Город Бесконечной Ночи (ЛП) - Престон Дуглас - Страница 5

Брови Пендергаста приподнялись, и на его лице отразилось недоумение.

— Вы же не рассчитываете, что я отправлюсь выражать ему свои соболезнования?

— Дело не в выражении соболезнований, Пендергаст. Вы же уже делали подобное раньше, не так ли? Вы называете это частью своего расследования.

— Сообщить этому миллиардеру новость, что его дочь убита и обезглавлена? Нет уж, спасибо.

— Послушайте, я понимаю, возможно, в ваших изощренных методах и нет необходимости. Но вы должны пойти! Вы же из ФБР. Нам нужно показать Озмиану, что мы все задействованы в этом деле, и Бюро в том числе. Если вас там не будет, поверьте мне, этот ваш начальник узнает об этом — а вы ведь этого не хотите.

— Я как-нибудь переживу недовольство Говарда Лонгстрита. В настоящее время у меня нет настроения, покидать мою библиотеку ради того, чтобы извещать мистера Озмиана о смерти его дочери.

— Разве вам не нужно оценить его реакцию?

— Вы думаете, что его стоит подозревать?

— Нет, но, возможно, убийство как-то связано с его бизнесом. Я имею в виду… такие парни, как этот, обыкновенно слывут первоклассными мудаками. Этот не исключение. Он разрушил много карьер и захватил множество компаний. Может быть, он разозлил не тех людей, и они убили его дочь, чтобы свести счеты.

— Мой дорогой Винсент, это не моя сильная сторона.

Д'Агоста ощутил нарастающее раздражение. Он чувствовал, что его лицо начинает пылать. Обычно он позволял Пендергасту идти своим путем, но на этот раз агент вел себя совершено недопустимо. Как правило, он весьма искусно оценивал любую ситуацию и умел реагировать на нее должным образом. Что, черт возьми, с ним произошло?

— Послушайте, Пендергаст. Если не ради дела, так сделайте это ради меня. Я прошу вас, как друга. Пожалуйста. Я не могу пойти туда один, просто не могу.

Пендергаст одарил его долгим недовольным взглядом, затем поднял чашку, осушил ее и со вздохом поставил обратно на блюдце.

— Я едва ли могу сказать «нет» такой просьбе.

— Не стану скрывать своей радости, — д'Агоста нервно усмехнулся и встал, оставив свой кофе нетронутым. — Тогда нам уже пора идти. У этого корреспондента, Брайса Гарримана, нюх, как у гончей собаки. Новость может прорваться в любую секунду. Мы не можем позволить Озмиану узнать об убийстве его дочери из газетного заголовка.

— Как скажете.

Пендергаст повернулся и, словно по волшебству, в дверях библиотеки снова возник Проктор.

— Проктор? — обратился к нему Пендергаст. — Пожалуйста, подгоните машину.

Винтажный «Роллс-ройс» «Серебряный Призрак», так нелепо смотрящийся в тесном, забитом пешеходами лабиринте Нижнего Манхэттена, стараниями Проктора пробрался сквозь пробку на Вест-Стрит и подъехал к штаб-квартире «ДиджиФлуд», которая располагалась в самом сердце Силиконовой аллеи[4].

Компания «ДиджиФлуд» размещалась в двух огромных зданиях, занимающих целый городской квартал между Западной и Северной Мур и Гринвичем. Одно из них в прошлом было крупной типографией постройки XIX века, а другое — совершенно новым небоскребом высотой в пятьдесят этажей. Д’Агоста подумал, что оба здания, должно быть, с одной своей стороны открывают потрясающий вид на реку Гудзон, а с другой — на силуэт Нижнего Манхэттена на фоне неба.

Лейтенант позвонил в компанию заранее, чтобы договориться о встрече с Антоном Озмианом и сообщить ему информацию, касающуюся его дочери. Как только они въехали в подземный гараж, расположенный под башней «ДиджиФлуд», дежурный на парковке, переговорив с Проктором, указал на место непосредственно рядом со своей будкой, обозначенное «ОЗМИАН-1». Они еще не успели выйти из машины, а мужчина в темно-сером костюме — вероятно, служащий компании — уже ждал их.

— Господа? — обратился он, подойдя ближе. Продемонстрировав крайнюю щепетильность, он так и не протянул руку для рукопожатия. — Могу ли я увидеть ваши документы?

Пендергаст достал удостоверение и продемонстрировал жетон, д’Агоста сделал то же самое. Мужчина внимательно изучил каждое, при этом, не касаясь их.

