Советы поварской книги (си) - Гай Александра - Страница 1

Дневная смена закончилась, и на проходной хлебозавода образовалась длинная очередь. Рабочие в основном женщины спешили по домам. Жёны и матери торопились приготовить ужин, навести порядок в квартире, проверить уроки у детей, а поздно вечером, отупев от усталости, провалиться в глубокий сон. Острая на язык Галя из второго цеха называла домашние дела «вторым фронтом».

Одной из первых из заводских ворот появилась очень полная молодая женщина и быстрым шагом направилась к автобусной остановке. В ожидании единственного автобуса, который доходил до городской окраины, где были расположены лакокрасочный, машиноремонтный и хлебный заводы, толпился народ. Из проходных ровными потоками выходили люди. В воздухе стоял тяжёлый душный смрад производственных выхлопов – гари, химикатов и свежей выпечки.

Весна в этом году выдалась ранняя. Снег растаял ещё в первую декаду марта. К началу апреля на газонах подросла молодая трава. На деревьях набухли почки. Накануне проливной дождь смыл с асфальта копоть и жирные маслянистые пятна. Свежий сырой ветер развеял сизый дым из заводских труб, который обычно окутывал окрестности серым туманом. Воздух в заводском районе сделался чище, и стало легче дышать.

На асфальте под полинявшим от времени плакатом «СЛАВА ТРУДУ» шустрая стайка воробьёв деловито склёвывала крошки хлеба. Воробышек с острым как у панка хохолком схватил самый большой кусок и попытался взлететь. На шустрика моментально наскочили драчливые соплеменники и, яростно потрепав за бока, отняли хлеб.

Толстушка засмотрелась на птиц и чуть не прозевала автобус. Громкий крик за спиной заставил её обернуться:

– Отойди с дороги, коровища! Дай людям пройти! – высокая крупная тётка оттолкнула молодую женщину в сторону и с несокрушимой мощью тяжёлого танка устремилась вперёд. Толпа на остановке зашевелилась. Вероника вздохнула и поспешила вслед за сердитой тёткой к быстро приближающемуся автобусу.

В салоне было душно. Воняло потом и бензином. Привычные к переполненному общественному транспорту люди старались устроиться в тесноте поудобнее. Вероника прислонилась боком к спинке сиденья, на котором расслабленно дремал заросший чёрной щетиной мужик в грязной рубашке. Чья-то здоровая сумка с продуктами перекрыла половину прохода.

– Забери своё добро! – рыкнул Веронике в ухо грубый мужской голос. – С этими бабами вечно всё не по-людски!

– Сумка не моя! – возмутилась Вероника.

– Чего разорался?! – встрял визгливый бабский голос. – Не тронь сумку. Стой, где стоишь и помалкивай!

Бабу поддержали её товарки. Мужик в потрёпанной кожанке смачно выругался и, расталкивая женщин, протиснулся в переднюю половину салона.

Вероника, прикрыв глаза, считала остановки. От духоты и автобусных «ароматов» подташнивало и кружилась голова. Наконец из динамиков под свистящие помехи хрипло прозвучало желанное сообщение: «Двери закрываются. Следующая остановка «Садовая». Вероника принялась пробираться к выходу.

Покинув салон автобуса, молодая женщина глубоко вдохнула и взглянула на часы. Без четверти шесть. Вероника ахнула и почти бегом понеслась по липовой аллее к жёлтому зданию детского садика, видневшемуся за деревьями.

Официально детский сад работал до девятнадцати ноль-ноль, но воспитатели завели негласное правило расходиться по домам на час раньше, в некотором роде дополнительный бонус к маленькой бюджетной зарплате и вредной работе. И горе тому родителю, который посмел явиться за своим чадом после шести вечера! Всех малышей, чьи родители «задержались», оставляли под опекой одного воспитателя. Педагог-неудачница угрюмо посматривала на притихших детей, нетерпеливо наблюдая за центральным входом. Вероника прибежала в садик без пяти шесть.

На детской площадке Данькиной группы в песочнице возились два мальчика и одна девочка. Вероника вежливо поздоровалась с воспитательницей и окликнула сына. Лилия Петровна высокая ухоженная дама около сорока, поджав тонкие губы, надменно кивнула родительнице в ответ. Четырёхлетний Данька выскочил из песочницы и бросился к Веронике. Молодая женщина рассмеялась. Лилия Петровна презрительно пробормотала нечто вроде «лучше б раньше ребёнка забирала!» и отвернулась.

