Время вьюги (часть первая) (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 25

      - Тебе снилось что-то не очень хорошее. Я решил тебя разбудить.

      Под рыжими ресницами, еще не подчерненными достижениями дэм-вельдской косметической промышленности, серые глаза женщины казались очень темными, гораздо темнее, чем днем. Рейнгольд механически подметил эту деталь и снова сделал глоток. Он давно знал, что, если не реагировать на первые три-четыре выпада, злость нордэны проходит сама собой и не наносит особенных разрушений. Конечно при условии, что речь не шла о каких-то действительно серьезных проблемах. Поэтому он спокойно пил чай и ждал, когда гроза разразится и отгремит.

      Дэмонра ненавидела, когда ее будили. А Рейнгольд ненавидел, когда его любимая женщина, чуть не плача, металась по подушке и монотонно повторяла: "Поворачивай".

      - Я весьма сожалею, что мешаю тебе спать не только тогда, когда ты этого хочешь!

      Рейнгольд молча кивнул на вторую чашку. Первые два выпада прошли мимо цели. Он вовсе не имел ничего против. Хотя в глубине души и мечтал уговорить Дэмонру на какое-нибудь легкое снотворное.

      - В конце концов, ничто не мешало тебе подцепить более роскошную юбку! - продолжала шипеть женщина.

      - Когда мы познакомились, ты была в брюках, - меланхолично возразил Рейнгольд. - В брюках и на коне.

      Дэмонра прыснула. Видимо вспомнила, как через пару часов после этого знаменательного события они попали под сильнейший ливень и оказались в убогой деревенской гостинице. Без коней, а спустя какое-то время - даже без брюк.

      - Я обычно так не знакомлюсь, вернее, стараюсь быстро раззнакомиться. Просто на тех учениях ты сумел произвести на меня неизгладимое впечатление.

      Эту фразу Рейнгольд слышал от Дэмонры уже не раз. И давно чуял подвох. Он пожал плечами и поглядел в окно. Еще и не думало светать, но времени все равно оставалось слишком мало. После разговора с Наклзом Дэмонра вернулась неожиданно спокойной и умиротворенной, улыбалась, шутила и весьма пикантным образом стягивала чулки. Тогда Рейнгольд подумал, что она все-таки согласилась бежать в Дэм-Вельду. Промучившись с этой мыслью весь остаток ночи, он решил, что поторопился с выводами. Серьезного разговора было никак не избежать, и лучше бы он состоялся раньше. Тогда у него осталось бы больше времени или на упаковку чемоданов, или на прощание с иллюзиями.

      - Я вчера, то есть уже сегодня, так и не понял, что ты решила. Мы едем на Дэм-Вельду?

      Улыбка нордэны исчезла так быстро, словно ее стерли ластиком.

      - Тебе не понравится тамошний климат. Солнца нет по полгода. Оставшиеся полгода его слишком много, - сообщила она не Рейнгольду, а одеялу на своих коленях.

      - А еще в Дэм-Вельде нет ежедневных газет, театра и работы для адвокатов, - спокойно продолжил Рейнгольд. - Но жить-то там все же можно?

      - Жить можно везде. Вопрос - нужно ли, - Дэмонра поморщилась и стала заплетать косицу. Как истинная калладка, на ее конце она носила черно-белую подвеску с четырьмя ромбами. Нордэна с преувеличенным тщанием переплетала между собой тонкие оранжевые прядки и смотрела куда-то мимо.

      - Я так понимаю, ты остаешься.

      - Да, - Дэмонра ответила сразу, без раздумий, безо всякого пафоса, спокойно и ровно. Она не стала рассказывать Рейнгольду, как любит Каллад или что бесполезно ее отговаривать. И тогда-то он окончательно понял, что надежды нет.

      - Жаль. У меня мелькнула глупая мысль, что ты послушаешь Наклза, - скорее подумал вслух, чем обратился к собеседнице Зиглинд. Дэмонра под белой фатой уплывала куда-то в туманную даль рэдских полей и перелесков. Это было логично, ожидаемо и абсолютно немыслимо. Рейнгольд давно знал, что у их истории может быть только такой финал, но всегда как-то надеялся, что минует. Разумеется, не миновало.

      - Можно подумать, ты знал, что он скажет, - буркнула Дэмонра.

      - Твой маг не похож на рыцарствующего дурака.

      - Зато я похожа на рыцарствующую дуру.

      - Это ты сказала, не я. Я всего лишь выразил сожаление, что дельные советы Наклза прошли мимо тебя. Тот факт, что мое мнение всегда постигает та же участь, меня уже давно не огорчает.

