Приключение русских в Иностранном легионе - Львов Андрэ - Страница 2

Первое утро на свободном Западе он встретил, освобождённым от поклажи, паспорта, но зато в кармане брюк он нащупал кучу польских денег со многими нулями. Этих денег ему хватило, лишь на покупку карты Польши с кусочком Словакии, да на четыре фотографии на Справку из Посольства СССР для обратного возвращение на Родину и на три большие булки чёрного хлеба с тмином, местного производства. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» Местный блюститель порядка, довольно сносно говорил по-русски, поэтому благодаря его стараниям, в конечно итоге, был составлен «Акт о Краже документов и имущества» и получены ценные указания, как добраться до нужного заведения. Через какое – то время, наш горе – путешественник был уже перед дверью красивого особняка с вывеской на стене «Посольство СССР». Здесь уже собралась довольно большая толпа. Мужики имели хмурый вид, а женщины просто горько и безутешно проливали слёзы! Можно было догадаться, что это были его товарищи, по несчастью. Таким образом, оказавшись не в одиночестве и видя всех этих глубоко несчастных людей, потерявших не только паспорта, но и крупные суммы денежных знаков, наш герой и вовсе возрадовался, так как меньше других пострадал. Всем этим людям предстояло выбираться из сложившейся сложной ситуации особенно по возвращению на Родину, тогда, как ему оставалось выполнить задуманное, продолжив свой путь и к тому же явно налегке. И чего спрашивается было печалиться, когда неподъёмный рюкзак с плеч долой?! Он мысленно отметил высокую оперативность работников Советского Посольства в Варшаве, ибо через пару часов ожидания, ему выдали бумагу в виде фотокопии бланка с приляпанной скрепером его фотографией. В документе помимо его данных, так же оговаривался крайний восьмидневный срок пересечения границу в обратном направлении. Но, ни о каком возврате в СССР не могло быть никакой речи! Вернуться голым домой, без единой копейки в кармане, курам на смех и вообще, это было бы большим безумием, по сравнению с движением вперёд! Ведь он уже в Европе, т. е. по ту сторону Бугра! Чего же больше?! Оставалось лишь выбрать добрый путь или хотя бы его верное направление. Как в сказке: «Пойдёшь налево – голову потеряешь», тогда как идти «направо» в тогдашнюю ГДР его тоже особо не тянуло, ибо он свято помнил «Информацию к размышлению» из фильма «Семнадцать мгновений весны» о том, что немцы – это доносчики! В общем, иного выбора не было, как двинуть прямо «на Юг», вдоль реки Висла в сторону Чехословакии. И, смахнув со своей небритой щеки случайно набежавшую скупую слезу он, навсегда простившись с печальными соотечественниками у парадного подъезда Посольства СССР, бодрым шагом зашагал в заданном направлении.

Судя по карте, ему предстояло проделать путь в 700 километров до границы со Словакией. Навстречу ему попались два молодых бугая и на его вопрос: «Паны, как пройти к Висле?», они хором ответили вопросом на вопрос: «Цо! Пан, Сталин – курва?» Борису не захотелось корчить из себя Олега Кошевого из «Молодой Гвардии» и он запросто им ответил: «Сталин – курва!» Видимо, удовлетворённые его ответом, эти «двое из ларца» добродушно заулыбались и синхронно, указав в правую сторону, рявкнули: «Ходи просто, пан! Просто!» Толком ещё не зная, что означало польское «Просто», путник зашагал в указанном ему направлении. И, пройдя всего, каких – то пару кварталов обычных пятиэтажных – детищ панельного производства, он вышел за город, где ему сверху открылся потрясающий вид на польскую равнину, разрезанную как бы пополам рекой Вислой, что блестела, переливаясь в лучах полуденного солнца, и была она похожа на толстого удава. Вдоль берега, друг к дружке лепились польские дачки чем – то напоминавшие наши пионерские скворечники, выкрашенные во все цвета радуги. Казалось, что путник вообще попал в некую сказочную страну «Жевунов» из произведения А. Волкова «Волшебник Изумрудного города». Пока он шёл мимо этих милых сооружений, то за заборчиками он наблюдал аборигенов, челюсти которых всё время что – то пережёвывали. Время было обеденное и ему захотелось чего-нибудь перекусить. В дачном посёлке его буквально обдавало со всех сторон волнующими запахами тушёной капусты, а то и жареной курицы или свинины. Но стоит отдать ему должное, он стойко перенёс эти искушения и вышел к реке. «Так вот ты какая, река Висла!» – хотелось воскликнуть ему. И будь у него солдатская каска или котелок, то непременно бы зачерпнул и испил её мутной водицы. Горячее солнце, словно Дамоклов меч, зависло прямо над головой и жестоко припекало ему голову, да так, что становилось дурно. Ещё и сказывалось вчерашнее употребление спиртного. Чтобы хоть как-то взбодриться, он решил искупаться, но едва зайдя в воду по пояс, взвыл от резкой боли в правой ступне. К списку выше перечисленных злоключений, добавился ещё и глубокий прокол правой ноги от осколка стекла зелёного цвета, который впился глубоко в его ступню словно клык хищного зверя. Несчастный путник готов уже был, как в кино, бить кулаками об землю от отчаяния и боли, как до его замутнённого сознания стало доходить то, что его… окружают! И подняв голову, он заметил с десяток «жевунов», которые стояли полукругом вокруг его распластавшегося тела и всё так же чего-то там пережёвывая, переговаривались на своём языке с невероятным количество шипящих «Чи» и «Ши». Они все были роста ниже среднего, пузатые и мордастые, со слегка вылупленными глазами. И как некий пароль он снова услышал: «Цо, Сталин – курва?» И он чуть было, не теряя самообладания, опустошённым голосом выдавил: «Курва… курва мать!» Боль в ноге стала невыносимой, пронзая, словно лезвием его мозг и, вырвав из неё это злополучный кусок стела, он печально констатировал, что из раны сильно хлещет кровь. Поляки, услышав ответ, добродушно закивали головами и не обращая внимание на его пораненную ногу, стали интересоваться: «В Афганистане був?» Кто – то улыбаясь, пропел: «Белые розы… белые розы…»