– Мамочка пришла! – радостно воскликнул Данька, обнимая Веронику. Огромные синие глаза мальчишки светились от счастья. Вероника прижала к себе Даньку, целуя чистый светлый лобик и перепачканное песком лицо сына.

Лилия Петровна сердито поглядела на часы. Всех детей в группе воспитательница делила на «любимых» и «нелюбимых». Данька относился к «нелюбимым». Воспитательница не считала нужным тратить время и силы на детей из малообеспеченных семей. Посему Данька, родители которого развелись, его друг Мишка и две девочки тихо играли, забившись в уголок, пока Лилия Петровна разучивала стихи и песенки с «любимыми» детьми. Воспитательница обучала рисованию и счёту малышей, чьи родители регулярно поддерживали садик материально и приносили ей дорогие подарки.

В воротах показалась растрёпанная запыхавшаяся мама Мишки. После смерти мужа женщине пришлось одной растить двоих детей. Чтобы прокормить семью она поменяла спокойную работу в офисе на литейный цех.

– Сколько ещё ждать! – раздражённо заявила «опоздавшей» Лилия Петровна. – Мне постоянно приходится задерживаться. Сегодня из-за вас я не попаду к врачу! – воспитательница бросила недовольный взгляд в сторону Вероники.

Мишкина мама покраснела и принялась смущённо оправдываться. Вероника возмутилась, но сдержалась и промолчала. За резкие слова Лилия Петровна непременно позднее отыграется на ребёнке. Вероника несколько раз пыталась перевести Даньку в другой садик. Мест в муниципальных дошкольных учреждениях, расположенных поблизости, не было, а на частный сад не хватало денег.

Вероника улыбнулась едва сдерживающей подступившие слёзы маме Данькиного друга, взяла сына за руку и вышла за ворота. Молодая женщина чувствовала себя виноватой перед Данькой, жалела безответную Мишкину маму и злилась на себя. Почему ребёнок должен страдать, оттого что у неё нет возможности хотя бы перевести его в другую группу? Было невыносимо стыдно терпеть наглость Лилии Петровны, ежедневно наблюдать, как воспитательница оскорбляет несчастных обиженных судьбой людей. Данька смотрел на застывшее лицо мамы и не понимал, что её так расстроило.

– Мам, мама, тётя Гризли тебя опять ругала?

– Нет, дорогой! – улыбнулась Вероника.

– Тогда почему ты сердишься?

– Просто я недовольна собой.

– Что ты, мамочка, ты самая добрая, самая хорошая!

Вероника улыбнулась и поцеловала тёплую русую макушку сына. В ясных чистых глазах Даньки вспыхнул гнев. – Вот вырасту и поговорю по-мужски с тётей Гризли! Скажу ей строго-строго, чтобы она больше на тебя не кричала!!

Вероника покачала головой и вздохнула. – Тамара Васильевна меня не ругала, она по-своему неплохой человек.

Тётей Гризли Данька называл начальницу цеха, где работала мама. Однажды он увидел Тамару Васильевну на автобусной остановке и сказал, что страшная тётка похожа на медведицу гризли, такая же огромная чёрная и косолапая, со злым лицом и зачёсанными кверху густыми курчавыми волосами. Медведей гризли Данька видел по телевизору. Мощь и габариты опасного зверя произвели на мальчика неизгладимое впечатление.

Поначалу Вероника побаивалась грубую властную начальницу. Бесцеремонность и жёсткий характер Тамары Васильевны пугали молодую женщину до колик в животе. Позже Вероника поняла, что начальница никого не наказывает без причины, и человек она незлой и справедливый.

Как-то племянница Тамары Васильевны Оля, которая работала под началом тётки в одном цеху с Вероникой, забыла отключить микроволновку в комнатке, где работницы перекусывали в перерыв. Печка задымилась и перегорела. Племянница начальницы свалила вину на Веронику. Тамара Васильевна моментально разобралась в ситуации, в результате Оле пришлось покупать новую печку, а Веронику вздорная девица записала в личные враги.