Эй, Микки! (СИ) - "SourApple" - Страница 3

— Я принёс тебе кофе! – объявляет возникший из ниоткуда Галлагер – серьёзно, как Микки мог не заметить? – и, плюхнувшись костлявым задом на его стол, ставит рядом стаканчик из «Старбакса».

Это Микки ненавидит туда ходить, а Галлагер наверняка чувствует себя как дома. Во всяком случае, внешне он очень уж похож на тех, кто фанатеет от подобных мест: волосы лежат волосок к волоску, одет всегда с иголочки – тьфу.

— Ты в понедельник свой из-за меня пролил, так что я решил рассчитаться, – снова заводит шарманку тот, и Микки наконец отрывает взгляд от монитора и переводит его на Галлагера.

Он улыбается во все тридцать два и пальцем осторожно подталкивает к нему по поверхности стола кофе, будто они дошкольники, и он не знает, как завести с ним дружбу.

— Галлагеры всегда рассчитываются по своим долгам.

Микки кажется, что Йен живу-под-девизом-Ланнистеров Галлагер вообще ни секунды не может просидеть молча и без движения. Сейчас, например, постукивает мыском ботинка по полу рядом с колёсиком стула Микки.

— Если бы я считал, что ты мне должен, ты бы об этом уже узнал, – сухо говорит он и отворачивается. – Забери свой кофе, я ненавижу эту херню с сиропами и пенками.

Постукивание по полу прекращается, Галлагер в ответ не произносит ни звука. Молчит десять секунд, двадцать и полминуты, и Микки не выдерживает – снова смотрит на него.

Взгляд у Галлагера такой обиженный, будто Микки только что прокрутил через мясорубку его хомячка. Становится немного неловко, тем более что Микки абсолютно уверен, что ничего подобного он не делал.

— Ну? – подталкивает он.

Галлагер открывает рот, чтобы ответить, но тут на столе у Микки звонит телефон, и он жестом просит заткнуться. Разговор занимает от силы полминуты: секретарша просит его заглянуть к Ви, – но, когда он оборачивается, Галлагера уже и след простыл. Зато на столе всё ещё стоит стаканчик из «Старбакса», на котором чёрным маркером написано и подчёркнуто имя «Йен», а чуть пониже пририсовано небольшое сердечко.

Сердцеед, блядь. Мало ему того, что по нему все бабы в компании текут, – и это при том, что он вообще не скрывает свои пидорские наклонности, – так ещё и девчонка-бариста пала жертвой. Микки предпочитает не думать о том, что стаканчик мог подписывать и бородатый чмошник в вязаной жилетке и огромных очках.

Пока идёт к выходу из кабинета, Микки оглядывается по сторонам. В поисках Галлагера, естественно, но тот как сквозь землю провалился: на рабочем месте его нет, а рыжая макушка не торчит ни из-за одной перегородки. Чувство вины точит его до того самого момента, пока он не обходит Галлагера в коридоре. Тот лыбится и воркует, иначе и не скажешь, с кем-то по телефону.

— …и перестань постоянно за меня переживать, – краем уха слышит Микки, хотя совершенно точно не собирался прислушиваться. – Знаю. И я тебя.

Микки почему-то представляет себе двухметрового качка-негра и скрипит зубами от злости, потому что Галлагер себе вообще непонятно что позволяет: таскает ему хипстерский кофе, напевает мудацкие песни и провоцирует, стоя на коленях. И это всё ради того, чтобы потом щебетать с кем-то по телефону! Через минуту после того, как Микки его отшил. Чего он добивается?

Галлагер округляет глаза, когда видит Микки, но он не реагирует: смотрит вскользь и проходит мимо. К Ви его впускают сразу, она приглашает его сесть и занимает своё место.

— Как в отделе? – спрашивает сходу.

Микки нравится Ви: она никогда не юлит и не ходит вокруг да около, а говорит прямо.

— Работаем, – пожимает плечами он.

Следующие минут пятнадцать она задаёт кучу вопросов, общий смысл которых сводится к одному: выяснить, выполняет ли отдел показатели. Понятное дело, что при отсутствии начальника никто не должен сорваться и на всё забить, но только не в случае с Терри: непонятно, когда тот вернётся, да и вернётся ли вообще. И выражение лица Ви в этот момент больно уж знакомое, Микки видит его уже третий день и в зеркале, и у остальных – искреннюю надежду на то, что Терри перестанет поганить климат компании. Ви, правда, вряд ли мечтает, что тот сдохнет сию же секунду, но Микки может помечтать не только за двоих, но и за все четыре этажа.

Когда она его отпускает, он собирается вернуться к работе, но вместо этого заворачивает в курилку. Сидящая на подоконнике Светлана из финансового департамента ему подмигивает и посылает приторный воздушный поцелуй, а пара айтишников громко обсуждают какую-то грядущую выставку. Микки затягивается и выдыхает дым.

Ви его звала явно не просто так, этому должна быть причина. Те же самые вопросы она могла задать кому угодно, но вызвала почему-то Микки. Ещё он уверен, что она постоянно к нему приглядывалась и будто оценивала, так что уже через полсигареты он приходит к единственно возможному выводу: на время отсутствия Терри Ви нужен исполняющий обязанности руководителя департамента. Дольше Микки в сбыте работает только старина Фрэнк, тип довольно скользкий, к тому же алкаш. Терри относился к нему свысока, как и ко всем остальным, но с рук спускал не в пример больше. По правде говоря, Фрэнк – существо в их отделе до крайности бесполезное, так что назначить его начальником было бы по меньшей мере странно.

А вот если бы Терри уходил сам – допустим, что такая параллельная вселенная где-то есть, – он бы определённо оставил после себя Липа: тот выслуживается только так, а штрафов на его счету почти нет. Он никогда не опаздывает и работает молча. Микки помнит, что первое время тот пытался что-то предлагать, блистая каким-то совершенно ёбнутым энтузиазмом, но Терри быстро указал ему на его место. Микки тогда даже позлорадствовал: Лип ему никогда не нравился.

Из курилки выходит Свет, столкнувшись в дверях с Галлагером, и Микки закатывает глаза, когда тот решительно направляется в его сторону. Он не уверен, что хочет принимать участие в спектакле, который зачем-то разыгрывает Галлагер, но зрителем ему быть никто не мешает.

Тот садится рядом с ним, хотя стульев по периметру хоть жопой жуй, и молча закуривает. Периодически кидает на Микки какие-то странные взгляды, которые он, разумеется, замечает, потому что вознамерился, судя по всему, заработать косоглазие. И ужасно раздражает этим самого себя.

— Ты за кофе тоже злишься? – выпаливает Галлагер, когда айтишники закрывают за собой дверь курилки.

— Ебать, – таращит глаза Микки и не выдерживает – разворачивается всем корпусом. – Ты нормальный?

— Ты тогда деньги не брал, хотя штраф был мой, и злился, что я предлагаю!

— Может, потому что у меня зарплата была в четыре раза выше твоей, и даже с учётом штрафа я всё равно получил намного больше, чем ты? – предполагает Микки и пожимает плечами: – Я даже не знаю.

Галлагер реально продолжает дуться, Микки на него смотрит и глазам своим поверить не может. Да ещё и умудрился сравнить пролитый кофе со штрафом в двести баксов три года назад.

Признаться даже самому себе в том, что Галлагер сейчас выглядит трогательно, выше его сил. От вчерашней дерзости не осталось и следа – теперь он, забыв про сигарету в руке, бегает взглядом по лицу Микки. И как только всё это в нём сочетается?

Он слишком дохера о нём думает на этой неделе. Факт.

Микки тушит сигарету и, не сказав больше не слова, уходит. Через пару минут в кабинет возвращается и Галлагер, на ходу подмигивая Деб, которая в ответ сияет так, что Микки уверен: если вдруг вырубится свет, она с лёгкостью пару часов побудет аварийным источником электропитания.

Взгляд падает на стаканчик с кофе, и Микки решает проверить вдруг вспыхнувшую в голове мысль. Так и есть, чёрный американо. Без сахара, убеждается, отпив глоток. Ни мудацких пенок, ни приторных сиропов – Галлагер принёс ему ровно тот кофе, который в понедельник и пролил. И Микки почти готов отстучать ему на рабочую почту благодарность и скромные извинения, но тут вспоминает разговор в коридоре и закрывает окно нового письма, не сохранив.

До конца рабочего дня он не отрывается от монитора, погрузившись в графики с головой и забыв обо всём, что происходит вокруг. И только захлопнув крышку ноутбука, берёт в руки телефон и видит там сообщение от соседки: «Можно переночевать сегодня у тебя?» – сорокаминутной давности. Он хмурится, но отвечает лаконичным «Да», а она сразу присылает ему фото с его дивана.