Точка отрыва - Коллектив авторов - Страница 47

До Вараззы он добрался не меньше, чем через три часа. Уже начинало светать. В город, который только что казался пустым, словно насыпали людей с горкой. Повсюду он натыкался на сипаев, которые пытались стать на постой. Жаркие, но короткие перестрелки обозначали места, где пытавшиеся отсидеться и ранее не найденные горожане принимали последний бой. Кое-где сцепились какие-то баронские роты с сипайскими частями и банды Гуляй-Поля с теми и другими. Может, сводили старые счеты, а может, плодили новые — кто же знает. И каждый раз приходилось застывать, таиться, искать дорогу в обход… Пока он добрался до часовенки Арру, с него сошло семь потов. Он устал и был чуть жив. Одна радость — последствия колдовской встряски уже почти не ощущались. Правда, все еще иногда возникало ощущение, что его, как машину на ремонте у нерадивых слесарей вроде бы и разобрали, и почистили, и смазали, и собрали. Но то ли собрали немного не так, то ли остались «лишние» детали.

Друидка открыла на условный стук. Лицо ее было немного напряженным, но когда он, наконец, распустил руну и Варазза его увидела, она явно обрадовалась. И купчиха тоже. Все же, место Силы и защита Арру — это хорошо. А место Силы, защита Арру и гном с дробовиком и секирой — ещё лучше. Волдырей у Натальи уже не было. Как объяснила армирка, они как раз собирались завтракать, и желтые надутые пузыри, с одной стороны, не усиливали аппетит у Вараззы, с другой — просто лопнули бы, попытайся Наталья двигать челюстями. Вот и пришлось их на время снять. «На время!» — строго повторила друидка, глядя на купчиху. А затем спросила Дарри, будет ли тот завтракать с ними. Слова про завтрак как-то встряхнули гнома и пробудили к жизни. Но прежде, чем ответить, он земно поклонился Вараззе и попросил прощения. Она вопросительно вздела бровь, и он ответил:

— Порядок бьет класс. И одиночка ничто, когда происходит такое. Я сделал то, что собирался, но только чудом остался жив. Ты была права, а я вел себя, как глупый подросток, — и закончил изящно, как и положено гному, — а теперь давайте завтракать!

— А ты не безнадежен, — хмыкнула Варазза, — пожалуй, я тебя и правда покормлю.

А потом Наталья, уже вновь в виде страждущей от болотной лихорадки, спустилась в каморку в подвале. Но, поскольку спать больше не могла, была пунцовой, когда через два часа вновь поднялась наверх. Потому что диванчик развалился окончательно.

Минометы начали блямкать прямо во время их завтрака. Звук был, как будто пробка вылетает из бутылки шампанского. Впрочем, как и все гномы, Дарри шампанского не любил. Сипаи лупили по форту, одна батарея была неподалеку. Поначалу все они опасались ответной стрельбы Пришлых, но потом стало ясно, что форт не отвечает, опасаясь вслепую накрошить гражданских. Очевидно, военные помнили историю Гуляй-Поля. Постепенно чпоканье минометов стало настолько привычным, что они перестали его замечать.

За день к ним приходили трижды, и у Вараззы закончились алхимические исцеляющие зелья. Нет, от ядов еще были, но от ран, декокты малого исцеления — смели подчистую. В третий раз это была какая-то банда гуляй-польцев или ее часть — человек пять, и Пришлых, и аборигенов. Их вожак, сухой, невысокий, пружинистый, как рессора, стал было спорить с ценой, пока его помощники, нордлинг, болотник и южанин, не зашептали ему на ухо. Но, видно, ему претило уходить не победителем, и тогда он прицепился к Дарри, изображавшему охранника. От жилистого веяло угрозой и опасностью и до этого, видимо, это был его нормальный фон, ну а теперь эту опасность можно было просто резать ножом.

— Прости, не могу сказать «Мил-человек», а ты-то чьих будешь? Вот в нас, например, в «Водаре» гномы палили, и у меня от их рук бойцы погибли. И вот эти самые эликсиры мы берем для раненых как раз этими самыми гномами. Намекни, кто за тебя слово сказать может? Уж не от тех ли самых ты гномов отбился, например?

Гуляй-польские, поскучнев лицами, словно по команде и не сговариваясь, раздвинулись так, чтобы не перекрывать друг другу линию огня, а руки поползли к оружию.

