Тайны параллельных миров - Чернобров Вадим Александрович - Страница 16
- Предыдущая
- 16/58
- Следующая
Такие вот страсти творились в Ольшанском замке, хозяином которого с 1525 года стал род Сапегов.
Сколько еще рогатых перебывало в его темных альковах, сколько князей было отравлено, зарезано и «погибло на охоте», сколько загубленных душ взывали к потомкам об отмщении – об этом история молчит. Перестроенный Сапегами замок, который позже писатель Владимир Короткевич назвал «Черным», несмотря на недобрую славу, современники считали самым красивым на территории Литвы и Белоруссии. И одним из самых страшных. В его темных переходах, по мнению многочисленной челяди, просто не могли не витать духи и души невинно убиенных княжичей.
Однако жители замка больше боялись не их, а духа безродной, бедной и скромной девушки.
Вся ее вина была в том, что хотела как лучше накормить своего мужа-строителя. А получилось как всегда.
В тот судьбоносный для Черного замка светлый день в очередной раз странным образом обвалилась одна из стен в строящемся неподалеку костеле. Стена была словно проклята, самые опытные каменщики вновь и вновь восстанавливали стену, но камни беспричинно рушились вниз. А время сдачи объекта на ударной средневековой стройке уж близилось. Надо сказать, что в католических странах в то время был широко распространен обычай – во время ремонта зданий вмуровывать в стену всякую живность, и хорошо, если только кошек. Считалось, что пока мумия заживо замурованного находится внутри здания, она своей психической энергией убережет камни от разрушения. Поэтому ничего удивительного не было в том, что волхвы, к которым обратились не хотевшие прослыть бракоделами строители, посоветовали замуровать в стену молодую женщину (стройка важная, тут кошкой не отделаешься).
Где мирным каменщикам взять оную? Не в разбой же ударяться?! Порешили, что пожертвуют чьей-либо из жен, а чтобы страшный жребий самим не тянуть, жертву должна была выбрать судьба – пусть ею будет та, кто первой придет на стройку. Тертые жизнью и ворчливыми женами прорабы знали, что их благоверные не будут спешить. А кто знает, может, каждый из них втайне мечтал вполне легально и законно избавиться от своей жены… но первой к финишу пришла самая молодая.
Тело несчастной и бросили в дыру в стене. Стена «успокоилась», а строители рапортовали о сдаче объекта.
…Минут через десять – я уже думал, что звонок не работает – массивная дверь отворилась, и ксендз на русском языке с польским акцентом поинтересовался, какие тяжкие грехи завели нас в час неурочный в божью обитель. Терпеливо выслушивал и участливо стал назидать нас не верить сказкам и сомнительным слухам. «Я и не верю, падре, – молвлю в ответ. – Потому и собираемся с вашего дозволения приборами проверить наличие аномалий и доказать полное их отсутствие. Вы только стену покажите, где девушку замуровали…»
Ксендз морщится – негоже озабоченным поисками девушек соваться за этим в храм. Но не указывает греховодникам на дверь, а лишь терпеливо и внятно вновь и вновь объясняет, как вредно таким большим в сказки верить. Вот приходите утром на службу, там грех-то и снимете с себя. А пока дверь храма закрыли от греха подальше.
Мирянин, работавший во дворе и ставший свидетелем разговора, тихонько посоветовал: «А вы обойдите храм с другой стороны, там одно крыло здания до сих пор занимает музей. Там, кстати, мой сын с полгода назад и видел Белую Даму… Только фамилию мою не пишите…»
С той стороны храма возле обычных деревенских сараев нам попался уже более разговорчивый мужчина, Александр Винцентович ЛЕСНИЦКИЙ. Узнав о цели нашего приезда, он стал деловито, как при заполнении милицейского протокола, объяснять – где, когда и при каких обстоятельствах встречался с призраком. «А еще был случай, около часа ночи здесь возвращался домой, думал, что кто-то покрасил известью дерево от вредителей, подхожу – а это девушка, вся в белом платье до пят, вместо лица темное пятно. Висит над тротуаром и чуть колышется от ветра. Левую руку подняла и поманила меня. Жуткое дело, убежал я… А потом еще мой друг ее видел, она и его пальцем манила… А еще…» Долго терпеть мы не могли, если такие дела творятся, то надо торопиться…
И уже через несколько минут мы беседовали с директором Национального художественного музея Чеславой АКУЛЕВИЧ. Ей с ходу понравилась сама идея проверить приборами отсутствие (теперь мы так и сказали, что хотим, как люди серьезные, опровергнуть все слухи) Белой Дамы.
