Нагаш бессмертный - Ли Майк - Страница 22

– Не знаю.

– Ты же сказал, что…

– Я помню, что я сказал! – огрызнулся В’соран. Он повернул к Ушораиу свою злобную ссохшуюся маску лица. – Череп – это лучшее, что может связать нас с Нагашем. Он не мог не сработать! Этот обряд еще никогда меня не подводил. Никогда!

В темноте засуетились молчаливые рабы и принялись восстанавливать библиотеку, разрушенную бурей. Ушоран рассеянно наблюдал за ними, пытаясь заставить работать свой потрясенный разум.

– Если с обрядом все в порядке, то что могло пойти не так?

В’соран медленно покачал головой:

– Непредвиденная сложность. Это… временная заминка. Ничего более. Он еще некоторое время разглядывал череп, а затем аккуратно вложил его в руки ожидающего раба. – Мне нужно это обдумать, – наконец сказал он. – Возможно, дело в колебаниях третьего перечисления…

Голос бессмертного стих, когда он повернулся к призывающему кругу. Изучая плотные строки ритуальных символов, он постукивал когтистой рукой по острому подбородку. В’соран вновь работал, поэтому, по всей видимости, совершенно забыл об Ушоране.

Это устраивало Владыку Масок. Он тихо выскользнул из библиотеки и закрыл за собой тяжелую каменную дверь. Близился рассвет, а у него еще осталось одно незаконченное дело.

Расхититель гробниц обладал острым умом и осторожностью, но оставался предсказуемым. Его запах вел из квартала Путешественников в квартал Красного Шелка, к городской пристани. Примерно за час до рассвета многие игорные дома и бордели закрывали свои двери. Множество пьяниц валялись на грязных улицах, сваленные с ног вином или корнем лотоса, а может, и тем и другим. Скучающие воины из городской стражи проверяли каждое бесчувственное тело; если среди них оказывались явные представители благородных семейств Ламии, их поднимали из сточных канав и несли домой, а других быстро обыскивали, забирали все ценное и оставляли на месте. Несколько небольших групп моряков с обветренными лицами шли за стражниками в поисках людей покрепче, которых они могли бы посадить за весла на торговых судах.

Ушоран разбежался и прыгнул с края крыши игорного дома, легко перелетел через узкий проулок и мягко приземлился на соседний бордель. Он на секунду замер, прячась в глубокой тени, и вдохнул теплый ночной воздух.

Он проследовал за запахом вора до дальнего конца крыши, стараясь не высовываться и передвигаясь на корточках, будто тропическая обезьяна. Как же хорошо снова выйти на охоту, думал он, ощущая голой кожей легкий соленый бриз. Ему казалось нелепым, что, несмотря на нынешнее положение, теперь ему реже удавалось удовлетворить свои аппетиты, нежели в бытность смертным.

Ушоран хотел сполна насладиться следующими несколькими минутами. Неудавшаяся попытка призвать дух Узурпатора сильно беспокоила его. Вместе с В’сораном они играли в опасную игру, которая могла угрожать Ламии так же, как одержимость Нефераты Алкадиззаром, но что еще им оставалось?

Он склонился над парапетом и выглянул за его край. Комнаты с этой стороны дома выходили на широкую гавань и серое море. Ушоран замер, поворачивая голову из стороны в сторону, пока не уловил запах добычи. Одним плавным движением он положил широкую когтистую руку на парапет и перемахнул через край, с удовольствием ощущая себя в воздухе, в тридцати футах над землей, и словно кошка ловко приземлился на широкий козырек окна прямо под крышей.

Окно в спальню оставили открытым, чтобы впустить прохладный морской бриз. Ушоран быстро оглядел слабо освещенную комнату. В воздухе еще витали голубые клубы курений и дыма от лотоса. Три фигуры сплелись на шелковых простынях низкой широкой кровати.

Тихо залезая на кровать, Ушоран провел языком по кривым зубам. В один миг он нашел кошель с монетами, который отдал вору всего несколько часов назад. Он взвесил кошель в руке и улыбнулся, а потом аккуратно положил его рядом с дверью.

Оставшихся там монет с лихвой хватит на уборку беспорядка, который он собирался устроить.

