Ложь (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 45

- Я не понимаю тебя, дядя!

- Когда-то я пообещал твоему отцу, что ты будешь мне как родная дочь, и сейчас мне хотелось бы дать тебе один совет.

- Конечно, дядя, я слушаю тебя!

- Никто тебя не принуждал, ты сама выбрала себе мужа, и, надеюсь, будешь верна ему всю жизнь.

- Не в моей верности ты можешь быть уверен, дядя, а в моей любви. Я буду жить ради того, чтобы сделать его счастливым.

- Об этом я и хотел попросить тебя, Вероника. И ты... ты тоже будь счастлива, дочка, очень счастлива!

- Дядя!..

- Вероника, дочка! – Дон Теодоро с трудом сдержал нахлынувшие и переполнявшие его чувства. Ему безудержно хотелось достучаться до сердца племянницы, сказать все, что он думает, но древние предрассудки возвышались перед ним стеной. Он вспомнил данное Джонни обещание, вспомнил, что весь Рио собрался у собора; представил сливки общества и простолюдинов, дорожку из цветов, по которой ему предстояло пройти с невестой, возможно, расстроенной его слишком запоздалым признанием, представил епископа в расшитом золотом одеянии… и ограничился одним лишь поцелуем в лоб, словно стыдясь самого себя.

- Уже очень поздно… Идем, дочка!

***

Самая красивая девушка Рио шла по дорожке из тубероз и лилий, но внезапно ей почудилось, что она идет по тропе из шипов и колючек. Если бы дон Теодоро рассказал Веронике все, как есть, то она, опутанная сетью лжи, одним словом смогла бы разодрать ее в клочки и не находилась бы здесь, но он промолчал, и две маленькие дьявольские ручки затянули тугой узел. Синий мотылек с ангельским личиком зло посмеивался про себя, глядя на мрачное лицо Деметрио де Сан Тельмо, застывшее и холодное – Теодоро де Кастело Бранко, и бледное лицо невесты, почуявшей нависшую над ней невидимую опасность… Но вот Вероника уже стоит перед алтарем, и Деметрио де Сан Тельмо подходит к ней…

- Деметрио де Сан Тельмо и Молина, – епископ торжественно поднял руку, – по доброй ли воле хочешь ты взять в жены Веронику Анхелику де Кастело Бранко?..

- Да, святой отец.

- Вероника Анхелика де Кастело Бранко, по доброй ли воле хочешь ты взять в мужья Деметрио де Сан Тельмо и Молина?..

- Да, святой отец.

- Соедините Ваши руки. Во имя Отца и Сына и Святого Духа объявляю Вас мужем и женой. – Роковой круг замкнулся. Шелково-стальная сеть затянулась на молодоженах, и прекраснейшая девушка Рио в белом подвенечном платье стала похожа на хрупкую бабочку с тоненькими, трепещущими крылышками, в которую жестоко и беспощадно вонзилось, насквозь проткнув душу, стальное острие ее печальной судьбы.

***

- Джонни!..

- Да, я не был в церкви, не мог смотреть на твое венчание, но я не могу позволить тебе уехать, не поговорив с тобой.

Вероника уже переоделась в простое платье из своего роскошного приданого, самое скромное из тех, которые разрешила надеть донья Сара. Джонни и Вероника стояли у двери ее бывшей девичьей спальни.

Внизу, в больших залах фамильного особняка де Кастело Бранко, праздновали свадьбу. Здесь собрался весь цвет высшего общества Рио. Торжество было в самом разгаре, и светлое игристое шампанское текло полноводной рекой. Все завидовали удаче рослого, крепкого, угрюмого мужчины, который по-прежнему чувствовал себя здесь чужаком…

Уже одетый в дорожный костюм, Деметрио в волнении и нетерпении топтался на крытой галерее. Краем глаза Вероника заметила его, но Джонни с печальным выражением лица, подрагивающими губами и безмерно грустными глазами стоял перед ней, и она не двинулась с места.

- Я очень огорчилась, не увидев тебя в церкви, Джонни, да и вообще меня сильно расстроило все, что ты натворил в последнее время.

- Что бы мне сказать тебе, Вероника?

- Не лги, говори только правду.

- Я болен… болен от отчаяния и ярости!..

- Джонни… братик мой любимый…

- Хотелось бы мне суметь скрыть свои чувства, танцевать и смеяться, как смеются и танцуют другие, те, кто тоже любил... или любит тебя.