      Дэмонра, к большому удивлению Рейнгольда, не стала фыркать в ответ. Вместо этого она покачала головой:

      - С тобой тяжело спорить, Рэй. Это у тебя врожденное или благоприобретенное?

      - Профессиональное.

      - Тогда твои профессиональные знания должны помочь тебе понять, что меня загнали в угол. Я могу оттуда шипеть и огрызаться, но кардинально ничего уже не могу изменить. Давай на этом закончим. Хочешь, я прямо сейчас уберусь из твоей спальни и твоей жизни? Я это хорошо умею.

      Рейнгольд смотрел в темное окно. Рассвет почему-то медлил.

      - А я ведь тебя люблю. Глупость какая.

      - Действительно, глупость какая. Ничего это не меняет. - Дэмонра пошарила по полу в поисках чулок. - Можно я задам тебе еще один глупый вопрос в довесок?

      - Задавай, конечно.

      - Если выйдет так... что я повторю мамины подвиги. Что делать станешь?

      Рейнгольд мог бы отшутиться, сказав, будто Дэмонра никогда бы не сумела повторить подвиги генерала Рагнгерд просто потому, что больше в Рэде столько фонарей не было. Местное население, увидев их альтернативную функцию, быстро означенные фонари ликвидировало. Так что вешать инсургентов Дэмонре предстояло на каких-то менее прогрессивных устройствах, вроде старых добрых виселиц, шибениц и обыкновенных березок.

      - Затаскаю по судам первую либеральную газету, которая назовет тебя дурным словом, разумеется, - сухо сообщил он.

      - А думать что при этом будешь?

      - Это уже второй глупый вопрос. Я сделал тебе предложение, которое, будем честны, стоит мне возможности видеть большую часть моего семейства. А ты можешь сделать из этого какие-то выводы. Я имею право на встречный вопрос?

      Дэмонра подозрительно прищурилась и кивнула:

      - Задавай.

      - Чем же я ухитрился произвести на тебя неизгладимое впечатление при первой встрече? Только не говори, что у тебя склонность к людям, скверно читающим карты. Не поверю.

      Лицо нордэны просветлело. Дэмонра благодарно улыбнулась:

      - Гм, видимо сегодня у нас утро тяжелых откровений. Ладно, Рэй, все значительно проще, чем ты думаешь. Я просто в тот день впервые в жизни увидела человека, догадавшегося притащиться на учения в лесу с театральным биноклем.

      Рейнгольд не первый раз подумал, что некоторые вещи, перестав быть тайной, теряют половину своего очарования.

      - Так вот, я сразу решила, что у тебя интересный взгляд на мир и не ошиблась. Не злись на меня, пожалуйста. Мы поженимся в июне. А потом махнем на историческую родину Магды, под крыло к ее дедушке. Обаятельнейший старик, гонит распрекрасный самогон из самых неожиданных ингредиентов и играет на чудном музыкальном инструменте со струнами. Добрые Заступники и зеленые бесы нас там не достанут, ты уж мне поверь. Он сбивает их на подлете винтовкой, видевшей еще виарскую кампанию.

      - К вам какая-то барышня приходила, - сторож говорил на морхэнн преувеличенно правильно и убийственно серьезно, с выражением лица, которое больше пристало бы министру накануне получения грандиозного разноса от кесаря. Так что это вполне невинное сообщение Наклзу с ходу не понравилось.

      - Барышня? - удивился он. До начала сессии было еще слишком далеко, чтобы особенно бестолковые студентки приступали к правильной осаде. Во всяком случае, количество откровенно глупых вопросов и томных взглядов еще не превышало обычного уровня.

      - Ну, то есть не совсем барышня...

      У Наклза имелись совершенно четкие и определенные представления о том, как должна выглядеть классическая калладская "барышня". Как правило, это было миловидное, восторженное и совершенно не приспособленное для жизни существо, заботливо взращенное на сентиментальных романах из маменькиного шкафа и гуманистических идеалах полувековой давности. При хорошем раскладе родители все же догадывались отдать упомянутое существо не в пансион, а в реальную гимназию, где, помимо мертвых языков, изящных искусств и танцев, преподавались азы математики и медицины. Тогда был шанс получить на выходе кого-то похожего на Кейси Ингегерд. "Не барышня", обыкновенно, имела гражданство второго класса, ходила в платье со шлейфом даже днем и при случае весьма мило стреляла папироски у прохожих молодых людей. И уж дворники со сторожами умели различать эти два непересекающихся множества лучше других.