Случайная жена (СИ) - Веймар Ника - Страница 23

– Мне казалось, я высказался предельно ясно, – мягко ответил он.

И я бы почти поверила, если бы не смешинки, пляшущие в фиолетовых глазах. Вот ведь тёмный маг! Нашёл очередной повод для развлечения.

– Значит, у меня провалы в памяти, – я вздохнула. – Не припомню, чтобы ты обещал объявить меня своей летари.

– У тебя были иные варианты? – Айлин чуть склонил голову вправо, глядя на меня с лёгкой улыбкой. – Я ведь обещал, что ты будешь единственной женщиной в моей жизни.

– Такой вариант точно не рассматривала, – призналась я. – Извини, слегка забыла о твоей любви к радикальным методам решения любых вопросов.

О том, что забыла еще и тот факт, что в Кейренведе вообще существует отдельное понятие «летари», обозначающее женщину главы любого местного феода, я предпочла умолчать. Заключила сделку с совестью, что при первой возможности вдумчиво прочту наспех пролистанную главу и успокоилась. Князь тихо рассмеялся и привлёк меня к себе. Касаясь губами волос, поинтересовался:

– Ты против?

– Пока что пытаюсь вспомнить, какие обязанности сулит мне новый статус, – покачала я головой. – Могу ошибаться, но память настойчиво подсказывает, что летари – это второе лицо после своего мужчины. Выходит, я хозяйка замка?

– Верно, – подозрительно довольным тоном подтвердил Айлин. – Все слуги теперь подчиняются тебе.

– Кошмар! – заявила я, с ужасом вспоминая длиннющий перечень обязанностей. Сенешаль, управляющий, шеф-повар и казначей в одном лице. Караул, заберите меня обратно. С надеждой спросила: – А отказаться можно?

– Договор, – напомнил князь. – Срок его действия ещё не истёк.

– По договору я вроде как обязуюсь применять свою светлую полезную силу по твоему усмотрению, – парировала я.

– Вот и применишь, – уверил он. – Что может быть полезнее?

Я молчала, уткнувшись в его рубашку, не зная, что ответить. Слишком быстро произошла эта рокировка, слишком неожиданным оказалось решение князя. И теперь я чувствовала себя самозванкой на грани разоблачения. Горло перехватило от внезапного страха не справиться, не суметь, не оправдать доверие Айлина. Ведь всё, абсолютно всё, что я сделаю неправильно, теперь ударит и по нему. Он не мог этого не понимать. Совершенно некстати в голове всплыли строки давным-давно прочитанного стихотворения, кажется, Адама Мицкевича: «Среди трудов совместных и забав, усладой – в горе, в счастье – другом став, княгиня, с мужем разделяя ложе, с ним разделяла бремя власти тоже». Но ведь я не княгиня! И никогда ею не стану. Разделила бы всё, с удовольствием, но ведь вместо помощи принесу кучу проблем.

– Айлин, я не справлюсь, – тихо проговорила наконец. – Я ведь абсолютно ничего не знаю. – Понимая, как жалко это прозвучало, попыталась пошутить: – В университете как-то забыли включить в программу курсы для начинающих графинь.

Маг ласково погладил меня по спине, успокаивая, и шепнул:

– Мы справимся, шайни. Ты не одна.

На следующий день Айлин официально «предъявил» меня в качестве свой летари слугам, и дальше вся неделя для меня слилась в один бесконечный «день сурка». Я и представить не могла, сколько всего, оказывается, должна знать официальная спутница жизни князя. Продолжались занятия с учителями, а к ним добавились ежедневные отчёты от управляющего, изучение книг доходов и расходов, разбор почты совместно с князем и десятки других, казалось бы, мелких дел, о которых я раньше даже не задумывалась, и безжалостно отнимавших время. Казначея Ремиза, дворецкого Эртона и сенешаля Ивора я видела чаще, чем себя в зеркало. Истру и Антери встретила лишь однажды, забежав на кухню к Эмме перед сном. Девчонки как раз выходили, и мы столкнулись в дверях. Во взглядах светлых магичек полыхали неприкрытая зависть и ненависть. Я сделала вид, что не заметила этих эмоций, ровно и спокойно кивнув бывшим хорошим знакомым.

– У-у-у, подлые, – проворчала Эмма, ставя передо мной чашку горячего молока с мёдом. – Так и зыркают, завистницы, так и думают, как бы чего учинить. Пей, моё золотце, а то смотреть больно, одни глазищи от тебя остались.

