Выбор Шатеры - Ясинская Яна - Страница 28

— Так, вроде бы все обработала. — Мэдлин внимательно осматривает мою спину. — Да… Первый раз вижу столько синяков. Ада, если ты будешь приходить в таком состоянии после каждого занятия, то тебя надолго точно не хватит, — констатирует шатера.

Я и сама прекрасно понимаю!

— Скажи это Карлу, — сквозь зубы цежу я, морщась от боли.

— Может, стоит все же поговорить с Глэдис, чтобы она оставила тебя в нашей касте?

— Может, и стоит, — вынужденно соглашаюсь с Мэд. — Только что-то мне подсказывает: старуха не переведет меня обратно. Думаю, Глэдис запихнула меня в касту воинов, чтобы позлить Карла. Ее это, видите ли, развлекает, а я страдай.

Уж не знаю, каким чудом, но мне удается продержаться в касте воинов до лета. За это время мышцы постепенно привыкают к физическим нагрузкам. Боль уходит. Ее место занимает уверенность. Уверенность в себе. В собственных физических силах. В том, что теперь я могу постоять за себя.

Да, я все еще заметно отстаю от остальных учеников в плане физической подготовки, но каждый вечер мы с Анигаем встречаемся на опушке леса, где тайком от всех отрабатываем приемы, которые у меня плохо получаются днем. И хотя синяков по-прежнему хватает, но они уже не такие существенные. К тому же я не единственная, кто ходит в нашей касте с синяками. На тренировках достается всем, и это утешает мое самолюбие.

Колкости и издевательства в мой адрес со стороны воспитанников постепенно идут на убыль. Переломным моментом становится контрольная по вычислению, когда я единственная на уровне получаю высший балл. Спасибо отцу Марку, потратившему столько времени и сил, чтобы дать нам с Анигаем добротное образование.

Окончательно каста воинов принимает меня за свою, когда я прихожу на тренировку с дредом. После того как оружие оживает в моих руках, все вопросы о том, что мне здесь не место, мгновенно исчезают. Если дред признал меня, то и каста не может не принять.

Жизнь постепенно входит в свое русло. Друзьями в Руаре, конечно, не обзаведешься (Анигай и Мэд не в счет), но приятели все же появляются. Особенно среди лекарей — забавные мальчишки. Все как один — книжники, помешанные на науке. Будь их воля, они бы сутками учебники по анатомии зубрили. Им нравится со мной общаться, хотя бы потому, что никто из воинов никогда не удосуживается и парой слов с лекарями переброситься. Для парней из моей касты лекари — что-то типа серых прислужниц, которые нужны, только чтобы кого из воинов «подлатать». Я, напротив, с большим уважением отношусь к ним, потому что прекрасно помню, какую важную роль в Катаре играл местный лекарь. Только он мог спасти человеку жизнь, когда остальные уже шли копать ему яму.

Если с лекарями я дружу, то с ведуньями, напротив, нахожусь в контрах. Эти грымзы меня на дух не переносят. Им, видите ли, не нравится, что ко мне так благоволит Глэдис, в то время как их держит в ежовых рукавицах. Я слышала, что кто-то из ведуний пытался наслать на меня проклятие. Даже знаю кто! Потому что именно эта стервозная парочка на следующий день на занятия пришла с рожами, усыпанными страшными прыщами. Мне потом лекари, которым пришлось с ними возиться, проболтались, что те в недоумении были: «прыщевое» проклятие наслали на меня, а оно почему-то ударило по ним самим. Мы потом долго с Мэд смеялись. Видимо, Глэдис наложила на меня охранные чары, поэтому две мерзавки ничего и не смогли сделать. По крайней мере я так думаю. Еще бы Глэдис такие чары от синяков и ушибов наложила — цены бы ей не было!

Сама того не замечая, я постепенно привыкаю к Руару. К его жесткому графику, сытости, комфорту. Но стараюсь не замечать и не думать о некоторых вещах, невольно вызывающих вопросы. Например, правда ли, что серые прислужницы — это бывшие непокорные шатеры, которых в наказание лишили воли, памяти и разума? Куда бесследно исчезают тяжело раненные во время учебных боев воспитанники-воины? И почему в тот же день после исчезновения очередного истекающего кровью мальчишки у лекарей, выходящих из закрытого подвального помещения их касты, такой довольный вид? Я не хочу спрашивать и знать, куда увозят красиво разодетых шатер, когда им исполняется пятнадцать лет. И почему они возвращаются назад такими странными: задумчивыми, молчаливыми, зареванными или, что еще страшнее, — безразличными. Как, например, Мэд.

— Жизнь все равно продолжается, — цинично усмехается соседка, запираясь в ванной, как раз после такой поездки в Адейру. Выходит оттуда лишь часа через два. С зареванными глазами. Ничего не объясняя, ложится спать.

А я, признаться, и не хочу слышать ее объяснений. Потому что иногда проще закрыть глаза и представить, что если ты ничего не видишь, то этого и нет… Жизнь в сытом и теплом Руаре меня более чем устраивает. Не хочу знать то, что лишит покоя и душевного комфорта.

Меня устраивает, что, обучаясь в касте воинов, мне по-прежнему разрешено жить в крыле шатер в уютной, богато обставленной спальне, а не в общей казарме воинов. Устраивает, что по настоянию Глэдис я продолжаю посещать часть чисто «-женских» уроков в касте шатер: по придворному этикету, танцам, иностранным языкам и прочей лабуде. Как воину она мне вряд ли когда-нибудь пригодится, но вот как девушке, которая рано или поздно окажется при императорском дворе…

Да, занятия в двух кастах сразу отнимают довольно много времени, но если это плата за теплую спальню и красивые платья, полагающиеся мне наравне с шатерами, то я абсолютно не против и дальше получать такое сдвоенное образование.

Время идет, и в какой-то момент мне кажется, что жизнь окончательно вошла в свою колею. Но вдруг все меняется. Это происходит примерно через год моего пребывания в Руаре. Однажды вечером Глэдис вызывает меня к себе.

— Скажи Мэд, чтобы она помогла тебе собрать вещи. Завтра ты едешь со мной в Сариту.

Сказать, что я удивлена, значит не сказать ничего! Верховная Ведунья наконец-то позволит мне покинуть пределы Руара! Как же я давно мечтала об этом! В Руаре, конечно, хорошо, но торчать столько времени в одном и том же месте непросто. В Катаре у нас с Анигаем и то было куда больше свободы передвижения, чем здесь.

Вспоминаю: Сарита, Сарита, Сарита… Кажется, так называется городок богачей, расположенный неподалеку от столицы Дария — Адейры. Говорят, там куча шикарных загородных резиденций. Интересно, зачем я там потребовалась?

Любопытство настолько распирает меня, что я не выдерживаю.

— Извините, дэуза Глэдис, а можно спросить, зачем мы едем? — робко интересуюсь я, откровенно говоря, особенно не надеясь на ответ.

Мне везет. Старуха пребывает в прекрасном расположении духа, поэтому охотно отвечает:

— Мы с Карлом решили поручить тебе первое задание. К Стиву Ромеро — послу Земного Альянса — на каникулы прилетела дочь, Айрис. Девочка твоя ровесница. Она пробудет на Дарии две недели. Тебе предстоит сыграть роль ее компаньонки.

М-да… Только этого и не хватало! Шута перед избалованной богатенькой принцессой изображать! Всегда терпеть не могла сытеньких, холеных, избалованных папиных дочек! Видела парочку в Катаре. Взять хотя бы дочурку начальника тюрьмы. Так бы этой зазнайке космы и повыдергивала! Уж лучше бы меня в Руаре оставили!

— Ты должна будешь постоянно быть рядом с Айрис. Охранять ее, — объясняет мою задачу Глэдис. — Чтобы с девочкой ничего не случилось за время ее пребывания на Дарии. Нам не нужен межгалактический скандал. Будь с ней предельно милой и вежливой. И никаких номеров, Адамаск! Запомни: ты — ее прислуга. Твоя задача сделать так, чтобы с головы дочери посла и волос не упал! Ты все поняла?

— Да, — покорно склоняю голову.

Я все поняла. Вот чему нас на самом деле учат в Руаре. Быть милыми, вежливыми куклами в руках власть держащих. Быть их прислугой. И эта роль, положа руку на сердце, мне совсем не по нутру.

Дарий. Сарита. Неделю спустя