Глава пятая

Судьбоносные перемены

Нагашиззар, 99-й год Асаф Прекрасной (–1295 год по имперскому летоисчислению)

С самой высокой башни крепости можно было увидеть огни, которые сверкали, будто рубиновое ожерелье, украшая вершины северного берега Кристального моря. По темным тропам, пересекавшим ступенчатый склон горы, шли сотни ягхуров, наполняя ночной воздух жуткими стенаниями, горюя о бедствиях, которые обрушились на их убогие жилища.

Тестус скрестил руки, изучая отдаленные огни.

– Я насчитал шесть костров, – мрачно сказал он. Под лунным светом его кожа казалась бледной как мел, а когда-то темные глаза приняли цвет восточного нефрита. Пряди черных волос варвара колыхались на ветру с моря, а сам он стоял неподвижно, будто статуя.

– Судя по их расположению, огню преданы самые большие поселения ягхуров.

Нагаш стоял рядом с Тестусом наверху узкой башни, защитившись от морского бриза тяжелым плащом с капюшоном. Он злобно сжал кулаки, от чего древняя плоть затрещала. Некромант смутно ощутил, как жилы на его правой руке лопнули; напряжением воли он приказал силе залечить их. За последние несколько лет он так привык восстанавливаться, что научился делать это бессознательно. Послышался звук натяжения, и его пальцы сжались. Постаревшая плоть разрушалась, и длины его жил уже не хватало для полноценных движений. Эта мысль только еще сильнее разозлила Нагаша.

– Отправить десять отрядов пехоты! – прорычал он. – Согнать проклятых крысолюдей к поверхности земли и уничтожить их!

Позади Нагаша, из тени дверного проема башни донесся бесстрастный ответ Брагадха.

– Отправьте ягхуров, если хотите гоняться за крысолюдьми, – сказал он. – В конце концов, это ведь их грязные норы горят.

Нагаш повернулся к военачальнику, свирепо сверкая глазами. Слова силы поднялись к бесплотным губам, готовые создать заклятие, которое бы сожгло варвара, будто моль в пламени свечи. Ярость некроманта ощущалась в воздухе, исходя от его тела ледяными волнами, но Брагадх оставался невозмутим. Он стоял, руки по швам, вид у него был холодный и сердитый. Рядом стоял Дьярид с безучастным лицом, но тело его так напряглось, будто он готовился броситься между Брагадхом и некромантом, принимая на себя его гнев.

– Ты забываешься, Брагадх, – прошипел Нагаш. – Хуже того, ты забываешь о своих клятвах, данных мне.

Угроза в его голосе, будто нож, нацелилась на военачальника. Но тот стоял, словно не понимая нависшую над ним опасность.

– Не сомневайтесь, хозяин, я ничего не забыл, – ответил он. – Я прекрасно помню, что поклялся подчиняться вам. А вы, в свою очередь, поклялись защитить крепости наших людей на холмах. И посмотрите, что с ними стало.

Крепости северян на холмах были разрушены пять лет назад, вскоре после неудачного контрнаступления Нагаша на крысолюдей. За одну ночь враг напал на четыре самых крупных поселения варваров, врываясь в их дома и убивая всех мужчин, женщин и детей, попадавшихся на пути. Небольшие гарнизоны не могли справиться с жестокими налетами, а без колдуньи они никак не могли предвидеть время и место следующей атаки. Большинство остальных поселений подверглось нападениям следующей ночью и ночью после нее. К тому времени как гонец принес в Нагашиззар эти новости, около дюжины крепостей на холмах сровнялись с землей. Брагадх и его соплеменники обезумели от гнева. Они молили Нагаша, чтобы он разрешил им отправиться на Север и защитить своих людей; хотя многие из варваров вот уже несколько десятилетий не видели родину, чувство чести принуждало их к действиям. Нагаш наотрез отказал. Нагашиззар не мог обойтись без отрядов варваров они защищали шахты, которые еще оставались под контролем.

Вместо этого некромант уединился в своем тронном зале и начал работать над великим и ужасным ритуалом. Одно только нанесение магических символов заняло несколько дней – пылью абн-и-хат он нарисовал большой круг и сотни сложных рун. Еще больше пыли Нагаш проглотил, пока вся его иссохшая плоть не пропиталась ею. Потом, в час мертвых, он вошел в большой круг и начал читать заклинания.