Я благодарно кивнула, отпивая глоток молока, пахнущего летом. Только поздним вечером у меня оставалось немного времени, чтобы позволить себе замедлиться и отдохнуть от насыщенного событиями дня, попытаться осознать всё новое, что успело произойти. И делать это я предпочитала именно на кухне. Наблюдать, как вьётся над большими кастрюлями пар от закипающей воды, как поварята маринуют мясо в душистых травах, вымешивают тесто, заводят опару для хлеба, вдыхать густые и сытные ароматы, слушать весёлую болтовню, периодически прерываемую возгласами Эммы: «Кудыть столько соли сыплешь?», «А ну положь половник!», «Языками чесать все горазды, а кто за мясом смотреть будет?» Почему-то моё личное место силы, в котором я пыталась черпать энергию для нового дня, оказалось именно здесь. Вот и сейчас, я неторопливо пила молоко, периодически крутя на запястье тонкий шнурок с вплавленным в серебро зубом эринобитиса. Айлин сдержал обещание и в тот же вечер, как мы вернулись, вручил мне амулет. По его словам, это украшение было индикатором ядов и должно было нагреться, если бы вдруг в моей еде оказалось что-то крайне вредное для здоровья.

К необходимости такого вечернего отдыха я пришла через пять дней сумасшедшей гонки в попытках успеть всё за одни сутки, вникнуть за час в то, что другие постигают годами, по привычке включившись в режим «сдохни, но сделай». К чёрту сон, он будет когда-нибудь в другой жизни, ведь дела, на которые я мысленно поставила гриф «срочно», сами себя не сделают. От усталости и недосыпа реальность плыла, распадалась, словно картинка в разбитом калейдоскопе. Я забывала есть, отчаянно впихивая в память новые знания, и злилась, что они не задерживаются, утекают, словно вода из решета. Донимала вопросами всех, кто оказывался рядом, не решаясь дёргать Айлина по пустякам.

Князь не выдержал первым. Явился посреди дня в кабинет Ремиза, оторвав меня от увлечённого копания в цифрах, выставил казначея прочь и тихим, ласковым тоном доходчиво объяснил, что не собирается ждать, пока я загоняю себя до состояния зомби. В ответ я лишь обиженно заявила, что стараюсь как можно быстрее вникнуть во всё, и дальше будет проще. А на следующий день обнаружила, что заперта в спальне, и компанию мне составляет лишь Петер.

Слуга-голем, словно карауливший за дверью, принёс поднос с завтраком и удалился так же тихо, как появился. Книга расходов, которую я накануне почти с боем вытребовала у Ремиза и с ослиным упрямством изучала, пока не заснула прямо над ней, исчезла, как и все мои записи.

– А где мой блокнот? – растерянно спросила я у Петера.

Кот в ответ лишь прищурил хитрые зелёные глаза.

– У меня вообще-то занятия, – несколько раз толкнув дверь и убедившись, что она заперта, я закружила по комнате. – И много дел!

Приличия ради толкнула дверь, ведущую в «мои» покои. Она оказалась не заперта, но хорошие новости на этом закончились. Выйти в коридор было невозможно и оттуда. Окна тоже не открывались. Айлин предусмотрел всё.

Первые полчаса я злилась. Потом начала нервничать и страдать от бездействия. Попыталась поиграть во взломщика и вскрыть замок с помощью разогнутой булавки, шпильки для волос и такой-то матери. С предсказуемым результатом, естественно. Петер наблюдал за мной со снисходительным интересом.

– Да открывайся же ты! – пыхтела я над замком, ковыряясь булавкой в замочной скважине. – А я говорю… Ай!

Неудачно надавив на импровизированную отмычку, я уколола палец. Что особенно обидно – тупым концом стальной проволоки. Зашипев от боли, подула на травмированную подушечку, на которой уже выступила крупная алая капля, и пропустила момент, когда князь появился в комнате. Хмурый и обеспокоенный.

– Ты меня зачем запер? – возмутилась я, пытаясь незаметно выковырять застрявшую в замке булавку.

– Тебе нужно было отдохнуть, – непререкаемым тоном отозвался он.

Подошёл ко мне, коснулся пострадавшего пальца белоснежным платком, стирая кровь и заживляя ранку. Словно между прочим, добавил: