Проклятие низвергнутого бога - Черненко Дэн - Страница 47
- Предыдущая
- 47/112
- Следующая
Его слова эхом отразились в высоких сводах. Придворные шепотом повторяли их, разнося по всем углам зала. Зангрулф, надменный и жестокий, стоял как олицетворение этих ужасных, пугающих слов. Аворнийцы еще не забыли, что фервинги сделали с королевством всего год назад.
Грас вздохнул. Он не ожидал, что Зангрулф принесет такие печальные вести.
– Единственное, что я могу ответить твоему господину, – нет. Он может поступать, как хочет, но это не заставит меня изменить мое решение. Передай ему мои слова, и его право решать, что делать дальше.
Зангрулф поклонился:
– Ты пожалеешь о своей дерзости.
– Мы будем сражаться, – сказал Грас. – Вам придется несладко. Передай и это королю Дагиперту.
Еще раз, поклонившись, всем своим видом напоминая рассерженного кота, Зангрулф вышел из тронного зала. Придворные испуганно перешептывались, покидая тронный зал вслед за послом. Грас с мрачным видом наблюдал за ними, но ничего не мог поделать.
– Ты поступил правильно, – обратился к нему Лептурус.
Только командир королевской гвардии, казалось, не потерял присутствия духа, за что Грас был ему благодарен.
– Дагиперт может снова разорить наши земли, как сделал это прежде. – Король Грас покачал головой. – Что он может сделать еще? Мы снова отразим штурм, ему наскучит сражаться, и жизнь пойдет как прежде.
– Согласен с тобой, – ответил Лептурус.
Старый гвардеец все больше нравился Грасу. «Если бы я захотел избавиться от Ланиуса, он нашел бы способ заставить меня заплатить за смерть мальчишки, – думал Грас. – Я не сделал этого, и он смирился со мной. Думаю, мы найдем общий язык. Он – тоже хороший солдат».
Вдвоем они остались в тронном зале, размышляя, как им справиться с королем Дагипертом. Несколько моряков Граса тоже задержались, чтобы убедиться, что Лептурус не замышляет ничего плохого против их командира. Вдруг двери зала распахнулись, и на пороге появился гонец:
– Ваше величество! Ваше величество!
– Мне не нравится такое начало, – заметил Грас Лептурусу. Он кивнул гонцу: – Какое несчастье случилось на этот раз? Надеюсь, Зангрулф ни при чем? Он только что вышел отсюда.
– Нет, ваше величество. Граф Корвус провозгласил себя королем.
Ланиуса известие о предательстве Корвуса расстроило гораздо меньше, чем Граса. Юноша даже нашел это забавным.
– Он поступил так по отношению к тебе, как ты поступил со мной.
Но Грас покачал головой.
– Если он победит, я умру. Причинил я тебе какой-либо вред? Я отдал тебе свою дочь – свою кровь и плоть, вот что я сделал. И что случится с тобой, если он придет к власти?
Ланиус хотел сказать: «Никто не сможет управлять Аворнисом без меня». Но он не был уверен, что это действительно так, и не хотел сердить Граса еще больше. Очень осторожно, тихим голосом он спросил:
– Что ты собираешься делать?
– Что делать? – эхом откликнулся Грас. Ланиус опасался, что гнев бывшего командора вспыхнет с новой силой, но вместо этого он увидел ледяное спокойствие. – Я собираюсь расправиться с этим негодяем. Я собираюсь уничтожить его. И после того как я это сделаю, ни один высокородный мерзавец не посмеет посягнуть на престол короля Аворниса следующие пятьсот лет.
До этой минуты Ланиус не принимал узурпатора слишком серьезно. Но Грас, охваченный холодной и расчетливой яростью, не мог не вызвать страха. А вдруг он разгневает своего тестя, и эта ярость обрушится на него?
Следующие несколько дней он, то проводил в обществе своей молодой жены (могла ли Сосия служить ему защитой от Граса?), то погружался с головой в книги, то ухаживал за котозьянами. Кстати, необычные животные также очаровали Сосию и постепенно привыкли к ней, так что Ланиус даже почувствовал укол ревности. В конце концов, Ярополк подарил Чугуна и Бронзу ему. Впрочем, для ревности нужны причины намного более серьезные, чем привязанность его любимцев.