Дарри, демонстративно скрестив руки на груди, подальше от оружия, памятуя о давешних друэгарах, начал сплетать руны вечной свежести, но вдруг его словно осенило. Он вдруг вспомнил вопрос бандитского вида нордлинга в очереди на переправе и спокойно, даже с нахальной ленцой, ответил:

— А ты спроси у Коротышки-за-рекой. Квирре, если захочет, тебе ответит. Самого-то тебя, уважаемый, как звать-величать?

Пружинистый, как это ни странно, успокоился. И, словно волчья стая, которая чует настроение вожака, успокоились и слегка расслабились его люди.

— А, так ты из этих… И чего тут Коротышке понадобилось? Он же свою часть дела выполнил, чего тут тебя морозить?

— А самому подумать? Чего тут сейчас в избытке будет? А раз в избытке, то можно сейчас дешево купить, а потом дорого продать…

Ответ был на грани нахальства, но главарь даже развеселился:

— Ай, гномы, ай, жуки! Два раза на одном железе навариться — это уметь надо. Ну Квирре, ну, молодец, с дерьма сметанку снять! И ты тоже, хоть молодой, да не бздотный. Душок есть, да. Заходи к нам через пару дней, что-то уже предложить сможем. Наши машины табором на рынке стоят, спросишь, где Коля Пружина — легко найдешь. Сразу говорю — на пулеметы губу можете не раскатывать. И совет дам. Прими слово без обиды. Пару дней не отсвечивай, посиди тут. Уронят впопыхах.

— Ну а я что делаю? Концерты на пианино вроде бы на главной площади не даю, тут сижу, хозяйку берегу. Правда, как видишь, и это не спасает.

— Вот что, дам я тебе что-то вроде грамоты охранной. Хозяйка, есть фанерка какая и кисть с краской?

— Как не быть, — степенно ответила армирка. Выйдя за занавеску, она принесла запрошенное.

Пружина в несколько взмахов набросал несколько символов: вверху пятиконечная звезда, под ней горизонтальная луна лодочкой, еще ниже — размашистые буквы Пришлых, насколько знал Дарри, «Р» и «Т».

— Я под Ринатом-Татарином хожу, и мы тут свои места гнездования так метим. Никто не вякнет, увидишь. Ну, бывай, малый. Как тебя звать-погонять?

— Дарри. Дарри-Камень. Слесарь и ученик работе по камню.

— Род не спрашиваю, — понимающе хмыкнул Коля и, повернувшись к дверям, сказал своим, — уходим, братва!

— Погоди! Поинтересоваться хочу. А из какого рода те гномы были, про которых ты говорил?

— Понимаю, гномьи ваши дела и все такое. Да только откуда ж мне знать? Вот ты тоже вопрос спросил!

— Ну там, может татуировку родовую на ком из убитых обнаружили?

Пружина посмурнел, поиграл желваком на щеке, затем сердито буркнул:

— Не стану врать, ушли они. Там с ними один человечек оказался ну просто очень шустрый. При других раскладах я был бы рад его у себя видеть, а теперь рад бы увидеть его в петле. Все, не зли меня! Тема закрыта. Пошли, мужчины!

Дарри выдохнул только тогда, когда они шумно вывалились из лавки. Он, наконец, отпустил силу. Чтобы занять себя, он взял изрисованную Пружиной фанерку, вышел и пристроил на дверь, за медной оковкой. Попутно он на всякий случай, в который уже раз за сутки, использовал руну незначительности, наложив ее на «Дракона благости». Сам дракон на вывеске, неправдоподобный и смешной, кажется, одобрительно на него взирал. Вернувшись в лавку, он наткнулся на вопрошающий взгляд армирки. Она помялась, но все же не утерпела и спросила:

— Объясни, что тут произошло? Я уже боялась, что ты сейчас с ними схлестнешься…

— Да все просто. Когда мы стояли в очереди на паром, к нам подошел один… из этих, с платками, как теперь ясно. Он принял нас за других и спрашивал Квирре, Коротышку-за-рекой, как главного. Ну, а я запомнил. Случается, гномов изгоняют из рода. Не спрашивай почему. Разные бывают случаи. Бывает, изгнанники не находят прямого пути. Но все же гном не станет ни разбойником, ни убийцей. Чаще всего, если гном ступает на кривую дорожку, он становится контрабандистом и почти всегда занимается контрабандой оружия. И очень логично было прикинуться, что я из этой банды. Ну, а что делать мне, если я контрабандист оружия, в таком месте? До бунта — поставить оружие в тайники, после — скупать по дешевке.