— Мой водитель останется в машине, — сказал Пендергаст.

— Очень хорошо. Господа, проходите сюда, пожалуйста.

Д'Агоста подумал, что, если этот человек и был удивлен, увидев, что полицейский и агент ФБР прибыли на «Роллсе», то ничего об этом не сказал.

Они последовали за сотрудником «ДиджиФлуд» к частному лифту недалеко от парковочного места. Их сопровождающий активировал панель с помощью специального ключа. После закрытия дверей, кабина под аккомпанемент мягкого свиста воздуха начала стремительно подниматься и уже через минуту достигла верхнего этажа. С легким шепотом двери открылись, и посетители оказались в приемном зале, интерьер которого — как отметил д’Агоста — был украшен матовым стеклом и титановыми вставками и отделан черным гранитом. Своей гармоничной просторностью и пустотой этот зал чем-то напомнил лейтенанту стиль Дзен.

Сопровождающий быстрым шагом пошел вперед, и они проследовали за ним через большую, изогнутую, как мостик космического корабля, зону ожидания, которая привела их к центральным двойным дверям из березового массива. Стоило посетителям только приблизиться, как створки дверей бесшумно открылись. За ними располагались ряды внешних офисов, где работало множество мужчин и женщин, одетых в соответствии со стилем, который д’Агоста про себя именовал «элегантным шиком Силиконовой Долины» — черные футболки и льняные пиджаки с облегающими джинсами и той самой испанской обувью, которая была в моде — как же она называлась? Пиколинос[5].

Наконец, они добрались до кабинета, который, как догадался д’Агоста, и был обителью главного предпринимателя: перед ними возвысилась пара раздвижных дверей из березового массива — таких огромных, что прямо в одной из них была установлена дополнительная створка, предназначенная, по-видимому, для тихих приходов и уходов сотрудников, а не для официальных визитов.

— Господа, пожалуйста, подождите здесь.

Мужчина проскользнул через небольшую дверь и закрыл ее за собой.

Д'Агоста взглянул на Пендергаста. Они слышали за дверью приглушенный голос, усиленный контролируемым гневом. Д'Агоста не смог разобрать слова, но смысл был довольно ясен — какому-то бедному ублюдку надирали задницу. Голос становился то громче, то тише, как бы перечисляя список огрехов и претензий. Затем повисла внезапная тишина.

Через секунду дверь открылась, и появился мужчина — седой, высокий, красивый и безупречно одетый — всхлипывающий, как ребенок и с мокрым от слез лицом.

— Помните, я назначил вас ответственным! — прогремел голос из офиса за его спиной. — Из-за этой проклятой инсайдерской утечки наш запатентованный код распространился по всему Интернету. Вы выявите ублюдка, который в этом виноват, или вся ответственность падет на вас и вашу задницу!

Мужчина споткнулся, двигаясь, как будто вслепую, и скрылся в зоне ожидания.

Д'Агоста еще раз взглянул на Пендергаста, чтобы увидеть его реакцию, но ничего не заметил — лицо агента было, как обычно, непроницаемым. Но он был рад отметить, что агент вернулся к работе — по крайней мере, внешне. Его точеное лицо выглядело чуть здоровее, чем во время встречи на парковке, хотя до сих пор было столь бледным, что казалось выточенным из мрамора; глаза в холодном потоке дневного света блестели особенно ярко, а неестественная, почти болезненная худоба чертовски пугала. В целом внешний вид Пендергаста лучился таким страданием, что д’Агоста невольно начинал нервничать и всерьез переживать за друга. Мысленно он сделал себе пометку на этот счет и попытался отвлечься от тревожных мыслей, поправив свою одежду.

После свадьбы его жена Лора Хейворд приобрела для него несколько двубортных костюмов от лучших итальянских дизайнеров — Бриони, Раваццоло, Зегна — вместе с рубашками из хлопка от «Брукс-Бразерс». Единственной уступкой униформе была лейтенантская нашивка на лацкане. Лора, надо сказать, действительно существенно скорректировала его взгляды на одежду, смело выбросив все его коричневые костюмы из полиэстера. Д’Агоста обнаружил, что одеваясь на все сто, чувствует себя под защитой, несмотря на периодические подтрунивания коллег, которые говорили, что в таком виде он похож на мафиози. Говоря по чести, д’Агосте такой образ даже чем-то импонировал. Он просто должен был быть осторожным, чтобы не показываться на глаза своему начальнику капитану Глену Синглтону, который во всей Нью-Йоркской полиции слыл известным модником.