Паук и Хваталка росли не по дням, а по часам. Пауку, казалось, не суждено было умереть своей смертью. Ничто не могло испугать или остановить его. Прежде Ланиус не думал, что животные обладают чувством юмора, но, глядя на Паука, он готов был поверить в это. Котозьян мог вскарабкаться на один и тот же выступ и свалиться вниз несколько раз подряд. Иногда, казалось, он падал нарочно, просто ради веселья.
Еще Паук умел выпрашивать лакомство, как какой-нибудь попрошайка на улицах Аворниса. Он сидел на задних лапах, глядя на Ланиуса и Сосию печальными глазами, голубее, чем у самой Бронзы, и протягивал вперед руки ладонями вверх. Или, стоя на голове, вытягивал свои ноги подошвами вверх.
Хваталка просила нечасто, предпочитая воровать, именно поэтому ее наградили такой кличкой. Очень скоро она поняла, в каком кармане Ланиус хранит лакомство для котозьянов. После этого уберечь еду стало почти невозможно. Она могла вытащить кусочки сушеного мяса любой из своих четырех лап и затем вскарабкаться туда, где Ланиус не мог ее достать. Хваталка с легкостью могла ускользнуть от Ланиуса. Но спрятаться от Бронзы и Паука было гораздо трудней. В отличие от людей ее мать и брат были так же проворны, поэтому котозьянке приходилась глотать второпях, чтобы не быть битой и не потерять лакомство.
Как-то Сосия наблюдала за тем, как Хваталка убегала с лакомством от Паука, который сумел нагнать ее и отобрать угощение. К изумлению Ланиуса, его жена покинула комнату с котозьянами в слезах. Он не посмел спросить ее, что случилось. Однако ночью, лежа рядом с ней, услышал неожиданное признание:
– Это напомнило мне те времена, когда я и мой брат были детьми.
– Что напомнило? – И, тут же поняв, о чем она говорит, воскликнул: – Ох!
Сосия кивнула:
– Да, Орталис мог быть очень... жестоким.
Насколько Ланиус мог судить, Орталис не изменился с тех пор. Молодой король очень быстро понял характер сына Граса и старался иметь с ним дело как можно реже. Принц оставался абсолютно безучастен к делам королевства, и все свое время посвящал беспрестанному преследованию служанок. Некоторые наскучивали ему очень быстро, другие всячески старались избегать его. Несколько девушек покинули дворец и постарались затеряться в городе или даже за его пределами. Что такого мог сделать Орталис?
Король Дагиперт подошел к границам королевства. То, как повел себя Грас, показалось Ланиусу немного странным. Его компаньон на троне послал кавалерию, чтобы удержать армию врага у границы, но приказал своим генералам не начинать решающей битвы.
– Почему ты не хочешь сразиться с ними? – спрашивал он Граса. – Ты же был избран защитником Аворниса?
– Да, и я должен сохранить армию боеспособной, – раздраженно ответил старший король. – Воевать на два фронта намного сложнее, чем попытаться расправиться с каждым из негодяев отдельно. Некоторые солдаты, которых я собирался послать против Дагиперта, перешли на сторону Корвуса и не подчиняются моим приказам. Я не могу послать всех верных мне людей на борьбу с подлым изменником, тогда некому будет сдерживать Дагиперта. Ты понимаешь, о чем я говорю, ваше величество?
В устах Граса это обращение прозвучало как упрек. И, пристыженный, Ланиус кивнул: да, он все понимает.
– Корвус не стал бы восставать против меня, – заметил он.
– Может, ты и прав, а может, и нет. Корвус всегда поступает так, как ему хочется, думая только о своих интересах. И Коракс ничем не лучше. – Грас с горечью взглянул на Ланиуса. – Мне неприятно напоминать тебе об этом, ваше величество, но я никогда бы не посягнул на трон, если бы мне не пришлось защищать свою жизнь от твоей матери. Я уверен, тебе все равно, что случится со мной. – И прежде чем Ланиус успел возразить, он добавил: – Однако подумай о том, что твоя мать сделала бы с Сосией, расправься она со мной?
Ланиус не задумывался об этом прежде. Как его мать поступила бы с семьей сверженного короля? Он не знал наверняка, но исторические хроники предлагали несколько вариантов, каждый из которых был довольно печален. Юный король не был без ума от Сосии, но она нравилась ему. Допустив на миг возможность расправы, он почувствовал, как все перевернулось у него внутри. Но Грас не оставлял его в покое.
- Предыдущая
- 47/112
- Следующая
