Эй, Микки! (СИ) - "SourApple" - Страница 23

И он везёт Йена к себе, периодически поглядывая на него в зеркало заднего вида. Тот спит всю дорогу, не просыпается даже тогда, когда Микки резко тормозит и во весь голос материт подрезавшего его таксиста. И пока он тащит его к себе под осуждающим взглядом престарелой мумии-соседки со второго этажа, тоже не просыпается.

И что это, блядь, такое? Микки знакомы последствия бессонницы, он гуглил, когда Галлагер у него впервые оставался ночевать. Знает, что люди просто выключаются. Кто-то на пару часов, кто-то часов на десять, а кто-то и на сутки.

Хорошо бы, чтобы Йен оказался из тех, кто вырубился на несколько часов, потому что Микки совсем не хочет объяснять Мэнди, что Галлагер делает в его квартире и почему он сразу ничего не сказал. Это всё же довольно подозрительно.

Он успевает поужинать и выкурить несколько сигарет, всё это время, кажется, не отрывая взгляда от рыжей макушки на диване. Часы показывают десять вечера, когда Йен начинает ворочаться, и половину одиннадцатого – когда он со стоном отрывает голову от подушки и садится.

— Блядь, – говорит хрипло и трёт лицо ладонями.

— Согласен, – отзывается Микки, и Йен каменеет, а потом медленно оборачивается.

— Ты что тут делаешь?

— Живу, – прищуривается Микки, – если ты не в курсе.

Галлагер недоверчиво оглядывается по сторонам и опять трёт глаза.

— Сегодня среда?

— Четверг.

— А где среда?

— Почти двадцать три часа как кончилась, – ехидничает Микки и, встав со стула, с хрустом потягивается.

— Сколько я спал? – охуевшим голосом спрашивает Йен.

— Хер знает, – пожимает плечами Микки, – часа четыре.

Галлагер хмуро смотрит на него, будто пытается понять, в каком месте шутки стоит смеяться. Микки бы сейчас тоже с удовольствием поржал, но ему не до смеха: опять начинает злиться.

— Ты употребляешь что-то?

— Что?

— Ты оглох? – громче уточняет он.

— Блядь, чего ты от меня хочешь?

— Я? Чтобы ты мозгами пользовался и за руль упоротым не садился. Куда ты поедешь? До ближайшего перекрёстка, если повезёт?

— Ты думаешь, я бухой?

— Меня не ебёт, бухаешь ты, мет куришь или по вене долбишься. Мозгами думай.

— Не ебёт? – переспрашивает Галлагер.

— Я надеюсь, это для тебя не побуждение к действию?

— Иди нахуй.

Йен встаёт с дивана и покачивается, Микки почти собирается кинуться к нему, но тот успевает ухватиться на подлокотник и выпрямляется.

— Где ключи от машины?

— Ты ебанутый? – устало интересуется Микки. – У тебя новая жизненная цель – сдохнуть из принципа?

— Это была бессонница, – цедит Галлагер, подходя ближе и тыча Микки в грудь. – Просто бессонница. Спасибо, что предоставил мне свой диван, чтобы я смог немного поспать, но теперь я поеду домой. Если не возражаешь. Хочешь, напишу, когда доеду? – едко спрашивает он и ухмыляется.

— Обойдусь, – сухо отвечает Микки и делает шаг назад. – Ключи на консоли.

Тот больше ни слова не говорит, молча обувается, забирает ключи и уходит, оставив Микки сжимать руки в кулаки и скрипеть зубами. Зачем он спрашивал у Галлагера, ебанутый он или нет? Вопрос риторический, ответ очевиден.

Он сдерживает порыв подойти к окну и проорать в него, что ключ от машины – тот, что выкидной. Ярость продолжает бурлить внутри, и Микки с силой засаживает кулаком в стену, сбивая кожу на костяшках. Намного легче не становится, но всё лучше, чем ничего.

Блядский Галлагер.

*

Микки подрывается среди ночи от адского грохота в дверь и даже не сразу соображает, в чём дело. Озирается по сторонам в непривычной темноте, лишь через несколько резиной протянувшихся секунд соображая, что это барабанят в дверь. Вариантов, кто среди ночи может пытаться снести её с петель, не так много, и он, быстро впрыгнув в штаны, зажигает свет и выходит в прихожую. Пистолет в руке за последние несколько недель опять становится привычным, а ведь он почти отвык за годы спокойной жизни.

