Выбор Шатеры - Ясинская Яна - Страница 43

Острие дреда незаметно прикасается к горлу толстяка. Уже виднеется капля крови. Мужик бледнеет, трясется от страха.

— Я все понял… Понял, дэуза. Все сделаю, как вы сказали.

— Вот и умница, — убираю дред.

Перепуганный мужик нервно кивает. Я разворачиваюсь и исчезаю в ночи.

Стоит поторопиться. Глэдис не любит ждать.

Дарий. Руар

Эван

— На празднике действительно была девушка в алой юбке, вот только кто она и откуда — никто не знает. В деревне ее точно нет.

Дерек, мой друг-землянин, с которым я учился в начальной военной академии, по-свойски плюхается на диван. Он прилетел на Дарий полтора года назад, как только узнал, что мне разрешено иметь собственную свиту. Я очень благодарен этому вечно ворчливому толстяку за то, что даже в самые темные времена он рядом. Ведь мы оба прекрасно понимаем: если перемирие рухнет, преданность Дерека будет стоить ему жизни. Но все равно ворчун и зануда он еще тот!

— Я потратил целое утро на поиск твоего призрака! Даже поесть толком не успел! — бубнит недовольный Дерек, налегая на мой нетронутый обед, который только что прислуга принесла. — Я тебе так, друг, скажу: все беды в жизни от баб! Намотай это на ус! Как ты эту дарийку вообще среди ночи разглядеть умудрился?

Вопрос на самом деле хороший. Сейчас, при свете дня, я, признаться, уже и не уверен, была ли там действительно Ада или это моя фантазия выдала желаемое за действительность.

— Может, и обознался, — нехотя признаю я. — Мы три года не виделись.

— Сколько ей лет было, когда ты ее последний раз лицезрел?

— Тринадцать.

Дерек, не прекращая жевать пирог, одаривает меня скептическим взглядом.

— Эван, дружище, будь реалистом: это наверняка была не она. Ты хоть понимаешь, что между тринадцатилетней девчонкой и шестнадцатилетней девушкой есть существенная разница?

В качестве иллюстрации «разницы» шутник Дерек недолго думая пристраивает к своей груди два округлых фрукта из вазы. Ржет.

Запускаю в шутника подушку с кресла.

— Дурак!

Приятель, смеясь, ловко уворачивается, отправляя подушку в обратном направлении.

— На фига тебе эта дарийка, когда у тебя Айрис есть? Голубоглазая блондиночка! Да еще фигуристая… М-м-м… — мечтательно тянет Дерек, явно представляя перед собой болезненно-нежную Айрис Ромеро дель Фьюри. — Да ладно тебе, Эван, ты же не будешь отрицать, что дочка посла на тебя запала. А что, молоденькая вдова — по-моему, совсем не плохо! И главное, никаких обязательств!

Отрицать не буду, но и говорить об этом не хочу.

— Дружище, да ты не теряйся! У блондиночки все на месте. Да и ее папаша, похоже, совсем не против ваших отношений.

Зато против я. Причем сам не знаю почему. В принципе Айрис мне нравится. Но не более того.

Задумываюсь. Наверное, Дерек все же прав. Это была не Ада. Мне просто слишком сильно хотелось, чтобы это была она. Я так часто вижу ее во сне, что, похоже, стал грезить ею наяву.

Когда Ада ушла там, в Катаре, я поклялся, что забуду ее. Я искренне верил: время лечит. И вот три года спустя, к своему глубокому разочарованию, могу определенно сказать лишь одно: время не лечит.

Ни-че-го.

Оно лишь сильнее бередит раны и селит в душу такую тоску, что хоть драгом вой. Да я бы и выл. Вот только, боюсь, не поможет.

Не надо было мне отпускать Аду в тот злополучный вечер. Не надо! Но кто бы знал наперед, что так и не получится вычеркнуть ее из памяти и сердца.

Дарий. Адейра

Ада

Теперь я понимаю, почему Глэдис захотела, чтобы я оделась как шатера. Для придворных Аскорэора нет более обычного зрелища, чем Верховная Ведунья, идущая в сопровождении одной из своих воспитанниц. К тому же неотъемлемая часть одеяния шатеры — довольно плотная длинная вуаль, благодаря которой невозможно запомнить лицо девушки. И это очень хорошо. Потому что если бы я заранее знала, куда и зачем ведет меня Глэдис, то сбежала бы из Руара прежде, чем…

Мы сворачиваем в Северное крыло замка. Узкая каменная лестница кажется бесконечной. Мы спускаемся все глубже и глубже, пока не оказываемся в подземелье императорского дворца.

