Нагаш бессмертный - Ли Майк - Страница 20

– Какие там подношения. – К его удивлению, вор неловко поежился. – Он даже не был мертв, когда они его замуровали.

– Вот оно что. Понятно. – Ушоран слышал истории о жестокости Нагаша, но выловить правду в море слухов казалось невозможным. Он придвинул тяжелый кошель с монетами к кружке вора. – Полагаю, вы и ваши люди заслужили каждую монету.

Человек приподнял кошель, чтобы прикинуть его вес.

– Только четверо сумели выйти из этого проклятого места, – мрачно сказал он. – Там скрывалось много ловушек. Бедняга Джебил умер на обратном пути, всего в трех шагах от выхода. Дротик угодил в его шею, и он упал замертво. Мы так и не поняли, откуда прилетел этот дротик.

Ушоран понимающе кивнул.

– И вправду грустно, – согласился он. – А другие ваши три товарища?

Медленная волчья улыбка появилась на лице вора.

– Золотая долина – опасное место, – сказал он. – Вы же знаете, повсюду разбойники.

– Как трагично, – ответил Владыка Масок. – Полагаю, их долю вы оставите себе.

– Полагаю, что так, – сказал вор, пряча деньги за пазуху. Он быстро встал из-за стола.

Ушоран положил руку на деревянный ящичек.

– Вам разве не хочется узнать, зачем это понадобилось? – спросил он.

– Ни капли, – сказал вор, уже изучая площадь цепким взглядом.

– Тогда на этом все. – Ушоран подался вперед, протягивая руку. – Удачной дороги, мой друг. Примите мою благодарность.

Вор повернулся к Ушорану и посмотрел на вытянутую руку бессмертного, как на очень ядовитую змею. На его губах появилась усмешка, но что-то в глазах бессмертного заставило ее исчезнуть. После секундного колебания он пожал руку Ушорана.

– Вашего золота мне хватит сполна, – проворчал вор. – Прощайте, ученый. Не думаю, что мы когда-нибудь снова встретимся.

Сказав это, он развернулся и, ни разу не обернувшись, смешался с толпой. Через несколько мгновений он исчез из виду.

Ушоран проводил расхитителя гробниц улыбкой. Его рука была немного влажной от потного прикосновения вора. Он поднес ладонь к лицу и глубоко вдохнул, впитывая его запах.

– Я часто это слышу, – сказал бессмертный.

Он ухмыльнулся и лизнул ладонь кончиком длинного серого языка.

Храм Крови стал крепостью внутри крепости. Эта огромная грубо обработанная пирамида на территории королевского дворца Ламии когда-то служила Женским дворцом, где дочери царской династии отгораживались от остального мира. Ступенчатые стены храма были построены из огромных блоков песчаника, каждый по двенадцать футов высотой и весом несколько тонн. Единственным входом служили огромные бронзовые двери, которые день и ночь охранялись отрядом угрюмых воинов из личной охраны царицы. Со стороны эта монументальная конструкция казалась более неприступной, чем сам царский дворец, но, как и все в этом храме, это охцущение таило в себе обман.

Незадолго до часа мертвых Ушоран пересекал тихую дворцовую площадь, направляясь к храму. В такой поздний час мало кто из смертных мог оказаться поблизости, поэтому он незамеченным прошел вдоль северной стены громадного строения, пока не достиг скрытого входа, искусно вырезанного в камне. Тяжелые двери так плотно прилегали к проему, что между ними и стеной не вошел бы и волосок. Навалившись всем телом, он бесшумно открыл дверь внутрь и шагнул в темный узкий проход, вырезанный в камне.

Ушоран знал о по крайней мере шести тайных входах и выходах из храма; только сама Неферата могла знать о наличии еще каких-то. Он прошел по коридору до лестницы, спустился в подземный этаж; переходы здесь связывали между собой склады, спальни и залы для медитации, которые использовали адепты культа. Бессмертный быстро и уверенно шел по темным коридорам, руководствуясь сверхъестественными чувствами и знанием, выработанным за два столетия прогулок по храму.

Наконец, несколько минут спустя, он распахнул еще одну скрытую дверь, которая вела в большое внутреннее святилище, представлявшее собой лабиринт комнат, в прошлом – самых богатых спален Женского дворца. Именно отсюда правила Неферата, отдавая приказы Бессмертного Суда через последующие поколения цариц Ламии, которые принадлежали ей и подчинялись ей с рождения. Но это не единственный секрет, который скрывали стены святилища, – и, по мнению Ушорана, далеко не самый ужасный.