- Джонни… Джонни…

- Хотелось бы мне быть отважным, выносливым и стойким мужчиной, таким, как твой муж, этот вор, навсегда увозящий тебя далеко отсюда. Да-да, вор…

- Не продолжай!.. Не говори так, или я не стану больше слушать тебя!

- Но, ведь мои слова не оскорбляют его, я не могу его оскорбить. Разветы не понимаешь, что я – бедный, несчастный дьявол, в ком говорят ревность и зависть?

- Джонни…

- Я хочу сказать тебе кое-что… Если этот человек не сделает тебя счастливой, то…

- Джонни, замолчи, прошу тебя! Ты обезумел, ты пьян…

- Да, я напился, но говорю только правду.

- Замолчи, Джонни, Деметрио идет сюда! – увещевала кузена Вероника.

- Почему я должен молчать? – разошелся Джонни. – Правду нужно говорить всегда…

- Деметрио... – Вероника снова попыталась успокоить брата.

- Простите, если я поднялся и прервал ваш разговор, – вмешался Деметрио, – но, стоя там, внизу, я заметил, что сеньор Кастело Бранко даже не оделся должным образом…

- Что? – бледный, с растрепанными волосами, в домашнем халате, наброшенном на рубашку, Джонни был похож на больного, но под пронизывающим, ледяным взглядом серых глаз он гордо выпрямился, и черты его лица обрели жесткость.

- Деметрио де Сан Тельмо, Вы выиграли эту игру, – внезапно успокоившись, Джонни перестал казаться заплаканным ребенком и выдержал твердый взгляд удачливого соперника. – Я не желаю кричать и устраивать скандал. Вероника полюбила Вас, а Вы перешагнули через все, чтобы этого добиться.

- О, черт!

- Не прерывайте меня, выслушайте до конца. Я знаю, что проиграл. И пусть я выгляжу жалко, не умея проигрывать, я не хочу быть трусом и попробую исправить все пусть и в самую последнюю секунду.

- Джонни, – начала Вероника, но он не дал ей договорить.

- Не бойся, Вероника, – прервал кузину Джонни, – ничего не случится. Через несколько минут ты уедешь отсюда, и он станет твоим полновластным господином. У меня не будет права даже смотреть на тебя, если он запретит, но, пока что ты под крышей нашего дома, и пока что я твой родственник... Так вот я хочу сказать сказать тебе по-родственному, а не как грустный, любящий мужчина, не сумевший вовремя отстоять тебя, чтобы потом лить слезы…

- Ради Бога, Джонни, замолчи, на нас все смотрят...

- Никто не запретит сказать мне то, что я должен сказать тебе и ему. Да-да, Вам, Сан Тельмо... Вы – счастливый человек, инженер, и счастье Вероники – в Ваших руках. Вы целиком и полностью отвечаете за нее, и, если Вы сделаете ее несчастной, я сумею спросить с Вас за это. За жизнь Вероники Вы ответите своей собственной жизнью!

- Хватит, Джонни, довольно!..

- А тебе, Вероника, я должен сказать только одно: “Прости меня”. Прости за то, что говорил, за то, что делал, за то, что причинял тебе боль. Прости меня за все из сострадания к моей любви, – Джонни быстро наклонился, поцеловал ей руку, повернулся и пошел обратно по длинному коридору, и почти сразу же к молодоженам подошли дон Теодоро и донья Сара.

- Вероника, Деметрио, что здесь происходит? – спросил подошедший первым дон Теодоро.

- Ничего, дон Теодоро. Джонни прощался с нами и извинился за то, что был нездоров и не смог прийти в церковь. Он от всего сердца пожелал счастья своей кузине. Вероника, как Вы видите, весьма взволнованна… Тяжело осознавать, что рвутся семейные узы. Прощания всегда грустны…

- Что случилось, Вероника?

- Деметрио уже сказал тебе, дядя. Джонни попросил прощения, и пожелал мне счастья. Это так взволновало меня. Правда, я не успела ему ответить. Передайте от меня Джонни, что я люблю его как брата, и что до конца жизни я буду молиться, чтобы он был счастлив…

- В чем дело? – поинтересовалась донья Сара. – Все смотрят сюда. Мне кажется, нам всем нужно быть чуточку сдержаннее. Вероника, ты не должна забывать, что весь цвет общества Рио смотрит на тебя... Вытри слезы…