Время вьюги (часть первая) (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 49

      Пожалуй, если бы наглости для подобного поступка хватило у обычного солдата, Эрвин на первый раз просто закрыл бы дверь перед носом просителя, но Гребер обычным не был. Насколько лейтенанат понимал, этот хитрый мужик лет пятидесяти являлся переходящей ценностью двух поколений семьи Вальдрезе-Рагнгерд. Ценностью, на взгляд Эрвина, очень сомнительной, но Ингрейна Дэмонра пьющего денщика до сих пор не выставила вон и не пристрелила, а это о чем-то да говорило. Разумеется, он не верил грязным сплетням на предмет рода услуг, которые упомянутый Гребер оказывал сперва матери, а потом и дочери. Но какие-то услуги он им, определенно, оказывал, раз Дэмонра терпела его поведение.

      - Создателем прошу... - печалился Гребер, воровато оглядываясь по сторонам. Видимо, охотники висели на хвосте и времени на препирательство у него не оставалось, вот в ход и пошла тяжелая артиллерия.

      Хотя в том, чтобы божьим именем умолять спрятать водку, было что-то бесконечно народное. Эрвин разозлился.

      - В следующий раз при упоминании Создателя заставлю молитву прочесть, - проскрипел зубами он, принимая самовар. - Не сумеешь - пеняй на себя.

      Гребер торопливо кивнул и ушел окрыленным. Эрвин, впрочем, был намерен подрезать крылья его радости самым практическим образом. Лейтенант с трудом приподнял раму и стал избавляться от содержимого самовара, вначале выливая его в свой стакан, и потом - за окно. Учитывая, что вагон покачивался, руки тряслись, а жидкость, пролейся она куда не надо, могла нанести ему серьезные ожоги, процесс был пренеприятный.

      Когда явилась карающая справедливость в лице майора Мондум, ничего неуставного, кроме подозрительно сладко посапывающего Маэрлинга, в купе не находилось. Зондэр сверкнула синими глазами, поводила носом, нахмурилась, реквизировала пустой самовар и процедила:

      - Вот от вас, Нордэнвейдэ, я такого не ожидала.

      - Поверьте, госпожа майор, для меня появление данного... предмета также стало полной неожиданностью.

      - Появление? Еще скажите, что он к вам сам прилетел! Насколько мне известно, самовары сами обычно не летают. Во всяком случае, я не слышала об их сезонной миграции.

      - Данный предмет я обнаружил под дверью. Мне сложно что-то сказать о его жизненном пути, предшествующем этому моменту. - Эрвин никогда бы не рискнул шутить в разговоре с Зондэр - эта дама своим обществом меньше всего на свете располагала к веселью - но на "сезонной миграции" та уже улыбалась и морозила глазами не так сильно, как обычно.

      - Самовар с пропавшим спиртом - это все-таки не дама в беде, хотя одно из другого может последовать. Поэтому я от души рекомендую вам в другой раз двери сомнительным гостям не открывать, - сообщила Зондэр и покинула купе, аккуратно прикрыв за собою дверь. Витольд даже не заворочался.

      Тускло зазолотился восток. Маэрлинг вывел очередную руладу. Эрвин обреченно стащил с головы подушку, которая совсем не помогала приглушить храп соседа. Вот придуши он этой подушкой Маэрлинга пару часов назад, были бы шансы выспаться, но хорошие мысли, увы, обычно опаздывают. Лейтенант привел себя в порядок, проведал свой взвод, убедившись, что все в порядке, вернулся. Еще не было восьми, когда в купе снова постучали. Свежий голосок сообщил, что это Кейси Ингегерд. Эрвин, уже одетый по форме, умытый и причесанный, сделал все возможное, чтобы придать помятому лицу пристойный вид. Счастье, надо думать, на нем расцвело и так, и его срочно требовалось стереть. Он, может, и был достаточно глуп, чтобы влюбиться в Кейси, но все-таки не до такой степени, чтобы свою влюбленность демонстрировать. Они, мягко говоря, принадлежали к разным кругам. Без порфирии это было бы просто неприятно и смешно, как средненький водевиль, а с ней скверная комедия грозила превратиться в трагедию или, упаси небо, модную драму. Увы, Нордэнвейдэ, в отличие от современных литературных героев, вовсе не ощущал в себе гордой готовности немедленно идти и всеми способами выколачивать у жизни счастье, которого он достоин просто по факту рождения на свет. А потому не торопился швырять Кейси в лицо свою любовь.