В бывшем дворце находилось много библиотек: небольшие тихие комнатки с шикарными коврами на полу, обставленные бесчисленными полками с книгами самых разных жанров. Но не эти книги искал Ушоран. Нужный ему трактат находился в изолированной части старого дворца, далеко от коридоров, заполненных жрицами и адептами храма. Стены укрепляли плиты темного тяжелого гранита, на которых виднелись тайные письмена, призванные отгонять даже самых целеустремленных незваных гостей. Дверь тоже выточили из камня, и ни один смертный не смог бы даже приоткрыть ее. Ее покрывали мощные руны, но в последние пятьдесят лет от этих знаков веяло холодом и бессилием. Владыка Масок остановился на секунду, чтобы придать лицу вежливое, нейтральное выражение, к которому привыкли соратники по заговору, а затем прикоснулся к двери и тихо открыл ее.

Как и всегда, тускло освещенное помещение наполнял едкий дым, который погружал стены и потолок во тьму. В комнате тесно расположились рабочие столы и стойки для чтения, на которых аккуратными столбиками лежали листы пергамента и бесценные тома разных размеров, обшитые кожей. За прошедшие полвека здесь появились некоторые сравнительно новые книги, а другим насчитывалось много столетий.

Войдя, Ушоран заметил стопку таких томов на ближнем столике. Когда-то их обертывала бледная кожа, но за много веков обложки покорежились и потемнели, став красновато-черными. Края износились от времени и не слишком аккуратного обращения; в свое время они путешествовали с армиями, за них сражались, будто за несметные сокровища. Толстые страницы тоже огрубели и посерели от старости, но Ушоран не сомневался, что, если бы он осмелился перевернуть одну из них, записи и диаграммы по-прежнему можно было бы прочитать без труда, несмотря на столько минувших лет. Когда-то эти книги принадлежали самому Нагашу, но послу войны их похитили из Черной Пирамиды недалеко от руин Кхемри. Некоторым томам насчитывалось не меньше пятисот лет, но они прекрасно сохранились, в то время как другие книги обратились бы в пыль.

Жуткую фигуру В’сорана освещала тусклая свеча, пока он вышагивал по периметру сложного магического круга, выложенного серебряной пылью на голом каменном полу. В’соран выглядел отвратительно – он походил больше на плохо мумифицированный труп, чем на живого, дышащего человека. Остатки плоти растаяли, из-за чего серая кожа, похожая на пергамент, плотно обтянула тугие сухожилия и острые кости. Бессмертный передвигался странной угловатой походкой, почти как наук, а его лысая голова качалась из стороны в сторону, вырисовывая невидимые арки, пока он оглядывал работу своих рабов. По правде говоря, этот круг больше походил на сложный набор строчек магических рун, каждая из которых ложилась точно куда надо, занимая должное место среди остальных. Это стало кульминацией полувековых исследований, проведенных самым проницательным колдовским разумом в Неехаре. Ушоран надеялся, что результат не заставит себя долго ждать.

Когда Владыка Масок вошел в комнату, В’соран поднял голову. Его тонкие губы облепили зубы, выделяя острые клыки, из иссохшей глотки вырывалось хриплое дыхание.

– Вы так и не собираетесь научиться стучать в дверь, милорд?

– Не думаю, что мне это нужно, – холодно улыбнулся Ушоран. – Ведь Неферата никогда этого не делает.

– Неферата, – фыркнул В’соран. – Сейчас она думает только о своем юном принце. Полагаю, она уже забыла об этой библиотеке.

– Будем на это надеяться. Ведь мы оба знаем, что она сделает, если ей станет известно, чем ты занимался здесь последние пятьдесят лет.

В’соран насмешливо свистнул, но Ушоран уловил тень тревоги в глубоко посаженных глазах бессмертного. Некромантия оставалась запрещенной, даже когда заговорщиков возглавлял Ламашиззар, но Неферата пошла еще дальше и заперла самые опасные тома Нагаша в отдельном подвале где-то во внутреннем святилище. В’соран долго пытался обойти ее запреты. Ему удалось убедить ее открыть библиотеку сугубо для изучения ритуалов вызова и общения с духами – и, вообще-то, он говорил ей правду. Если бы она знала, кого В’соран хотел вызвать из владений неприкаянной смерти, на него обрушился бы ее несдерживаемый гнев.