваясь вовсю в ягодицы парня.

— Узкая, говоришь?.. тогда я вторым буду… — надрачивая свой член, произнес сидящий на диване мужчина.

— А я третьим, — его сосед справа в кресле тоже достал из штанов свой член и стал его дрочить, глядя на разворачивающуюся перед ним картину.

— Рот ему заткни чем-нибудь, что он голосит-то, — посмотрев на стоящего с безразличным лицом в стороне амбала в костюме, проговорил мужчина лет пятидесяти, который тоже дрочил свой член.

Охранник оторвал кусок от разорванной Алешкиной рубашки и, скомкав его, воткнул ему в рот. Теперь дышать Леше стало еще тяжелее. Нос был забит соплями, из глаз лились слезы, а боль затуманивала сознание, и у него оставались лишь силы, чтобы пытаться дышать через тряпку во рту. Сопротивляться и что-либо делать он уже не мог. Вся нижняя часть тела пульсировала и отдавалась такой болью, что Алеше казалось, он сойдет сума, не выдержав этого.

— Алексей Петрович, теперь ваша очередь, — кончив, и снимая с члена окровавленный презерватив, сказал толстяк, отходя от парня.

— Да вы же его порвали, Семен Иванович.

— Он все равно узкий, вам понравится.

— Тогда спиной на стол положите этого.

Лешка чувствовал, как его тело перевернули и уложили спиной на стол, задирая ему ноги так, что его межпозвоночная грыжа сразу отдалась болью во всем позвоночнике. Но затем боль одна сменилась болью другой, и он стал терять сознание.

— Слышь, он отключается. Шампанское или коньяк ему в пасть залейте. Я трупы не привык трахать.

Услышав команду хозяина, два охранника, быстро приподняв плечи парня и выдернув у него изо рта кляп, стали вливать ему в рот коньяк.

Алешка захлебнулся от этого, но стал глотать то, что ему лили. Ему даже стало легче, теперь боль была, но приглушенная, а перед глазами все плыло и двоилось.

На своих губах он почувствовал, что-то мягкое и вонючее.

— Соси. И даже не думай укусить, иначе отделаю так, что мама родная не узнает.

Лешка не понимал, что от него хотят. Он так и лежал, смотря вверх в потолок и содрогаясь от равномерных движений внутри себя. Болезненные удары по лицу вернули его в действительность. Его щеки сжали, и он непроизвольно открыл рот. Внутрь рта вошло это плотное и неприятное на запах.