Планета под замком (ЛП) - Пеев Димитр - Страница 9

Монолог свой она сопровождала отчаянными жестами, скачками, междометиями.

— Ты только задумайся, задумайся, Атаир, — говорила она. — Минут годы, и с Неогеи будут взлетать десятки, тысячи планетолетов. Люди освоят звезды, поначалу близлежащие, а затем и дальние. Вот еще одна грань величия человека. Не земного гомо сапиенса, и даже не звездного, а человека еще более отдаленного будущего — галактического. О, я вижу его, великого аборигена галактических просторов, потомка некогда слабого, невежественного земного пращура! Его владения раскинутся меж сотен и тысяч солнц — желтых, оранжевых, синих, вишневых, инфракрасных, ультрафиолетовых. Его звездные крейсеры избороздят всю Галактику… Кто же заложил основы вселенской расы будущего? Мы заложили, слабые земляне. И потому…

Она не договорила. Далеко на горизонте вспыхнули три зеленых шара и разорвались. Потом еще три зеленых и два ослепительно белых.

— Скорей! — закричал Атаир. — Всеобщая тревога! Возвращаемся!

Из вишневого безмолвия вынырнула ракета, зависла надо льдом, опустилась. Когда туман рассеялся, они увидели Теллура, бегущего от ракеты прямо к ним.

— Куда вы запропастились? Там такое творится!.. Живо в ракету! — выдохнул Теллур.

Тревога поднялась поздно вечером. Как обычно, все коротали время в кают-компании. Резкий, надсадный сигнал опасности застал людей врасплох. Стена кают-компании засветилась, и на экране возникло растерянное лицо Фотона. Несколько дней назад он заступил на вахту — дежурил на заводе антивещества. Взгляд его блуждал. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Казалось, Фотон только что одолел нескольких чудовищ, прямо на глазах у него материализовавшихся из атмосферы.

— Что случилось? Завод? Контейнеры? — Рубина вскочила и подбежала вплотную к экрану.

Фотон молчал.

— Фотон! Фотон! Что случилось?

Опять молчание и этот бессмысленный, затравленный взгляд.

— Он меня уже вызывал сегодня, — раздался голос Регула. — Я от него так ничего и не добился.

— Что ж ты молчал. Регул? — рассердилась Рубина. — Он же явно не в себе. — Тут она снова закричала в экран: — Фотон, отвечай! И выключи сигнал тревоги!

— Это ты, Гемма? — робко спросил Фотон и боязливо скосил глаза.

— Какая Гемма! Ты же знаешь: Геммы давно нет в живых!

Судорога прошла по лицу Фотона. Он забормотал:

— Статистическая вероятность ее смерти, исчисленная по формуле макрозернистой структуры Галактики, равна…

— Фотон! Фотон! Фотон! — кричала Рубина.

Наконец он опомнился, жалко улыбнулся, закрыл лицо руками:

— Я вижу: ты не Гемма. Ты Рубина. Пусть кто-нибудь из вас придет и сменит меня. Если это невозможно, пришлите врача.

Сигнал тревоги смолк.

— Почему невозможно? Мы сейчас же тебя сменим. Что с тобой?

— Мне нездоровится, — неуверенно выговорил Фотон и спросил: — Кого нет в лагере?

— Ксенон и Сигма дежурят на звездолете. Талия с Атаиром бродят по озеру. Остальные в лагере.

— Чего бы это им по озеру расхаживать? — подозрительно посмотрел на Рубину Фотон. — А меня они не навещали сегодня?

Ничего не понимающая Рубина пожала плечами и ответила после некоторого раздумья:

— Посуди сам. Как они могли попасть к тебе, если вышли из лагеря часа полтора назад. А ведь до тебя целых три часа лету… Сейчас Теллур за ними слетает. Через пятнадцать минут они будут здесь. Одного не понимаю, Рубина проводила взглядом метнувшегося к двери Теллура, — почему ты так настойчиво спрашиваешь о них?

— Только что мне показалось… почудилось… будто сюда пришли… Сначала зашумели двери пропускных шлюзов. Потом… я услышал шаги…

— Никого у тебя не было. После обеда ни одна ракета не вылетала, сказала Рубина.

— Вот этого я и боюсь!

Несколько секунд они оба безмолвно вглядывались Друг в Друга. И лишь теперь Рубина поняла состояние Фотона.