      Пригладив волсы, Эрвин вздохнул и вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

      Кейси, свежая как весна, поправила выбившийся из косы золотистый завиток и улыбнулась:

      - Доброе утро, Эрвин.

      До этого момента утро было каким угодно, только не добрым, однако теперь лейтенант был склонен с Кейси согласиться.

      Капитан Ингегерд была невысокая, изящная как фарфоровая кукла, с огромными глазами цвета полевых васильков и невесомыми кудрями. Сложно было найти человека, на котором форма смотрелась бы как маскарадный костюм сильнее, чем на ней. Наверное, даже если бы Гребера каким-то чудом запихнули в офицерский мундир, и тот выглядел бы убедительнее. А Кейси всегда напоминала Эрвину сказочную нимфу, случайно спорхнувшую в грешный мир и навек оставшуюся там из какого-то веселого любопытства.

      А еще из всех его знакомых Кейси чуть ли не единственная умела улыбаться просто так и от всей души. То есть не только вздергивала вверх уголки рта, а именно улыбалась: глазами, губами, даже смешно наморщенным курносым носиком. И она, несомненно, относилась к той категории людей, в присутствии которых просыпается желание жить. Разумеется, нордэнская аристократка с золотыми локонами и блестящими перспективами была далека, как небесная звезда, но светила эта звезда исправно. Даже по утрам.

      - Доброе утро, капитан Ингегерд, - неловко улыбнулся Эрвин. Его не оставляло страшное подозрение, что в присутствии Кейси он начинает краснеть, как гимназист. А ведь последние лет пять он не краснел даже тогда, когда Магда Карвэн описывала жизненные кульбиты, а Дэмонра выражала ей свое сочувствие.

      Кейси заулыбалась еще лучезарнее.

      - Сколько раз я просила звать меня по имени, когда мы не на плацу и никто не видит? Так вот, Эрвин, там от вас Дэмонра и Зондэр чего-то хотят. Ждут в купе номер шесть.

      Нордэнвейдэ вздохнул. Он примерно догадывался, о чем с ним собираются побеседовать упомянутые дамы. Видимо, мрачные домыслы хорошо читались у него на лице. Кейси покачала головой:

      - Нет, Гребера Зондэр не поймала. Кажется, старый греховодник нашел приют у санитарок. Санитарки отрицают, конечно, но уж больно громко.

      Когда Эрвин по покачивающемуся коридору подходил к шестому купе, ушей лейтенанта достигли очень странные слова.

      - Ваты пихай больше! И плотнее! - провалиться Эрвину на этом самом месте, если Дэмонра не была зла как бес. И без того невеликое желание навестить начальство умерло окончательно.

      - Как-то оно ненатурально выглядит...

      - Магда, может, ты мне свои под проценты ссудишь?! - истово возмутилась из-за двери Дэмонра. - И ты семнадцать лет молчала, что так можно было?!

      - Отставить пораженческие настроения. Как говорится, некрасивых нордэн не бывает, бывают неверные идеалы красоты, - Магда, как всегда, была спокойна и деловита. - Вот так вроде бы и ничего.

      - Нет, "ничего" там было до ваты, - едко заверила Дэмонра в ответ.

      Эрвин, поколебавшись, постучал. Раздалось какое-то шуршание, а потом дверь открыла бодрая, словно не она полночи гонялась за Гребером, Зондэр.

      - Доброе утро, лейтенант, - Эрвина впервые в жизни посетила мысль, что госпожа Мондум способна иронизировать. Уж больно "добрым" было его утро.

      - Доброе утро, госпожа майор. Капитан Ингегерд сказа...

      - Да-да, проходите. Нам требуется консультативная помощь.

      Магда очень громко и столь же фальшиво закашлялась.

      Как только дверь в купе с тихим клацаньем закрылась, из-за угла показалась Дэмонра. Эрвин пару раз моргнул, гадая, что же было такого в парах спирта, которые он, по всей видимости, вдыхал. Картинка перед глазами меняться решительно не желала. Во-первых, на нордэне была расшитая рэдская косоворотка, выпущенная поверх форменных галифе. Во-вторых, полковник определенно округлилась в стратегических местах. До сего дня Дэмонра, как и подавляющее большинство северянок, была высокой и подтянутой, но, чего уж греха таить, любой нормальный рэдец назвал бы ее тощей. Нордэнвейдэ, увы, разделял "неверные идеалы красоты", которые не разделяла Магда.