Глубоко вдохнув, он открывает дверь.

— Снимай штаны, – командует Галлагер, влетая внутрь и на ходу стягивая футболку.

Микки осоловело моргает, глядя на него, и, кажется, тупит. Во всяком случае, Галлагер выглядит так, будто порет нечто удивительно очевидное, а Микки так и не соображает, какого хуя это чересчур бодрое мудло делает у него среди ночи.

— Не стой, – поторапливает тот, и он выгибает бровь.

Придирчиво смотрит на Галлагера, который скачет на одной ноге, снимая джинсы, и закатывает глаза. Пока Йен сшибает углы в его квартире, Микки успевает запереть дверь, поставить пистолет на предохранитель, убрать его на место и закрыть шкаф, а потом оборачивается и, сложив руки на груди, спрашивает:

— Ты опять обдолбанный?

— Отъебись. Почему ты до сих пор в штанах?

— Потому что ты до сих пор не ответил на мой вопрос.

— Жопу подставляй!

— Язык прикуси!

Галлагер смотрит на него, часто дыша, а потом в два шага сокращает расстояние между ними и целует в губы. Жёстко целует, прижимая к себе, и до Микки совсем не сразу доходит, что его можно и отпихнуть.

— Блядь, да что с тобой? – орёт он, упираясь кулаком ему в грудь.

Костяшки ноют, вспоминая встречу со стеной, и Микки морщится. Галлагер не отвечает: опять подходит и накрывает ладонью член, а у Микки рёбра выворачивает. Связался с охуенно ебущей истеричкой, и мозгу теперь похуй на то, насколько сильно пару часов назад выебали его.

— Никаких истерик, Галлагер, – тихо говорит Микки у его уха, и тот часто кивает.

Микки, в общем-то, по барабану, во сколько Йен к нему заявляется и требует жопу, если ему яйца не выкручивают. Фигурально, разумеется, в буквальном смысле границы немного размываются, там раз на раз не приходится.

— Мы либо просто трахаемся, – продолжает он, – либо держимся друг от друга настолько далеко, насколько это возможно. Понял?

— Да похуй, – невнятно отзывается тот.

Хоть в чём-то они солидарны.

Через несколько минут Микки уже охотно гнётся навстречу растягивающим его пальцам и прикусывает костяшки, насаживаясь. Галлагер не спешит, тянет сосредоточенно, слегка поглаживая внутри и дыша между лопаток. Смазки не жалеет, хотя Микки уже давно не больно, он с первого движения получает кайф и позволяет трахать себя так, как Йену удобно. И нет, шлюхой он себя по-прежнему не считает. С чего бы? Галлагер об этом если и думает, то ему хватает ума мысли не озвучивать.

Микки похерам, что он там думает.

Всё идёт нормально до того момента, пока Галлагер не принимается вдалбливаться в него членом сразу на всю длину.

— Ты, блядь, охуел? – чуть не срывает голос Микки, вжимаясь в матрас, чтобы хоть как-то уменьшить напор, потому что он уверен: так больно ему не было даже в первый раз.

— Просто хотел проверить, – пытается невозмутимо ответить Галлагер, но голос немного подрагивает, и замедляется он мгновенно.

Микки до сих пор не может отдышаться.

— Что проверить? – спрашивает он, продыхивая каждый слог.

Галлагер не отвечает, но он и сам догадывается: не трахался ли он с кем-нибудь, пока его не было. Поехавший, блядь, мудозвон, Микки завтра весь рабочий день на этой жопе как-то сидеть. Он вытягивает назад одну руку и пытается отпихнуть от себя Галлагера, но тот мягко, успокаивающе проходится ладонью по спине и осторожно берётся за плечо.

— Извини, – шепчет почти беззвучно. – Я просто думал, ты тогда меня выставил, потому что у тебя кто-то есть.

— Что ты несёшь, блядь? – никак не может сообразить Микки и тут же закусывает губу, потому что сейчас всё наконец-то правильно, хоть жжение никуда не делось.

— Думал, ты бросаешь меня ради кого-то ещё.

— Я не говорил, что я тебя бросаю!

«Мы с тобой даже не встречаемся», – хочет добавить он, но вовремя прикусывает язык. Не лучшее время для этой фразы, всё-таки член Галлагера ещё в его жопе.

— Извини, – чуть громче повторяет он и целует между лопаток.

Стыдно признаться, но это возбуждает ещё сильнее, чем то, что его член ездит туда-сюда по простате.