Выбор Шатеры - Ясинская Яна - Страница 56

— Ой, простите, хозяин! — изображаю саму невинность.

Эван смеется. Не до смеха лишь Дереку, который продолжает ворчать, предпринимая неуклюжие попытки забраться на дерево по соседству.

— Ладно, ладно, но учтите: если утром в дупле вы обнаружите останки съеденного драгами Дерека Маккэнзи, то в моей внезапно прервавшейся молодой жизни прошу винить…

Кого он хочет винить, толстяк сказать не успевает, потому что внезапно в подступающей тьме где-то совсем рядом отчетливо слышатся детские голоса. И что самое странное, они мне кажутся такими знакомыми…

Выглядываем наружу и застываем с открытыми от удивления ртами. На поляне появляются словно из ниоткуда трое детей, которые беззаботно болтают, абсолютно игнорируя изумленных нас.

— Здорово ты дал ему в рожу! — смеется бедненько одетый мелкий мальчонка лет десяти-одиннадцати в большой дурацкой шапке.

— Нечего было нарываться! — хохочет второй, на вид постарше, высоконький, темноволосый, поджарый. И самонадеянно добавляет: — Будет знать, с кем связывается!

Из-за сгущающихся сумерек я не могу разглядеть их лица, но почему-то все в этих детях кажется мне пугающе знакомым.

— Жаль, что ты не пошел с нами на рынок! Было весело! — Мелкий мальчишка поворачивается к третьему, одновременно снимая шапку. — Жарко сегодня что-то. Может, пойдем к водопаду? Искупаемся.

Длинные вьющиеся темно-каштановые волосы непослушной волной спадают ниже пояса…

Я ошиблась. Это девчонка. Но где я ее раньше могла видеть?!

— Ада… — едва слышно выдыхает изумленный Эван, не отрывая шокированного взгляда от ребенка.

В этот же самый момент с поляны доносится его собственный, но еще по-детски не сломавшийся голос…

— Ты же знаешь, меня бы все равно не отпустили туда с вами.

Сгущающаяся тьма мешает как следует издалека рассмотреть второго мальчишку, но, прищурившись, мне все же удается это сделать. Худенький, болезненный, светловолосый… А какими глазами он смотрит на свою маленькую дарийку… Проникновенно грустными, влюбленными… Но девочка не замечает этого.

Мне не на шутку становится не по себе.

Как я раньше могла не замечать этот безнадежно влюбленный взгляд?!

Его взгляд…

Взгляд Эвана.

Потому что перед нами — видения-отголоски, порожденные Сумрачным лесом. И эти отголоски мы сами: Анигай, Эван и я, какими были лет пять назад. Я хорошо помню тот на удивление жаркий для Катара летний день, когда нам троим надоело играть на опушке и мы решили устроить себе небольшое приключение, отправившись через окраину Сумрачного леса к водопаду.

— Пошли! — Маленькая Ада хватает счастливого мальчишку-альтаирца за руку, тянет за собой. — Ты же еще не видел наш водопад! Он тебе понравится! Только купаться там не будешь: вода холодная. Не дай бог опять заболеешь.

— Подумаешь, неженка! — пренебрежительно фыркает Анигай, но, видя, что ребята без него убегают в глубь леса, спохватывается, бросаясь за ними. — Эй! Меня подождите! Я с вами хочу!

Пара секунд, и дети растворяются в непролазном кустарнике.

На поляне зависает напряженная тишина.

— И что это было? — К Мэд первой возвращается дар речи.

Прекрасно понимаю подоплеку ее вопроса. Она наверняка узнала нас с Анигаем. У шатер слишком хорошая зрительная память.

Так и есть.

— Это же были вы? Да? — Вопросительный взгляд Мэд скользит с Анигая на нас с Эваном.

В не меньшем шоке пребывает и Дерек.

— Твою дивизию, Эван! Это реально был ты! Я хорошо тебя помню в том возрасте. Мы же с тобой по визору постоянно общались. Ну помнишь, когда ты в Катаре жил? Это что тогда получается… Вы знакомы?

— В Катаре?! Ты тоже там жила до того, как тебя Глэдис в Руар привела! Ты сама мне об этом рассказывала! — не унимается Мэдлин.

Да дались мы им вместе с Катаром! Какое им дело до нашего прошлого? Мало ли я с кем раньше общалась. Я вон и с харрдрогами неплохо знакома была. Но сейчас-то это что меняет?

— Не говори глупости, — уклончиво отзывается альтаирец и уходит от темы. — Дежурить будем по очереди. Сначала я, затем Дерек, потом — Анигай. Или наоборот.