Мрачное, сырое, освещенное лишь факелами. В воздухе витает запах сырости и затхлости. Морщусь. Мимо пробегает жирная крыса. Ненавижу их. Еще с Катара, где они в жареном виде постоянно продавались на местном рынке. Но как бы я ни голодала, так и не отважилась попробовать их на вкус.

Подходим к углу коридора. Слышно, как где-то неподалеку переговаривается стража. Старуха жестом приказывает мне остановиться. Достает небольшой кожаный мешочек.

— Набери побольше воздуха. И не дыши десять секунд.

А дальше… Все как во сне. Глэдис своим дыханием распыляет пригоршню серого порошка, который летит за угол. Пара секунд — и… время останавливается.

Порошок серебристой пылью оседает на столбенеющих стражей, плавно летит дальше, проникая в каждую щелочку каменного коридора. Мы с Глэдис идем следом за этим сверкающим серебристым облаком, которое расчищает для нас дорогу, превращая все кругом в сонное царство. Это не обыкновенный сонный порошок. Это нечто более сильное, потому что он справляется даже с ведуньями, стоящими на страже в последнем круге.

Я настолько заворожена происходящим, что не замечаю, как мы оказываемся в небольшой каменной комнате. В центре ее стоит странный жезл, увенчанный странным топливным кристаллом. Честно говоря, я никогда раньше не видела таких крупных и столь ярко сверкающих топливных кристаллов. Безупречная огранка! Надо же! Интересно, какой ювелир отважился прикоснуться к нему?

И только тут до меня начинает доходить, зачем я понадобилась старухе.

Ей нужен кристалл! Ну конечно! Всего-то! И зачем создавать такую таинственность? Так бы сразу и сказала.

Верховная Ведунья тем временем достает из-под полы плаща небольшой свинцовый саркофаг, очень похожий на один из тех, в которых транспортируют топливные кристаллы. Открывает его. С удивлением обнаруживаю там точную копию кристалла, которым украшен жезл.

— Сможешь заменить? Но только не касаясь рукой самого жезла. Это проводник. Он в разы усиливает… — ведунья словно пытается подобрать нужное слово, — эффект от кристалла.

Пожимаю плечами.

— Ладно. Попробую.

Мне не впервой воровать кристаллы. Только обычно приходилось вытаскивать их из упрямой горной породы. Но в принципе какая разница, в чем торчит кристалл? Главное — его оттуда вышибить.

Для начала беру в руки фальшивый. Невольно усмехаюсь, замечая, что Глэдис весьма напряженно наблюдает за моими манипуляциями. Подхожу к жезлу, ловко перекидывая стекляшку из руки в руку. Осматриваю жезл со всех сторон. Интересная штуковина. Раньше я таких не видела. Кристалл крепится на нем с помощью четырех витиеватых держателей. Вытащить его руками вряд ли хватит сил, особенно учитывая, что к самому жезлу прикасаться нельзя. Но вот если как следует шибануть по кристаллу чем-нибудь тяжелым снизу…

— Кристалл крепкий? Не разобьется, если что? — на всякий случай интересуюсь я.

— Крепкий. — Глэдис явно в легкой растерянности от моего вопроса. — Я так думаю. А что ты имеешь в виду под «если что»?

Вопрос Верховной Ведуньи запаздывает, потому что к тому моменту я уже успеваю оглядеться в поисках чего потяжелее, но, увы, не нахожу ничего подходящего. Кроме жезла и подставки, на которой он крепится, в келье ничего нет. Из каменного пола тоже булыжник не выковыряешь. И тут взгляд падает на мои новенькие туфельки. Каблучки как раз подкованы железом, поэтому-то и цокают так по мостовой!

Недолго думая, на глазах изумленной Глэдис снимаю один башмачок и, прежде чем Верховная Ведунья успевает среагировать, со всей дури бью железной набойкой снизу по кристаллу, стараясь при этом не задеть сам жезл.