Но так не могло продолжаться вечно, и всё-таки здравый смысл восторжествовал, один из пожилых «жевунов» с шикарно – длинными усами «А – ля Тарас Бульба» и с физиономией Леха Валенсы, что-то прошепелявил низкорослой тётке, и она колобком покатилась в сторону дач, на своих коротких ножках, нервно вздрагивая пикантными ягодицами. Довольно быстро она вернулась с плетёной корзиной, в которой кроме куска хлеба с сыром, пластиковой бутылки с водой, были ещё йод и пара валиков с бинтами. Пока Борис сам себе перевязывал ногу, публика не расходилась и, наблюдая молча, следила за ним, с выражением неподдельного сострадания на лицах. Поблагодарив местных жителей, он поковылял по тропинке вдоль берега реки, долго чувствовал их взгляды у себя на затылке.

Солнце уже клонилось к закату, когда путник добрался до первой ухоженной деревушки, где на площади красовался небольшой костел, около которого на площади не спеша прогуливался местный служитель весьма набожного вида. При знакомстве он оказался на редкость приветливым человеком лет сорока, худощавым и до синевы выбритым подбородком. Борис нуждался в обуви большего размера, так как перевязанная и солидно распухшая ступня уже не влезала в старый башмак, и следовало ожидать только ухудшения. Польский батюшка без лишних слов отвёл своего незваного гостя, в какую – то подсобку при костеле, где кучами лежали какие – то поношенные вещи. «Это мы собираем среди прихожан в помощь для жертв Чернобыля» – сказал Батюшка и добавил: «Христиане помогают своим ближним!» Рыться в старых вещах было уже слишком для его гордыни, да к тому же после беглого осмотра, никакой обуви нужного размера он не приметил. Разве что в углу примостились шикарные роликовые ботинки красного цвета с четырьмя колёсиками на каждой подошве. Почти безумная идея (но на тот момент, гениальная) посетила его: если нельзя идти пешком, то почему бы не проехаться на роликах? Батюшка явно спешил на ужин, нервно ёрзал и слегка гримасничал, выражая всем своим видом, озабоченность. Путник не стал его долго задерживать и, прихватив заветные роликовые ботинки с каким – то старым рюкзаком, подался восвояси. Святой отец на дорожку перекрестил блудного сына и вручил ему солидную упаковку пластырей «made in USA». Этот подарок оказался, весьма кстати и в дальнейшем, на протяжении долгого пути, наш герой поминал этого служителя Бога тихим и добрым словом. Из польской деревни надо было срочно убираться, ибо вкусные запахи их национальной кухни стали его раздражать. Роликовые коньки оказались весьма устойчивыми и путник, впервые в своей жизни сделав пару кругов по периметру ближайшего паркинга, ощутил себя на какое – то время почти конькобежцем. Он лихо вырулил за околицу села, прямо на национальную автостраду, которая вела, если можно было верить дорожным указателям, прямо до Кракова. Нога продолжала болеть, но чувствовала себя лучше в просторном ботинке, что на время вселило чувство надежды в душу нашего конькобежца. Его казалось бы почти угасшее настроение стало понемножку возрождаться. Подумать только – ещё позавчера он был где-то совсем в другом краю света, а теперь он катит на роликовых коньках по польской территории, навстречу бордовому закату солнца и его то и дело обгоняют польские «Фиаты», чем-то прохожие на наши горбатые «Запорожцы». Но момент безграничного счастья, близкий к эйфории, оказался не долгим, четырёх полосная автострада вначале сузилась до двух полос, а затем, взяв крутой поворот, стремительно пошла куда-то вниз.