— А как аппаратура? Есть ли отклонения в режиме?

— Мне кажется, кое-кто… — Фотон быстро поправился, — вернее, кое-что влияет на процесс. Недавно главный канал взревел так страшно… Даже мое кресло начало вибрировать. И это уже не впервые…

— Спокойно следи за приборами, — твердо сказала Рубина. — Мы с Теллуром вылетаем незамедлительно. Без крайней нужды не вмешивайся в процесс!

— Я подожду, — послушно согласился Фотон. — Одного не пойму: почему мне запрещено вмешиваться в процесс, а ей разрешено?

— Кому — ей? О ком ты говоришь?

— О Гемме, о ком же еще, — ответил поэт и математик.

— Возьми себя в руки, Фотон! Это нервы, нервы. Мы вылетаем!

Тебе, Астер, не имеющему представления о психических аномалиях в человеке, должно быть, трудно представить ужас и отчаяние тех, кто из последних сил цепляется за ускользающую нить разума. А ведь раньше, на докоммунистической Земле, такими несчастными были переполнены специальные лечебные учреждения. Одни пациенты мнили себя Аттилами, Александрами Македонскими, Чингисханами. Другие свихнувшиеся на стезе искусства оспаривали у собратьев право быть Гомером, Лопе де Вега. А некий ученый-маньяк в конце концов свыкся с мыслью, что он парящая в поднебесье птица, и, как ни странно, Астер, открыл один из основополагающих законов гравитации.

В общем, не было ничего удивительного в поведении Фотона. Его счастье, что ему привиделась Гемма. Могло пригрезиться вообще черт знает что.

Никто не сомкнул глаз в тревожную эту ночь — ждали вестей с завода. Далеко за полночь Рубина вышла на связь. По ее словам. Фотона они застали почти невменяемым. Без сомнения, он пережил глубокое нервное потрясение. С заводом тоже что-то произошло. Напряжение в главном канале нестабильно, плазма словно взбесилась. Теллур зарылся в схему, пытается найти неполадки. Как они намерены поступить дальше? Утром она привезет Фотона, а Теллур останется дежурить на заводе.

— Фотон утверждает, будто он слышал, как отворялись двери входных шлюзов, — обратился к Рубине Регул.

— Слуховые галлюцинации, — отмахнулась она.

— Но это легко проверить. Как же ты не догадалась раньше?

— Каким образом? — искренне изумилась она. — Насколько я знаю, индикаторы привидений еще не изобретены.

Регул пропустил мимо ушей ироническое замечание.

— С помощью счетчика на входном турникете, справа от шлюза, — мягко произнес Регул.

— При чем тут счетчик? — все еще недоумевала Рубина. — Его назначение ясно и ребенку. Щелкнул 500 раз — стало быть, пора менять прокладки на дверях.

— Хвала твоей учености, Рубина. А теперь вспомни, что инструкция строго запрещает дежурному отлучаться куда-либо с завода. По правде сказать, ему и отлучаться-то некуда. И потому я утверждаю: если на счетчике сейчас стоит число 93, то шум открываемых дверей был плодом галлюцинации больного. Если же 94 — я ни за что не ручаюсь.

— Но почему? — разом воскликнули Рубина на экране и вся кают-компания.

— Потому что я запомнил предыдущее число. Когда сдавал дежурство Фотону, — медленно сказал Регул, — там значилось 91. Входит Теллур — щелк! — 92. За ним ты, Рубина, — и опять щелчок — 93.

— А если 94? — сдавленным, задушенным голосом сказала Талия.

Регул отвечал скоро, не задумываясь:

— Тогда одно из двух. Либо на завод после Фотона вошел еще кто-то, либо надо признать, что привидения способны вращать турникеты.

— Я сейчас же взгляну на счетчик! — закричала Рубина и скрылась с экрана. Стена погасла.

Ни у кого из нас и в мыслях не было усомниться в цифровой памяти Регула. Человек, который в считанные секунды извлекает корни двадцать третьей степени или столь же быстро перемножает в уме пятнадцатизначные цифры, даже такой человек внушает к себе уважение. Что же говорить о Регуле! Трансцендентные уравнения биполярного сфероида галактики одолевал Регул играючи. Те самые уравнения, от которых не одна машина вычислительная электронная задымилась и сгорела, не один академик разуверился в мощи машинного, а заодно и своего собственного, разума.