– Только почему отсутствие?
– Да разве теперь можно найти хоть какие-то следы?
– Я тоже поначалу не верила, – переходит на шепот Чеслава Францевна. – Пока несколько лет назад сама не увидела. Была в келье одна, вдруг из стены вырастает серая такая полупрозрачная рука и нажимает на выключатель света!
Неожиданно при этих словах гаснет свет во всем музее разом. Секунды через две с улицы доносится грохот молнии. Понимаю, что это грозовой разряд угодил где-то рядом в подстанцию, но все равно по спине веет холодком. Свет зажигается – наша техника сильнее всякой там мистики. За окнами бушует осенняя гроза, и я про себя отмечаю, что расставлять палатку теперь придется только внутри полуразрушенного замка, пусть там гуляют сквозняки и привидения, но зато это – единственное сухое место в округе.
Уговаривать долго директора не пришлось, собственно, теперь директор уговаривала нас – как единственную свою надежду избавиться от призрака («а то психика на пределе, женщины у нас увольняются, даже мужчины-археологи отказываются работать!»). Спускаемся по хлипкой лестнице в заваленный строительным мусором подвал. Храбрая Чеслава Францевна руководит сверху всеми нашими передвижениями и наводит на цель. «Вот здесь, когда расчищали подвал, двое наших рабочих в 1997 году и нашли скелет девушки. Почему решили, что ее замуровали? Скелет был в странной позе – полусидя, ноги – под стеной…»
– А где сам скелет? – спрашиваю недоверчиво.
– Строители слышали про заклятие и решили похоронить. Обратились в обе наши церкви, там отпеть тело отказались. Похоронили сами, отнесли косточки на кладбище в коробке и закопали, думали священники потом упокоят душу.
– И упокоили?
– Не. Место потеряли. Оба строителя, что схоронили косточки, сами вскоре, буквально в течение нескольких недель или месяцев, померли, их и упокоили. А кроме них точно место никто не знал… Вот после этого, кстати, здесь призраков и стали видеть.
– Что-то не сходится, Чеслава Францевна. Если бы это были косточки той самой Белой Дамы, то стена должна была бы разрушиться – здание-то заговаривали на жертву, которой сейчас нет.
– А вы посветите фонарем вверх!.. С тех пор мы и мучаемся, все деньги как в прорву на ремонт уходят.
От места, где лежали косточки убиенной, до потолка (как выяснилось позже, и до самой крыши) вверх, извиваясь, идет черная трещина. По заплаткам видно, что заделывать ее пытались не раз. «И как теперь думаете спасать здание?» Я имел в виду техническую сторону реставрации, но разволновавшаяся Акулевич поняла все по-своему: «Теперь мы, если кости в подвале находим, больше не хороним. Все останки пока здесь. И, кстати, все скелеты мужские… Когда подниматься будете, эти ящики удобнее под лестницу прислонить!..»
Пять ящиков (кажется, из-под помидоров) были, словно коробки с рассыпной мозаикой, доверху наполнены потемневшими от времени костями. Сверху опять громыхнуло, и свет погас, теперь окончательно. В истории было много темных страниц – за этими светлыми мыслями я и не заметил, как выбрался наверх, не воспользовавшись ни ящиками, ни лестницей.
Ночью с благословения директора музея мы приступили к дежурству внутри холодных монастырских стен. В первую ночь выпало дежурить мне и еще троим исследователям. Сторож Андрей, встретив и накормив нас после нашего рассказа о встреченной черной свинье, сослался на срочные дела по дому и благоразумно удалился – «вы все равно музей посторожите, а утром я открою вас». Юрий РАФЕЕВ с товарищем заняли исходные позиции на втором этаже, в келье, где на стене еще угадывалась надпись: «Здесь я видел Белую Даму». Мы с инженером Алексеем ЯЗЫКОВЫМ прошли по всему первому этажу, заглядывая во все щели и прикидывая, куда еще можно установить электронную сигнализацию.
- Предыдущая
- 16/58
- Следующая