— Мы не называли своих имен! Откуда он знает, как зовут этого хама? — Мэд грубовато тыкает пальцем в Анигая.

— Эй, полегче! — ворчит братец, который тоже не горит желанием афишировать давнее знакомство с альтаирцем.

Но упрямую Мэдлин так просто не остановить.

— Да что здесь вообще происходит?!

— Много будешь знать — скоро состаришься! — зевает брат, запихивая высунувшуюся по пояс шатеру обратно в дупло. — Вон уже морщинки появились! Еще немного, и в Глэдис превратишься! И спишут тебя в утиль… Будешь еще одной серой прислужницей.

— Да пошел ты! Сам ты серая прислужница!

Похоже, от сегодняшних приключений у Мэд сорвали тормоза. Такой наглой я подругу еще не видела. Обычно она предпочитает отмалчиваться, а не устраивать разборки.

— Почему вы не отвечаете?! — вновь взвизгивает она. — Кто были эти дети? Откуда они взялись?

Мэд, возмущенная до глубины души тем, что Анигай, откровенно игнорируя ее вопли, свернулся в дупле калачиком и пытается заснуть, начинает грубо его теребить.

— Не смей спать! И вообще… Ты воин Руара! Почему ты позволяешь альтаирцу дежурить?! Он же враг! А если прирежет нас во сне?! Ты ему что… доверяешь?!

Как ни странно, но Мэдлин, сама того не подозревая, попала в точку. Несмотря на отвратительные отношения между Эваном и Ани гаем, если в этой жизни брат кому и доверяет, так только мне и альтаирцу. И не только потому, что нас связывала общая тайна после истории с кузнецом. Брат точно знает: он не предаст. Мы слишком много пережили вместе в детстве. И ни разу Эван не предал нас, не подставил. Хотя запросто мог бы это сделать. Ведь он знал о наших проделках почти все. Скорее наоборот — постоянно покрывал. Поэтому чему удивляться, что дариец Анигай, доблестный воин Руара, абсолютно спокойно спит, повернувшись к врагу-альтаирцу спиной.

— Надеюсь, сначала он прирежет тебя, — сонно отзывается Анигай. — Или хотя бы додумается отрезать твой длинный язык. Все. Я спать. Разбудите, когда мне дежурить.

— Я не буду спать, пока вы мне все не объясните! — Шатера переходит на откровенный возмущенный крик. — Я не могу, как вы, делать вид, что ничего не произошло! Эти дети… Вдруг они вернутся и убьют нас?! Мы даже не знаем, что это…

— Утихомирься. Это отголоски, — зевает брат. — Они не убивают. Только сводят с ума таких истеричных особ, как ты.

— Отголоски? Какие еще отголоски?! Отголоски чего?! — Мэд окончательно впадает в ступор.

Похоже, лучше ей все объяснить, иначе нервная шатера просто не даст нам спать, а впереди тяжелый день. Потребуются силы.

— Прошлого.

Я совру, если скажу, что никогда раньше не видела нечто подобное. Мы жили на самой окраине Катара. Сразу за нашим огородом начинался Сумрачный лес. Большинству катарцев лес не сулил ничего хорошего. Для нас с Анигаем, наоборот, он стал источником пищи и защитой. Особенно в те дни, когда беспутная Акраба была не в духе или, того хуже, притаскивала домой клиентов, готовых позабавиться и с детьми потаскушки. В такие злополучные вечера мы с братом всегда заблаговременно сбегали из хижины. Не зря же отец Марк всегда говорил: «Береженого Бог бережет». Этому правилу мы с Анигаем никогда не изменяли. Прятались от пьяной мамаши и ее очередного дружка в Сумрачном лесу, в проверенных укромных местах. Искать нас там Акраба даже в невменяемо пьяном состоянии не отваживалась. Слишком силен был страх перед лесом, который таил массу опасностей. А своя шкура для Акрабы всегда дороже.

Впервые я столкнулась с отголосками, когда мне было лет пять. Мы с Анигаем собирали ягоду на опушке, когда увидели его — огромного стража Дэбэра, бегущего через чащу с каким-то свертком в руках. В какой-то момент мне даже показалось, что он держал крошечного ребенка. Я словно слышала детский плач. Мы еще не раз сталкивались с этим отголоском. Не знаю, почему Сумрачный лес решил показал нам с Анигаем именно его. До сих пор гадаю, как тот страж связан со мной и братом. Ведь не секрет, что отголоски — это отблики прошлого людей, которые их видят.